- Что здесь происходит? - спросил он твердо. - Почему этот человек изучает мой формуляр? По какому праву?

- Ошибочка вышла, Петруха, прости уж, - съехидничал молодой человек.

- Кто ты такой? Сейчас ты мне все расскажешь. До конца.

- Звучит глупо, не находишь? - парень спрыгнул со стола и направился к двери.

Махов схватил его за рукав и потянул на себя. В ответ парень со всех сил ударил его по руке. От неожиданности пальцы разжались, парень немедленно воспользовался свободой и с неимоверной быстротой бросился к двери. Махов сжал зубы, и последовал за ним.

Парень бежал очень быстро, но Махов не отставал. Страх и придуманные ужасы уступили место вполне понятному действию - враг бежит, его следует преследовать и, догнав, победить и допросить. Махова переполнял азарт погони, вот он перед ним реальный враг. Перед ним был живой вызывальщик - а кто еще?

Надо было обязательно запомнить его лицо. Махов сосредоточился, ему показалось, что отныне не сможет забыть этого человека до конца дней своих - коротко подстриженные светлые волосы, слегка оттопыренные уши, злые, близко посаженные глаза, тонкие губы, сами собой складывающиеся в презрительную наглую ухмылку... Такую противную рожу забыть невозможно!

Махов почти догнал своего врага, бежал он быстрее, сказалось участие в юношеских забегах на районных соревнованиях, с той поры прошло немало времени, но навыки остались. Неожиданно проклятый вызывальщик резко остановился и, выкрикнув что-то непонятное, что есть силы ударил Махова в грудь. Тот не удержался на ногах и упал на мраморный пол, больно ударившись затылком. Секунд пять было потеряно, воспользовавшись этим обстоятельством, парень беспрепятственно выбрался из здания.

"Не уйдешь, - прошептал Махов, поднимаясь на ноги. - Все равно я тебя достану".

Он продолжил преследование. Оказалось, что вызывальщик успел уже благополучно перебраться через Невский проспект, его спина маячила метрах в пятидесяти от Махова.

Не раздумывая, Махов бросился следом, не разбирая дороги, только так он мог сократить отставание. Раздался жуткий скрежет, водитель "Жигулей" попытался затормозить, но это ему не удалось. Махов ощутил удар и, пролетев метра три по воздуху, всем своим немалым весом грохнулся на мостовую... Последнее, что он помнил - неумолимо приближающийся черный асфальт...

Утром он очнулся дома на своей собственной кровати...

Глава 8

Катастрофа в чужом мире

История, рассказанная Маховым, произвела самое нехорошее впечатление. Макаров не сомневался, что все это безобразие каким-то непонятным пока образом касается и его самого. Неприятно было узнать, что приключения в комнате Виктора могут приводить к столь неприятным последствиям. Но, как известно, дурное имеет свойство исполняться.

- Печально, но можно сделать вывод - чудеса в кабинете Виктора происходили и раньше, - сказал он грустно.

- Чушь! - возмутился Махов.

- А что случилось с тобой дальше? После того, как ты попал под машину и потерял сознание? Ты провел несколько месяцев в больнице?

- Не-ет, - признался Махов. Было видно, что он никогда не задумывался об этом. - Утром я проснулся в своей квартире. Руки - ноги побаливали, но через пару дней все прошло. Мне повезло.

- Сомневаюсь, - сказал Макаров мрачно. - Легче поверить в то, что за порогом кабинета Виктора Кларкова есть проход в чужой мир, реальность которого отличается от привычной, чем в то, что ты способен безболезненно бодаться с легковой автомашиной.

- Никогда раньше не думал, что писатели такие доверчивые люди.

- Мы не доверчивые, мы - гибкие, - Макаров с удовольствием вступил в спор, он любил словесные перепалки. - Наша работа не требует строгой логики. Мы довольствуемся здравым смыслом. Знаешь, как в известной притче - если существо выглядит, как собака, лает, как собака, кусается, как собака, для нас, писателей, это собака и есть.

- Очень поучительно.

Макаров поднялся и направился к двери в кабинет Виктора.

- Пойдешь? - спросил Махов. - Неужели мне не удалось напугать тебя?

- Пойду. Сам знаешь, нам нужны новые факты. А страх... Вот закончим наши дела, тогда и узнаем, столкнулись ли мы действительно с чем-то страшным или все дело в нашей мнительности.

- Но там, за дверью кабинета, может случиться все, что угодно!

- Меня пока люди с неправильным поведением не доставали, - ответил Макаров. - Я вообще никого там не встречал.

- Счастливо. Не смею задерживать.

- Может быть, вместе?

- Спасибо. Я тебя здесь подожду.

Макаров почувствовал на своем плече руку Махова. Он толкнул дверь и шагнул в черноту проема, пропустив момент, когда прикосновение перестало ощущаться.

На этот раз Макарову в кабинете не понравилось, он не стал сразу включать свет, что-то заставило его замереть в темноте. Понюхал воздух. Вроде бы ничего необычного не почувствовал... А потом он краем глаза ощутил в углу комнаты едва заметное движение. Рука непроизвольно метнулась к выключателю. Так и есть, первое, что он сумел разглядеть в освещенной комнате, был сидящий в кресле человек. У него была одна голова, две руки, две ноги - все как и в нашем мире.

Человек вздрогнул, словно проснулся от яркого света, повернулся и, не моргая, уставился на Макарова.

- Наконец-то, - сказал он невпопад. - Я уже подумал, что не дождусь вас сегодня. Вы, Макаров, все-таки ужасный разгильдяй. При других обстоятельствах вам следовало поставить на вид.

В его голосе не было слышно даже намека на радость или облегчение - обычных чувств, которые возникают у каждого, кто долго ждал и дождался. Наоборот, он был полон странной неизбывной грусти.

- Привет, - сказал Макаров первое, что пришло ему в голову. Он видел этого человека в первый раз, но тот прекрасно знал его, раз уж назвал по фамилии. Неприятное положение. Вот и получено и еще одно доказательство того, что за порогом кабинета Кларкова находится проход в незнакомый чужой мир.

- Мы же с вами договаривались! Неужели забыли? - с обидой сказал незнакомец.

- Прошу прощения, - по инерции сказал Макаров и, полный желания понравиться, добавил: - Рад, что встретился с вами.

Эти ничего особенного не значащие, по мнению Макарова, слова произвели на странного незнакомца самое неблагоприятное впечатление, он явно был возмущен до глубины души, выглядело это так, словно Макаров заговорил о веревке в доме повешенного.

- Ваша готовность постоянно строить из себя скомороха - просто отвратительна! - неприязненно заявил он. - Извольте держать себя в рамках, по крайней мере, когда беседуете со мной!

"Осечка вышла! - понял Макаров. - Взял неверный тон. Самое лучшее в такой ситуации - промолчать, пока ситуация не прояснится. Этому парню от меня что-то надо, вот пусть и говорит"!

- Простите, может быть, перейдем к делу? - спросил Макаров, когда пауза излишне затянулась.

- Да, тут с вами не поспоришь, пора, - сказал незнакомец. - Прежде всего хочу вас похвалить - вы совершенно правильно сделали, что откликнулись на нашу просьбу. Правительство рекомендовало подвергнуть вас аресту, но я решил, что переходить к крайним мерам принуждения пока рано. Речь, в конце концов, идет о взаимовыгодном соглашении.

- Каждый получит то, что ему причитается? Я правильно понял? Прекрасно.

- Меня радует, что вы остаетесь оптимистом. Мы, действительно, с вами партнеры. Надеюсь, вы это осознаете? - Незнакомец, не мигая, заглянул Макарову в глаза, словно намереваясь исследовать дно его глазных яблок. - Очень хорошо... Сейчас так важно договориться... Согласитесь, что достичь взаимопонимания в случае вашей неявки или прямого саботажа было бы исключительно трудно.

- Догадываюсь. Надо, чтобы я добровольно согласился? Правильно?

- Именно... Еще немного и работники милиции подхватили бы вас под белы ручки и привели, куда следует, силой. Мы бы все равно добились своего, но доверительные связи между нами были бы нарушены. А это плохо, поскольку не вписывается в планы по противодействию. Но вы пришли по первому требованию. Это хорошо. Явка и готовность к сотрудничеству - крайне важные качества, наличие которых в творческом человеке можно только приветствовать. Не исключено, что вы, Макаров, прямо-таки идеальный гражданин. Своего рода патриот.