Итак, эти шестеро — кандидаты на разговор, остальные — расходный материал, не более. Похоже, и сами это понимают — пьют с чувством, как в последний раз. Впрочем, кто знает, может быть и впрямь — в последний, Ковалев это еще не решил. Нет, но до чего же здорово пьют, даже отсутствие положенных по этикету официантов или как их там на кораблях? Стюардов им не мешает. Хотя, конечно, это у них там — в имперском космофлоте такой дури отродясь не водилось, в империи когда-то на многие вещи смотрели не в пример проще, чем на таких вот отсталых мирах.

Ковалев аккуратно промокнул губы салфеткой, посмотрел, как переливается вино в бокале у дамы… Что же, пускай еще посидит, побудет в уютной иллюзии спокойствия — время пока есть. Еще сутки, как минимум — Иосселиани еще не закончил подготовку трофейного линкора к перегону, да и эсминцы инвалидной команды стартовать смогут далеко не сразу, досталось им все-таки изрядно. Глупо — война еще не началась по-настоящему, а половина легких сил эскадры уже нуждается в ремонте. Хорошо, что есть, где приводить их в порядок, а то совсем кисло было бы. По неопытности, однако, наломали вы дров, адмирал, и нечего все свои ошибки на разведку списывать. Она, конечно, хреновая оказалась, но ответственен-то всегда адмирал! Самое паршивое, что «Громовую звезду» тоже в док поставить придется — пусть механик и утверждает, что никаких серьезных повреждений в том бою линкор не получил и все можно легко исправить, что называется, на коленке, лучше перестраховаться и провести полное тестирование систем. Хотя, с собой-то можно быть честным, это еще и шанс побывать дома, родных повидать… Так что механикусы могут клясться и божиться, что все в норме — в Солнечную систему линкор все равно смотается. И вообще, надо установить ротацию, чтобы периодически корабли возвращались к родной планете, и народ мог бы хоть немного побыть дома.

Адмирал вновь поймал себя на том, что погрузился в собственные мысли и перестал наблюдать за происходящим. Хорошо хоть, это опять осталось без последствий — ужин проходил в полном молчании и собравшихся пока больше интересовали еда и напитки. Однако же, во второй раз буквально за несколько минут потерять контроль над ситуацией — это настораживающий симптом.

Ковалев окинул взглядом собравшихся. Надо же, все еще жрут. То ли проголодались… Хотя нет, их должны были покормить еще в камерах, как привезли и разместили, вряд ли мелкие встряски и прочие проблемы, связанные с неожиданными военными действиями, помешали выполнить приказ, да и между прибытием пленных и боем прошло довольно много времени. Ужин с переговорами на сутки сдвинулся, конечно, но это так, рабочий момент. Да и потом, покормить их должны были в любом случае, хоть и без изысков, согласно правилам внутреннего распорядка тюремного блока. Значит, очень голодными они быть не могут и аппетит — это нервное. Ну и пусть их.

А дама, кстати, уже наелась — сидит, дуется, как мышь на крупу. Ковалев усмехнулся про себя от воспоминаний о мышах — когда-то давно на одной из буровых он открыл холодильник. Тот был, естественно, пустой — агрегат месяц простоял, отключенный от розетки, и продукты из него вынули еще тогда, но вот тут-то Ковалев и понял справедливость поговорки «мышь повесилась», потому что в холодильнике висела, примотанная шнурком к полке, здоровенная серая компьютерная «мышь»… Хохмач какой-то, видать, попался. Впрочем, на буровых таких умников хватало во все времена.[26]

Однако же, не стоит мешать людям насыщаться. Ковалев встал и отправился к кофейному автомату в углу. Пленные разом оторвались от тарелок — видать, не поняли. А может, у них все еще не укладывалось в головах, что адмирал может вот так просто встать и без всяких денщиков что-то налить в свой стакан или положить в тарелку. Ну, их проблемы.

Когда Ковалев вернулся с кружкой дымящегося кофе (ну любил он кофе — что тут поделаешь?), то уловил на себе взгляды даже не испуганные, а удивленно испуганные. И лишь спустя пару минут до него дошло, что видели его до сегодняшнего дня всего один раз, сразу после боя и плена, когда все чувства притуплены. А сегодня он пришел раньше «гостей» и вставать при их появлении не счел нужным. Сейчас же он встал… Ха, на большинство собравшихся он с непривычки должен был произвести впечатление ожившей обсадной башни. Ковалев с усмешкой вспомнил, как поначалу рост и габариты землян доставляли им неудобства — ну ладно форма, ее автопортные подогнали без проблем, да и койки слишком короткими и узкими не оказались, имперцы любили комфорт и строили все с запасом. Но эргономика рабочих мест! Ее ведь пол года пришлось под себя подгонять, и то все еще периодически какие-нибудь узкие проходы да низкие кресла выплывают.

На сей раз Ковалев не расслаблялся и успел уловить момент, когда все закончили трапезу и выжидающе уставились на него. Выждав не такую уж и большую паузу, вроде бы размышляя, хотя, конечно, все и так было уже решено, адмирал совершенно невежливо ткнул пальцем:

— Вы, девушка… Вы, вы, вы, вот вы и вы еще остаетесь. Остальных прошу вернуться в свои боксы. Конвой!

Однако же, встали и пошли, конвой ждал их за дверью. И ведь ни пискнул ни один! То ли военная дисциплина сказалась, то ли и впрямь никчемные людишки. Хотя, надо сказать, те, что остались, были из боевых генералов, не штабных. Во всяком случае, четверо — толстяк, как Ковалеву успели доложить (хорошая все-таки штука эта гарнитура на голове) руководил местным СБ. Вот он-то и рассматривал сейчас Ковалева с профессиональным интересом, настолько профессиональным, что стало неуютно.

Когда диафрагма за вышедшими закрылась, именно он и спросил:

— Я так понимаю, сейчас состоится разговор? Может, объясните, о чем?

— Вы же умный человек, — улыбнулся Ковалев как можно обаятельнее. — О судьбе вашей планеты вообще и лично вас шестерых в частности.

— И что вы нам можете предложить?

— Я — вам? Ну не чересчур ли нагло? Зачем мне что-то предлагать? Мы и так можем взять все, что захотим. По праву, так сказать, победителей.

— Тогда к чему этот разговор?

Ковалев улыбнулся одними губами — разговор ему не нравился, но раз уж начал — приходилось продолжать.

— Ребята, вы никогда не думали, что мы — не заурядные пираты и не ваши добропорядочные соседи, которым посчастливилось отделать как следует вашего Диктатора? Если не приходило — то посмотрите на наши корабли. Кто и где умеет строить подобные?

— В космосе немало хлама. У нас тоже был один такой… Я бы предположил, что вам посчастливилось найти где-то заброшенную имперскую консервационную базу — говорят, были и такие.

— Ну, можете думать и так, хотя у вас был действительно хлам. Причем в том, что ваш линкор оказался в столь плачевном состоянии, вина только и исключительно ваша. Технике нужен квалифицированный уход, если вы не в курсе.

— И что же еще я могу думать? — иронично осведомился толстяк, проигнорировав вторую часть фразы. Похоже, уже понял, что расстреливать ни прямо сейчас, ни потом его пока что не собираются и начал прощупывать почву, насколько велико будет пространство для маневра. Ну, это он зря — не стоит дразнить имперского адмирала…

— Да мне, в общем-то, плевать, что вы думать собираетесь, — Ковалев откинулся на стуле и с усмешкой посмотрел генералу в глаза. Несколько секунд они молча играли в гляделки, потом генерал стушевался и отвел взгляд. Ковалев удовлетворенно усмехнулся. — Мне ведь и в самом деле наплевать. Да и остальным тоже. С нас достаточно того, что мы захватили контроль над частью вашего незаконного объединения, и максимум через месяц будем контролировать его полностью.

— Как это неза…

Ковалев жестом прервал одного из возмутившихся было генералов.

— Насколько я помню, весь этот сектор относится к владениям империи. Так?

— Ну, вы бы еще вспомнили рождение вселенной.

— Я ничего не собираюсь вспоминать. Я знаю, что есть империя и официально она существования не прекращала, И права на самоопределение вам никто не давал. Хотите в сепаратизм поиграть? А с имперским флотом пообщаться не хотите?