Еще несколько торпедоносцев, очевидно, получили незначительные повреждения, которые, конечно, не угрожали самому существованию кораблей, но наверняка охладили воинственный пыл капитанов. Во всяком случае, торпедоносцы восстанавливали строй очень долго, а ведь их, в любом случае, оставалось немало и сосредоточенный залп мог быть страшен. Но - не срослось, и момент, когда можно было накрыть несопротивляющийся и не перехватывающий торпеды корабль был безвозвратно упущен. Свою задачу выиграть время эсминцы, безусловно, выполнили.

   Между тем эсминцы, если и не ликвидировав, то отсрочив непосредственную угрозу флагману, устремились к своей основной цели - крейсеру, который уже завершил выход на орбиту и сейчас неуклюже разворачивался для атаки. Атаке не суждено было состояться - эсминцы, успев раньше, удачно зашли с кормы и сбросили собственные торпеды, которые, хотя и уступали тем, что несли торпедоносцы, в численности, зато превосходили их в качестве. Да и защитные поля старого крейсера - это вам не защита линкора. Словом, крейсер моментально лишился кормы, соответственно, вместе с двигателями и, так и не сделав ни единого залпа, тут же заорал на весь космос о том, что сдается. Не слишком красивое, но разумное решение - второго залпа он бы гарантированно не пережил.

   Между тем эсминцы, проскочив четь дальше, плавно сбросили скорость, и заложив широкий вираж, вновь устремились к месту сражения. Однако к тому моменту, как они вернулись, ситуация поменялась кардинально. Теперь уже линкор, на котором наконец заработала система энергопитания, мог хотя бы частично восстановить защитное поле, а зенитки пусть и с опозданием, но получили так необходимую им энергию. Главный калибр, правда, вести огонь пока не мог, но это было сейчас совершенно некритично, особенно если учесть, что и мощь орудий среднего калибра была впечатляющей.

   Теперь, перестав быть беззащитным, а заодно и вновь обретя какое-то подобие хода, линкор скорректировал наконец курс и вновь двинулся вперед. Подобно мифической Немезиде он двигался к планете. Назревал новый этап драмы, в которой роль Отелло явно принадлежала имперской эскадре. И нетрудно догадаться, кому предстояло сыграть Дездемону.

Глава 9

   Воистину, прав был великий Аль Капоне, сказавший, что добрым словом и пистолетом от человека можно добиться больше, чем одним добрым словом. Вот только он не сказал, что если "ствол" достаточно внушителен, то без доброго слова и вовсе можно обойтись.

   То, что произошло дальше на орбите планеты вполне можно считать блестящим подтверждением этой истины. Ну а в самом деле, как можно назвать то избиение, которое учинили имперские корабли, когда Ковалев, разозленный полученной плюхой, отдал приказ атаковать, не церемонясь с выбором оружия? Варварством, наверное, и попранием всяких норм межпланетного права. Правда, те капитаны, которые получили приказ о "выборе средств на усмотрение командира корабля", считали Ковалева совершенно правым, а его оппоненты... Ну, как бы это помягче сказать... Словом, кто поумнее - те засунули языки в то самое место, где спина раздваивается и называется уже несколько иначе. А кто поглупее - те, соответственно, в очень скором времени были развешены для тщательной просушки на тех самых Г-образных сооружениях, которые популярны во все времена и, что интересно, на всех планетах. А что, все правильно - от дурака только дурак и родится, и зачем нам дураков плодить?

   Впрочем, экспресс-разделение правозащитников и прочих юристов на умных и глупых случился чуть позже, а пока что сражение на орбите вспыхнуло с новой силой. Для начала перегруппировавшиеся таки торпедоносцы попытались повторить атаку, но одно дело - внезапное нападение под прикрытием маскировочных полей с последующим добиванием поврежденного корабля, и совсем другое - атака на успевший приготовиться к ней линкор, который отслеживает каждое движение и самих торпедоносцев, и их торпед. Шансы торпедоносцев в этом случае убегающе малы, причем это шансы не справиться с линкором, а просто уцелеть. Шансов же поразить линкор в такой ситуации нет, эта прописная истина, можно сказать, азбука космического боя была тут же наглядно продемонстрирована всем присутствующим - быстро, эффектно и жестоко.

   Если отбросить подробности, коих, в общем-то, было не так уж и много, линкор торпедоносцы просто расстрелял. Воспользовался мощью и дальнобойностью своих орудий и расстрелял, сам в ответ не получив ни единого попадания. Правда, торпеды по нему выпустить все же успели, но их уничтожили еще на подлете - зенитчики расстарались.

   Надо сказать, что позиция торпедоносцев оказалась не самой удачной - они сдуру начали готовиться к атаке точно по носу линкора, то есть по линии, на которой имперский корабль мог сосредоточить максимальную огневую мощь. Когда ожившие орудия линкора открыли огонь, у них не осталось никаких шансов - линкор своей огневой мощью просто тупо раздавил вставшую у него на дороге мелюзгу и пошел дальше.

   Тем временем "Удар", успешно отбившись от насевших было на него истребителей, которых он частично уничтожил, а частично разогнал, вплотную занялся орбитальными крепостями. Если раньше их общение представляло из себя импровизированную дуэль, в которой обе стороны, активно упражняясь в меткости, не несли серьезных потерь, то теперь, когда капитан "Удара" получил разрешение на применение главного калибра, ситуация поменялась кардинально.

   Глупы те, кто считает, что главная защита орбитальной крепости - ее броня, пушки и силовое поле. На деле главная защита - это позиция станции, и, например, чем ниже орбита - тем лучше станция защищена, а ведь это лишь один из множества нюансов. Нет, конечно, когда идет война на уничтожение, главными все-таки являются технические характеристики, но в том-то и дело, что война на уничтожение - событие нечастое. В междоусобицах, частенько случающихся между многочисленными человеческими государствами такая война и вовсе исключение из правил, а в войнах с иными цивилизациями играет роль еще один немаловажный момент - войны никогда не идут просто так, ради чистого искусства. Любая война ведется ради достижения каких-то целей и, чаще всего, эти цели территории и ресурсы, а не банальное желание пострелять друг в друга. Иными словами, каждой цивилизации требуется жизненное пространство, чтобы плодиться и размножаться, и ресурсы, чтобы этот процесс обеспечивать. И если метаболизм различных видов близок друг к другу, то ничего удивительного, что кислородные планеты с удовлетворительным климатом - большая ценность. А кто же в здравом уме будет уничтожать ценности, на которые планирует наложить лапу?

   Но если на пути завоевателя орбитальная крепость, то ему придется решить сразу два проблемы: во-первых, нейтрализовать саму крепость, а во-вторых, не испакостить планету - ведь каждый промах по висящей на низкой орбите станции будет уходить в атмосферу и устраивать в ней локальный Армагеддон. А выстрел главного калибра линейного корабля имперской постройки и вовсе без особых проблем достигнет поверхности планеты, где попросту отстрелит от планеты кусочек. Таким образом, как минимум будет нарушена экология планеты, а про максимум лучше даже не гадать - последствия легко могут превзойти самые дикие фантазии.

   Вот потому в большинстве случаев дуэль кораблей с орбитальной крепостью развивалась по одному и тому же сценарию: атакующие корабли очень аккуратно приближались к висящей на низкой орбите боевой станции и очень аккуратно, чтобы, не дай Бог, не промахнуться, обстреливали ее из орудий не слишком большого калибра, в то время как сама станция с этой самой низкой орбиты вела по ним огонь из всего бортового вооружения. Учитывая то, что при строительстве станций конструкторы могли не экономить ни на бронировании, ни на вооружении (избыточная масса, бич любого корабля, для не предназначенной для активного маневрирования станции роли не играла), то станция изначально имела преимущество перед атакующими ее кораблями. При прочих равных, орбитальная крепость вполне могла не только связать боем шесть-семь кораблей противника, но и выиграть этот бой.