II. Митрополит Иосиф II Солтан

Отпуская послов нового польского короля и великого князя литовского Сигизмунда, приходивших в Москву с вестию о его вступлении на престол, московский государь Василий Иванович (в марте 1507 г.) дал им наказ: «Молвите от нас брату и свату нашему Сигизмунду, чтобы и ныне сестра наша Елена, а его сноха ведала свой греческий закон во всем, а он бы ее жаловал, и берег, и держал в чести, как пригоже, и к римскому закону ее не нудил бы ничем». И надобно отдать справедливость Сигизмунду: он так и действовал по отношению к Елене. Еще прежде (генваря 5) он пожаловал ей в пожизненное владение свой замок Бельск с городами Суражем и Брянском, со всеми боярами, слугами и людьми Бельского повета, со всеми землями, лесами, сеножатями, со всеми ловами, рыбными, звериными и птичьими, со всеми данями, доходами и пожитками. А через три года (12 марта 1510 г.) отдал ей по ее просьбе виленский Свято-Троицкий монастырь в ее патронатство, чтобы она сама избирала архимандрита монастырю и подавала его кому захочет, а ни митрополит, ни даже король в то не вступались. Потому-то и Елена, насколько могла, старалась пособлять Сигизмунду в его сношениях с ее братом. Когда князь Михаил Глинский с своими братьями и приятелями взбунтовался против литовского государя и Василий Иванович, приняв их в подданство России, послал им (весною 1508 г.) на помощь войско для разорения Литовской земли, тогда вместе с послом от Сигизмунда в Москву присылала и Елена своего человека и просила Василия Ивановича, чтобы он был с королем «в любви, и в братстве, и в приязни», а о Глинском писала, что он, забыв милости ее мужа Александра, который сделал его из смерда паном, посягнул на здоровье своего государя и своими чарами свел его со света. Правда, Глинский и его приятели уверяли Василия Ивановича, что в Литве опять пришла на Русь великая нужда о греческом законе, что ее нудят там к закону римскому, и Василий Иванович поверил им, почему и стал за них, и поднял свое оружие в оборону православной Руси в Литве, как сам объяснял своей сестре Елене, намекая ей, не настала ли теперь и ей великая неволя. Но это, без сомнения, была клевета изменников польского короля, которою они рассчитывали сильнее подействовать на московского государя и скорее вызвать его на борьбу с Сигизмундом: не сохранилось никаких указаний, чтобы тогда возобновлялась в Литве попытка к обращению православных к латинской вере. Доходили в Москву известия (1509), что король «держит не в чести» свою невестку Елену, и в другой раз (1512), что ее сильно обидели паны воеводы, виленский и троцкий, не пустили ехать в Бреславль, ее имение, а насильно отвезли в Троки, потом в Бирштаны и отобрали у нее казну, города и волости. Но первое известие ничем не подтвердилось, а последнее оказалось преувеличенным или искаженным, как видно из слов короля московскому послу: «Нам хорошо известно, что паны казны и никаких имений у нашей невестки не отнимали, в Троки и Бирштаны ее не возили, нечести ей никакой не чинили, но только сказали ей с нашего ведома, чтобы ее милость в Бреславль не ехала, по небезопасности пограничных мест, а пребывала по другим своим городам и дворам. Мы нашу невестку королеву Елену, с тех пор как стали господарем в нашей отчине, держали в великой чести и к римскому закону никогда не нудили и не будем нудить, а городов и волостей, что подавал ей наш брат, не только у нее не отнимали, но придали ей к тому еще несколько городов, и волостей, и дворов наших. Для большего же удостоверения ехал бы ты к самой нашей невестке, королеве, и порасспросил ее о том». В распространении ложных слухов относительно Елены не без основания подозревают князя Михаила Глинского: он подал даже «запись» великому князю Василию Ивановичу, будто его сестру Елену зельем отравили. Елена скончалась 24 генваря 1513 г. в своем имении Бреславле и погребена с честию в виленском Пречистенском соборе самим митрополитом Иосифом II, который нарочно для этого вызван был в Вильну.

Не знаем, участвовала ли Елена своим ходатайством и в избрании Иосифа на митрополию, как прежде участвовала в избрании Ионы II, но должны сказать, что и настоящий выбор православного митрополита был весьма удачен. Иосиф происходил из знатной фамилии Солтанов, хотя и нельзя доказать непререкаемо, будто он был тот самый Иван Солтан, который еще при Казимире служил земским подскарбием великого княжества Литовского и в 1476 г. подписался под известным посланием митрополита Мисаила к папе Сиксту IV, как утверждают униатские и иезуитские писатели, выводя отсюда заключение, что митрополит Иосиф Солтан был униат. Мать его Василисса происходила из рода Тышкевичей, сестра Анна находилась в супружестве за князем Александром Чарторыйским, а другая, Марина, – за Василием Горностаем; старший брат назывался Михаилом Солтановичем. Сам Иосиф, как мы уже упоминали, показал верную службу королю Александру еще в 1502 г., при осаде Смоленска русскими, когда был только нареченным епископом, за что и получил от короля три имения. Потом пожертвованием этих имений на Супрасльскую обитель сделался известным Вселенскому патриарху (1505) и новому королю Сигизмунду, который утвердил (1507) за обителию его дар, а самому Иосифу, владыке Смоленскому, во внимание к прежним убыткам, какие потерпела его кафедра от русских, пожаловал (18 июля 1507 г.) сельцо Капустинское. На митрополию он избран, по всей вероятности, к концу того же 1507 г., потому что в генваре следующего был уже митрополитом, хотя, разумеется, только нареченным, как называл его даже в феврале 1509 г. и сам король в своей окружной грамоте. Но в сентябре 1509 г. подписывался уже под своими грамотами так: «Волею Божиею Иосиф архиепископ, митрополит Киевский и Галицкий и всея Руси». Следовательно, поставление его на митрополию совершилось между февралем и сентябрем 1509 г. Это поставление он получил, как сам свидетельствует, благословением святейшего Вселенского патриарха Константинаграда, нового Рима, кир Пахомия и его великого Собора. Пока был нареченным митрополитом, Иосиф удерживал за собою и Смоленскую епархию и иногда проживал в Смоленске, но, сделавшись действительным митрополитом, скоро поставил для Смоленской епархии особого епископа – Варсонофия.

Едва прошло несколько месяцев со времени утверждения Иосифа на митрополитской кафедре, как он созвал Собор в Вильне «о церковных вещех и о исправлении дел духовных», который и состоялся в самый праздник Рождества Христова, 25 декабря 1509 г. Причины, вызвавшие созвание Собора, объяснил сам митрополит в начале «соборного деяния» воспользовавшись при этом словами митрополита Кирилла II, сказанными на Владимирском Соборе 1274 г. «С того дня, – говорит Иосиф, – как изволением Божиим я, недостойный, занял престол митрополии Киевской и всея Руси и принял обязанность пасти Церковь Божию, отсекать всякое преступление закона нашей православной веры и утверждать, по древнему обычаю, церковные уставы, я видел много нестроения и бесчиния в духовенстве и много о том слышал... Все это мы должны исправлять и очищать по правилам святым, о всем должны скорбеть и болеть. Ибо какой прибыток получили мы чрез умножение наших грехов? Не рассеял ли нас Бог по лицу всей земли? Нс разведены ли сыны и дщери наши во многие страны поморские, плененные от поганых? Не взяты ли были грады наши; не пали ли сильные князья наши от острия меча; не запустели ли св. Божии церкви; не томимся ли всякий день от безбожных поганых агарян? Все это бывает нам за то, что мы ходим не по правилам св. апостолов и не по заповедям св. отцов наших. Посему мы, Иосиф, милостию Божиею архиепископ, митрополит Киевский и всея Руси, и составили Собор с преподобными епископами, пречестными архимандритами и игуменами и богобоязненными священниками...» Епископов присутствовало на Соборе семь (а с митрополитом восемь), именно: Владимирский и Берестейский Вассиан, Смоленский Варсонофий, Луцкий и Острожский Кирилл, Полоцкий и Витебский Евфимий, Туровский и Пинский Арсений, Перемышльский Антоний и Холмский Филарет. Архимандритов (хотя в числе их упомянут один и игумен) также семь: Киево-Печерской великой лавры Иона, Благовещенской патриаршеской обители (так называли Супрасльский монастырь) игумен Пафнутий, троицкий виленский Изосима, лаврашевский Арсений, троицкий слуцкий Иосиф, вознесенский минский Сергий, Михайловский городецкий из Полоцка Антоний. Игуменов – шесть: троицкий (неизвестно откуда) Симон, свято-духовский из Смоленска Афанасий, иоанновский островский из Полоцка Евфимий, петровский из Полоцка Алексий, николаевский из Гольшан Иона и николаевский из Лоска Геронтий. Протопопов – семь: виленский Матфей, новгородский Иаков, городенский Антипа, слуцкий Феодор, марковский Лукиан, слонимский Косьма и волковыйский Феодор. Кроме того, на Соборе находились и священники. Деяние Виленского Собора представляет нам верную картину тогдашних недостатков и злоупотреблений, существовавших в Западнорусской митрополии, так как одни из них ясно выражены Собором, а другие указаны самими определениями Собора. Всех определений, или правил, Собор постановил 15, которые, впрочем, могут быть разделены на три класса.