Заведующая говорила с Надей, словно давно ее знала. Незаметно в разговоре она перешла на ты.

— Тебя удивляет отсутствие книг? Есть они, только надо их выкопать и привезти сюда.

— Выкопать и привезти? — повторила Надя с недоумением.

— Ты не забывай, поселок был оккупирован. Книги наши были спрятаны. Немцы их искали и ничего не нашли. А мы с тобой их выкопаем и поставим на полки, и опять книги Ленина и Сталина будут учить нас, — просто сказала заведующая.

Наде показали места, где была зарыта библиотека. В помощь Лена дала группу старших пионеров.

Выкапывая книги, Надя думала: «Кто это в страшные минуты, под обстрелом, прятал их так бережно?» Она помнила, как быстро наступал враг. Многие даже собраться не успевали.

— Кто в такое время думал о книгах? Кто предусмотрел все? Чья это воля? — спросила она подошедшую Лену.

— Я же тебе рассказывала, как Анна Николаевна мобилизовала всех нас, и мы работали до последней минуты. Чья это воля, спрашиваешь ты? Воля партии, товарища Сталина. Мы сохранили все, что было возможно.

Надя работала с увлечением. Она говорила пионерам, помогавшим ей:

— Нам выпало большое счастье: вернуть к жизни книги. Они несколько лет не видели света.

Ребята бережно вытаскивали спрятанные тюки и ящики, сушили на солнце книги, подклеивали изорванные листочки. Надя, под руководством заведующей, распределяла книги по отделам, устанавливала их на полках.

— Смотрите, — показывала она заведующей, — они стоят, как новые!.. Только сыро здесь и темно.

Из-за этой стены даже окна не хочется открывать. Сегодня же переговорю с Леной.

Не заходя домой, Надя побежала в райком. Там принимали новых комсомольцев.

— Лена, давай сегодня разберем стену около парткабинета, — обратилась Надя к секретарю, когда та освободилась.

Лена задумалась. Каждый человек у нее был на учете. Она не могла отрывать их от своего дела. В то же время И парткабинету надо было помочь.

Лена подошла ко вновь принятым комсомольцам.

— Товарищи! Я знаю, что для вас сегодняшний день навсегда останется в памяти. Закрепите его хорошим делом!

И Лена рассказала о библиотеке парткабинета и о стене, закрывающей свет.

Вскоре смех молодежи и стук падающих кирпичей нарушили ночную тишину поселка.

Приходилось работать ломом. Трудно было выковыривать и разбивать кирпичи.

К утру от стены ничего не осталось. Поодаль стояли ровно сложенные штабеля кирпичей. Щебень весь вынесли и замели.

Надя, засучив рукава, до блеска вымыла стекла. Совсем другой вид стал у библиотеки. Солнце в ней целый день. Уже начали просыхать стены.

— Молодцы ребята! Теперь светло, — говорили коммунисты, занимавшиеся в кабинете.

Разлука не повлияла на дружбу с Люсей. Надя часто ей писала и получала ответы. Люся, как и прежде, летом работала в колхозе.

«А следующей весной, или самое позднее летом, мы будем в Ленинграде, — писала Люся. — Там увидимся с тобой».

Надя мечтала о встрече с Люсей. Она уже послала заявление в ленинградское педагогическое училище и ждала ответа.

Каждую неделю Надя бывала у бабушки. Колхоз починил старушке дом. Она развела огород. Во дворе, как прежде, бродят куры. И сама она словно помолодела. Только просила Надю сделать все, чтоб узнать об отце и брате.

Лена по просьбе Нади разослала всюду запросы от имени райкома комсомола. Как-то вечером она зашла в библиотеку. По голосу, по какой-то неуверенности, торопливости, несвойственной Лене, Надя почувствовала, что приход секретаря не случаен.

— Может ты знаешь что-нибудь о папе, Лена? — неожиданно спросила она.

Лена молча подала ей маленький листочек бумаги. Надя прочла имя, фамилию отца и фразу: «… пал смертью храбрых».

В первый момент она не поняла. Потом закрыла лицо руками и пошатнулась. Едва на ногах устояла.

Лена ласково обняла ее. Надя, как бы извиняясь, сказала:

— Давно знала, что папы нет, а вот когда увидела извещение, все закружилось перед глазами. Теперь ничего. Пойду работать.

— Не торопись. Я попросила заведующую отпустить тебя. Идем вместе со мной в колхоз на собрание комсомольцев. Это довольно далеко. Придется там заночевать.

Лена взяла девушку под руку. Они шли молча. Потом Надя сама заговорила об отце. Она вспоминала его слова, отношение к матери, к детям.

— Я была совсем еще маленькой и многого не понимала тогда. Если б сейчас он был жив!.. Знаешь, Лена, мне теперь еще больше захотелось уехать отсюда. Может мне сейчас поехать?

— Подожди немного. Получишь ответ из училища, тогда и отправляйся. Я подготовлю все, чтобы тебя не задерживали.

В конце лета пришло уведомление, что Надино заявление получено, она допущена к испытаниям и должна приехать сдавать приемные экзамены. Надя показала заведующей парткабинетом полученную бумагу. Предупредила, что через две недели уезжает.

— А кто же здесь будет? Ты подумала об этом? — строго спросила заведующая. Надя посмотрела на нее.

— Ведь я же с первого дня сказала вам, что буду работать только до осени. И Лена уже приготовила заместительницу. За это время я ей все покажу. Оставлять работу в библиотеке, вас — мне очень тяжело. Но я должна, должна учиться дальше! Вы сами всегда говорите, что это необходимо.

— Ну-ну, — сказала заведующая, и голос ее зазвучал уже мягко, как всегда, — смотри, чтоб новая сотрудница была хорошая. А то я тебя не отпущу.

И вот — библиотека сдана, вещи собраны. Надя пошла прощаться с бабушкой и застала ее в постели. Оказалось, у нее ангина. Надя осталась ухаживать за больной.

Проходили день за днем. Бабушка поправлялась медленно. Встав на ноги, она сама сказала:

— Поезжай уж, что ли, скорее. Ты опаздываешь из-за меня!

Надя тоже тревожилась. Мысль, что она опоздала, что ее теперь могут не принять, — пугала. Но она твердо решила: «Упрошу! Как-нибудь устроюсь…»

Надя вернулась в поселок. Комсомольцы усадили ее в попутный грузовик.

Пересаживаясь с машины на машину, подъехала Надя к станции железной дороги.

— Через четыре часа — Ленинград!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая

Татьяна Васильевна предложила Наде работать старшей пионервожатой в детском доме инвалидов. Надя сразу согласилась, хотя можно было пойти и на другую должность. Решив педагогическую работу сделать своей специальностью, она уже сейчас хотела приняться за нее.

Татьяна Васильевна не удивилась ее выбору, но предупредила:

— Подумай хорошенько, справишься ли ты? Нужно с большой любовью подойти к таким детям. Большинство из них пострадало во время войны и блокады. Они — нервные, вспыльчивые, но умеют ценить добрее отношение и крепко привязываются к тому, кто любит и воспитывает их по-настоящему.

— Я не ищу легкой работы, Татьяна Васильевна. Я сама сирота и сумею понять их. Люблю с маленькими возиться. Игр много знаю.

— Там не одни малыши, — заметила Татьяна Васильевна, — есть и шестнадцатилетние.

Надя на миг задумалась, потом уверенно заявила:

— Когда я училась в школе, меня выбирали вожатой. Там старше меня были ученики, и как слушались! Не беспокойтесь, Татьяна Васильевна, я полажу с ребятами.

Надя чувствовала себя счастливой. Ее не пугали трудности такой работы. Она решила поступить куда-нибудь на курсы или в вечернюю школу. «Через два года я, наверно, сдам на аттестат зрелости. Приедет Люся, и мы поступим с ней в институт». Мечты Нади прервала Татьяна Васильевна. Переговорив по телефону, она подошла к девушке.

— Поздравляю, старшая пионервожатая! Я только что говорила с директором детдома. Нас ждут там завтра. Против твоей кандидатуры не возражают.

На следующий день ровно в десять утра Надя была в райкоме.

В коричневом платье, с красным галстуком, она походила на пионерку. У Татьяны Васильевны снова закралось сомнение — справится ли? Молодая очень, и такая маленькая! Надя не заметила критического взгляда своей спутницы. Девушке казалось, что легко и просто завоевать доверие ребят.