В купе он ехал один и расположился по-домашнему: снял штиблеты, пиджак и растянулся на диване.

Когда к нему заглянул официант, приглашая в вагон-ресторан, пан советник вспомнил, что взял с собой отбивные и их надо съесть. Посетовал, что лишается приятного общества дамы, и с аппетитом принялся за домашнюю снедь.

Пан советник слыл человеком строгих правил и высокой морали, это получалось у него как-то само собой, но вот попутчица почему-то не выходила из головы. Видимо, на чужбине кровь начинает циркулировать быстрее.

С дамой он встретился неожиданно, когда стоял в коридоре, глядя на сумеречные пейзажи за окном. Дама вбежала из соседнего вагона, за ней следовал мужчина; он что-то говорил, а она торопливо бежала по проходу и не слушала его, завидев пана советника, дама облегченно вздохнула.

- Ах, хорошо, что вы тут, - сказала она.

Пан советник смерил мужчину взглядом, и тот, нерешительно потоптавшись на месте, сник под этим тяжелым взглядом, потом резко повернулся и ушел. Пан советник заметил шрамы на его подбородке.

Дама оглянулась, словно желая убедиться, действительно ли она избавилась от назойливого провожатого.

Что произошло? - спросил пан советник.

Да ничего... В общем, этот господин... Короче, некоторые мужчины воображают, что если женщина путешествует одна, то непременно жаждет приключений...

Он приставал к вам? - воинственно приосанился пан советник, но тут же сообразил, что, поскольку они находятся на германской территории, у него решительно нет никаких прав вмешиваться.

Испортил мне ужин! - с возмущением воскликнула дама и заключила: - Ладно, хватит об этом. Слава богу, что тут. оказались вы. Рядом с вами чувствуешь себя в безопасности.

Пан советник готов был устыдиться, потому что мысли его были несколько нескромны... А вслух он произнес:

- Разумеется... Кстати, отчего же вы путешествуете одна? Видимо, не любите общества... Ваш муж...

Дама улыбнулась.

Муж? Разве это обязательно? И я еду в Париж не развлекаться, а по делам наследства, к тому же не самым приятным и порядком запутанным.

Я полагаю, в Париже вы будете чувствовать себя спокойно, поскольку французы прекрасно понимают, что такое женское очарование, - великодушно заметил пан советник.

Дама одарила его таким пылким взглядом, что у пана советника кровь прилила к вискам.

Ну, это в том случае, если вы хотя бы изредка сможете выступать моим рыцарем!

С превеликим удовольствием. Вы считаете меня настолько старым и солидным, что не опасаетесь никакой угрозы с моей стороны?

Дама засмеялась так громко, что рядом открыли дверь купе и тут же сердито захлопнули. Дама приложила палец к губам и постаралась умерить свое веселое настроение.

- Наоборот, я хотела сказать, что ваше общество было бы Для меня особенно приятным!

Пан советник поклонился:

Сочту за честь... Впрочем, Париж велик.

Где вы живете?

Я еду в Париж по делам службы, не могу позволить себе Дорогую гостиницу и связан с определенным местом. Мне рекомендовали гостиницу на Сене, где-то в центре старого Парижа неподалеку от набережной.

- О, это отличное место, я знаю Париж. Чудесные старые крыши, высокие печные трубы, окна с деревянными ставнями... Я останавливаюсь у тети на бульваре Сен-Жермен, в двух шагах от вас. Очень может быть, что мы с вами встретимся, если не в городе, то в кафе "У двух макак". Прелестный уголок, там собираются художники.

Пан советник подумал, что кафе художников не самое приличное место, где ему пристало бы рассиживать, но ничего не возразил.

- Пожалуй, пора спать, - сказала дама, когда мимо прошел кондуктор.

Пан советник только вздохнул, у него и мысли не было о

сне.

Дама кивнула ему, он поцеловал ей руку, и она, открыв дверь, проскользнула в свое купе. Аромат духов волной хлынул в коридор.

Перед сном пан советник снова закурил, чего не делал дома, но тут у него вдруг возникла потребность. Н-да... "У двух макак". Чудесное название. Если тетка ее так же мила, как и она, будет очень приятно посидеть втроем. А без теги еще прият ней. Наконец он погасил сигару и закрыл глаза...

Утром поезд прибыл на Восточный вокзал, и пан советник успел лишь на ходу проститься с приятной попутчицей. Его подхватила толпа, подавило широкое пространство, и он обрадовался, когда к нему подошел неприметный господин, представился сотрудником полицейской префектуры, которому поручена приятная обязанность проводить его. Пан советник с чувством облегчения сел в дожидавшуюся пролетку, и они свернули на тихие улицы, подальше от утренней привокзальной вавилонской сутолоки.

Если бы знакомая дама попалась пану советнику на глаза перед вокзалом, он удивился бы: мужчина, якобы преследовавший ее в поезде и ретировавшийся под строгим взглядом советника, снова оказался возле нее и усаживал ее в такси. О, непостоянное женское сердце...

Торжественное открытие конгресса проходило при участии самых больших знаменитостей из мира криминалистики, было произнесено немало речей. Самую длинную и самую непонятную произнес префект парижской полиции и потому сорвал больше всех аплодисментов. Лед чопорности и натянутости был растоплен вечером в ресторане "У прекрасной эльзаски" за товарищеским ужином, где гостям подавали девицы в национальных костюмах. Прелестные костюмы, прелестные девицы располагали к непринужденности, приглашенные оттаяли и разговорились. О своих проблемах, естественно. Представитель Голландии Ван Руис поведал о скандальной истории с отравителями в Гааге и сообщил многие подробности. Под третье блюдо он как раз весьма обстоятельно рассказал об извлечении содержимого желудков жертв, эксгумированных две недели спустя после погребения. Не уверенный, что его все хороню понимают, он все повторил дважды - по-немецки и по-французски.

Надо отметить, что сообщение голландца ничуть не помешало оценить гостям отменный вкус соуса "супреме", который как раз был подан.

Пан Вацатко думал о своих сотрудниках, сознавая, что именно благодаря им он избавлен от необходимости хвастать сегодня сложными и запутанными историями вроде только что услышанной. Он прихлебывал красное вино, похваливал его заодно с остальными, но сам в глубине души сожалел, что нет здесь полицейского Пршигоды, который сбегал бы к Медвидкам за пивом.

Как и всякий конгресс, этот имел очень насыщенную программу. Торжественные ужины перемежались торжественными обедами. После не слишком продолжительных заседаний устраивались продолжительные загородные поездки; организовано все было блестяще, всюду их дожидались господа с неброской внешностью, которые все подготавливали, и пан советник Вацатко уже начал терять надежду, что увидит загадочную улыбку Моны Лизы. Укладываясь спать в гостиничном номере, он не мог избавиться от мысли, что улыбка дамы из поезда ему сейчас тоже была бы интересна.

На третий день заседаний пана советника Вацатко отвел в сторонку его венский коллега:

Вы не хотите спросить у меня, который сейчас час?

Пожалуйста... но зачем?

У вас есть часы?

Куда ж они денутся? - удивился пан советник и вынул из карманчика солидную луковицу на цепочке.

Венский советник Валь лишь вздохнул и вытянул из кармана... обрывок цепочки.

Пан Вацатко поразился:

Как это понимать? Вы хотите сказать, что...

Вот именно. У меня их украли. И не только у меня. У того вон английского коллеги - тоже. Цепочку перекусили. Техника иная, но результат тот же.

Вы хотите сказать, что это факты одного порядка?

Убежден. А вот почему я подошел к вам, коллега... Я точно знаю, как это произошло, когда негодяй свистнул их. Я выходил из гостиницы, на меня налетел какой-то плюгавенький, ничего собой не представляющий тип, извинился.

Да, иногда так они и поступают, залезая при этом к вам в карман.

Верно... А этот тип, столкнувшись со мной, ухватился за меня, словно хотел удержаться, чтобы не упасть, и произнес не сколько слов по-чешски. Мы в Вене привыкли к чешской речи, у меня на этот счет ухо востро. Я расслышал его вполне отчетливо и удивился про себя, что кого-то занесло сюда из Праги.