С начала 60-х годов наступило время, когда войска возвращались к практике проведения крупных общевойсковых учений и маневров, существовавшей до Великой Отечественной войны. Вызвано это было тем, что началось полное перевооружение ВДВ, превращающее войска в мощное средство ведения современного боя. Командующий Маргелов энергично способствовал тому, чтобы такого рода учения являлись основным содержанием боевой подготовки войск.

Павел Федосеевич Павленко вспоминал, как часто ему приходилось видеть генерала Маргелова «в сложной, острой и неясной обстановке, когда надо было действовать быстро и решительно. Никогда ни на его лице, ни в действиях и решениях не было ни тени растерянности, нерешительности. Я всегда в душе восхищался его умением безошибочно решать сложные вопросы в экстремальной ситуации. В этом ему помогали природная, как говорят, от Бога одаренность и решительность характера истинно суворовского типа военачальника. Он всегда брал на себя всю ответственность перед старшими начальниками за содеянное в войсках или за глупость, допущенную кем-то из подчиненных командиров, объясняя свою вину тем, что плохо научил.

Выполнение поставленной начальником задачи точно в срок было святым правилом. Никогда он никого не просил об отсрочке выполнения приказа. Другое дело, когда Министр обороны или Генштаб предварительно советовались о сроках подготовки того или иного мероприятия, здесь он проявлял взвешенность и здравый расчет времени и возможностей войск.»

Где еще в мирное время проявляется талант командиров и их штабов, степень их компетентности и волевые качества, как не учениях? И чем крупнее учения, тем ярче высвечиваются эти качества — хорошие или плохие.

С 24 сентября по 3 октября на территории Украинской ССР проводились крупные общевойсковые учения «Днепр».

Указанные маневры такого масштаба проводились после войны впервые. На учение были привлечены войска трех военных округов, 76-я (командир дивизии генерал-майор Ометов В.И.) и 103-я (командир дивизии полковник Кобзарь И.В.) гвардейские воздушно-десантные дивизия и вся военно-транспортная авиация, не говоря об воздушных армиях и прочих соединениях других видов и родов войск. Войска заняли исходные районы, а десантные дивизии исходные районы для десантирования.

В ходе подготовки воздушно-десантной дивизии к учениям генерал Маргелов, будучи в полках, обращался к офицерам: «Не посрамите меня, зрителей на сей раз будет столько… Да еще каких!»

Уже позже, из газет участники учений узнали, что с трибун на десантирование десантной дивизии взирало все Политбюро в полном составе во главе с Брежневым, члены ЦК КПСС, министры обороны стран Варшавского Договора, дипломаты и военные атташе. Украина, на территории которой проводились учения, по масштабу напоминавшие развернутую фронтовую операцию, выставила внушительную делегацию.

Командующий с оперативной группой штаба находился в поле в 140 км от Чернигова, где размещался штаб руководства во главе с Министром обороны маршалом Гречко А.А. и начальником Генштаба маршалом Захаровым М.В.

Перед началом маневров Министр обороны на один из дней, на восемь утра назначил последнее совещание, в штаб руководства вызывались все командующие и начальники родов войск Министерства обороны, в том числе и Командующий ВДВ. Поскольку все командующие войсками округов и ВДВ находились далеко от Чернигова, то они должны были прибыть по воздуху.

Полковник Борисов М.И. возглавлял оперативную группу ВДВ при штабе руководства и потому все команды начальника этого штаба, маршала Захарова, касающиеся ВДВ, проходили через него, и он каждый раз должен был расписываться о том, что ознакомлен с очередным распоряжением или командой.

И на этот раз он расписался о времени проведения министром совещания и передал об этом на КП ВДВ в исходный район, где находился Маргелов В.Ф., который должен был прилететь на вертолете. Затем, поздно вечером принесли новое распоряжение маршала Захарова о запрете вылета командующих войсками округов и ВДВ утром на совещание из-за ожидаемого сильного тумана на всей территории маневров. Борисов снова расписался в получении данной команды.

Утром, действительно, выглянув в окно, нельзя даже было различить другие здания во дворе училища и то, что во дворе. Все было окрест окутано белесой мглой, но сквозь нее чувствовалось солнечное освещение. Ровно в шесть утра полковника Борисова по радио вызвал генерал Павленко из исходного района и просил подтверждения на вылет, так как у них сильный туман. Полет по расчетам занимал около часа. Михаил Иванович был в замешательстве, что делать, а вдруг туман быстро рассеется? Но у него совершенно выпал из головы категорический запрет начальника штаба руководства на вылет. Оценив обстановку и предполагая, что осенние туманы быстро рассеиваются с восходом солнца, он решил взять всю ответственность на себя и подтвердил разрешение на вылет. Да, Борисов забыл, что накануне он уведомил Павленко П.Ф. о полученном запрете, но в штабе ВДВ помнили об этом, поэтому он и запросил утром подтверждение на вылет.

Примерно через час еще раз связались по телефону со своим полевым лагерем и оказалось, что несмотря на запрет полетов всех летательных аппаратов, Командующий в 7 часов вылетает на Чернигов. Подлетное время — около 40 минут, и Борисов немедля выехал на аэродром. Там уже шел напряженный разговор руководителя полетов с генералом Тараном П.А., ответственным за перелеты по плану штаба руководства. Узнав, что вертолет с Маргеловым уже вылетел, Таран высказал десантникам свое негодование и грозил строго наказать, вплоть до разжалования командира вертолета.

А туман, как на грех, не рассеивался, он стоял стеной и проникал даже в кабину машины. Через несколько минут на аэродроме услышали рокот вертолета, а взлетная полоса и весь аэродром были по-прежнему окутаны туманом, хотя где то вверху лился поток солнечного мягкого света. Не было даже видно самолетных стоянок, что делать? Полковник Борисов не на шутку перетрусил, нарушив приказ самого министра. Случись самое невероятное с Командующим, он пропал и закончится его так хорошо начавшаяся военная карьера. После окончания в 1967 году Военной академии Генштаба у него впереди маячило продвижение по службе. Но больше всего его тревожила судьба Командующего, который по вине Борисова может пострадать. А как можно было просто поступить: точно и беспрекословно выполнить полученный приказ старшего начальника, передав лишь два слова: «нет разрешения!»

Михаил Иванович, как всегда в трудную минуту своей жизни, мысленно обратился к Богу: «Господи! Спаси и помилуй!» Смеяться не надо. Хотя все мы при советской власти считались официально безбожниками, а иначе бы выгнали из армии, но его мама была глубоко и искренне верующей, и ей удалось заронить в душу будущего офицера зерно веры, которое постоянно тлело внутри него. Видимо, Господь услышал мольбу, и произошло самое настоящее чудо: Когда вертолет где то вверху угадывался прямо над аэродромом, в тумане буквально на считанные минуты открылось небольшое окно и вертолет в него быстро приземлился. Не успел Василий Филиппович выйти из него, туман, как по мановению волшебной палочки, закрыл спасительное для вертолета и для Борисова окно, и снова аэродром окутался плотной стеной тумана. Разве это не знамение судьбы и того, что ожидало Василия Филипповича вскоре!

Все радостно и облегченно вздохнули, и генерал Таран, хотя и сердился, был искренне рад благополучному исходу этого необычного перелета, о котором уже знал Министр обороны, Главком ВВС и весь штаб руководства. Оказывается, Василий Филиппович посчитал запрет полетов перестраховкой летчиков и надеялся, что туман должен скоро рассеяться. А главное — на совещание вызывал Министр обороны, и он не мог допустить даже мысли о том, чтобы по любой причине не прибыть или опоздать.