Такова история ареста Лючиано Лиджо в 1964 году. Один из двух высокопоставленных представителей правопорядка лгал. Кто же?
Во всем деле Копполы — Лиджо, как утверждает Комиссия по борьбе с мафией, Маньяно играл «чрезвычайно сомнительную и запутанную роль», особенно в истории с кассетами. «Если же принять изложенную карабинерами версию событий, — говорится в материалах комиссии, — то становится неясным, был ли Маньяно направлен в ноябре 1963 года в Корлеоне, чтобы взять Лиджо, уже поставленного карабинерами в безвыходное положение, или чтобы каким-то образом помешать им. Тот факт, что рядом с уже провалившимся Лиджо он рисуется в роли победителя, красноречиво говорит о том, что не только ему, но и его покровителю требовалось алиби».
Этот вывод был представлен начальнику республиканской полиции Анджело Викари, выходцу из Сицилии. Он родился в 1908 году близ Мессины. В 23 года пошел служить в полицию и через одиннадцать лет стал заместителем префекта. В 40 лет его назначили начальником полиции Палермо. После «ликвидации» Сальваторе Джулиано в знак признания заслуг ему присвоили чин префекта первого класса. В 1953 году он становится префектом Генуи, а в 1958 году — префектом Милана. Наконец, с октября 1960 до 1973 года возглавляет полицейское ведомство страны. На этом посту он пережил 11 правительственных кабинетов, работая под началом таких министров внутренних дел, как Шельба, Тавьяни, Рестиво и Румор. Двое из них — Шельба и Рестиво — были его земляками. Пока он не ушел на пенсию, мафия захлестнула всю страну, более того, ее наиболее активные базы действовали теперь уже на севере страны, в основном в Ломбардии, где образовалось действующее до сих пор опасное мафиозное «акционерное общество по хищению людей».
8 истории Лиджо есть еше один ужасный момент. Долгое время он скрывался в доме сестер Соризи. Одна из них, Люкина, была помолвлена с Плачидо Риццотто, которого Лиджо убил и сбросил в расщелину скалы. «Мы все могли предположить, только не это!» — сказал полковник Милилло после ареста бандита. Как он мог добиться благосклонности женщины, годы ходившей из-за него в трауре? Настоящая сицилийская загадка.
9 июня 1969 года, через три месяца после начала процесса в Бари по делу Лиджо (и 63 его сообщников), суд удалился на совещание для определения приговора. За время процесса пришло три странных письма — два были адресованы судьям, третье — прокурору. Они были отпечатаны на машинке и изобиловали грамматическими ошибками. «Похоже на то, что суд не имеет никакого представления о том, — говорилось в одном из писем, — что такое Корлеоне и на что способны тамошние мужчины. Этим мы хотим сказать, что если хоть один galantuomo из Корлеоне будет осужден, то не только весь суд взлетит на воздух, но и все вы вместе с вашими родственниками будете превращены в кровавую лепешку. Итак, воздержитесь от их осуждения, в противном случае вы обречены».
И они были оправданы «за недостаточностью улик». Конечно, не только из-за этих явно провокационных писем, но и из-за того, что свидетели, как водится, вдруг замолчали. Что касается обвиняемых, то они один за другим отказались от своих прежних показаний, ссылаясь на то, что они были сделаны под угрозой физической расправы. Немаловажную роль при этом, как свидетельствует полковник Милилло, сыграл Маньяно, который, будучи главным свидетелем от полиции, встал поперек дороги карабинерам. Было бы чудом, если бы в этой мафиозной атмосфере и на этой культивированной мафией почве был вынесен иной приговор.
И вот вывод Комиссии по борьбе с мафией: «Вынесенный в Бари приговор вызвал в стране всеобщее удивление и встревожил общественность…» Но действительно удивительные события начались только после освобождения Лиджо и его сообщников.
10 июня палермская полиция обратилась к главному прокурору Пьетро Скальоне с запросом на предварительный арест Лиджо с тем, чтобы впоследствии можно было выслать его в места принудительного поселения. Прокурор размышлял целую неделю. Что произошло за это время, до сих пор неизвестно. 18 июня он одобрил предложение полиции. С этого момента Лиджо и его сообщники по закону могли быть арестованы, где бы они ни находились. Но ничего подобного не произошло.
С помощью своих адвокатов Лиджо и его земляк и правая рука Паоло Риина переехали из Бари в соседний Битонто, где Лиджо, как рассказывали летом 1972 года два местных крестьянина, начал вести переговоры о покупке земли. Но встревоженные жители чуть ли не всего города решительно запротестовали. К тому же оба получили распоряжение полиции Бари вернуться в Корлеоне. Риина выполнил это распоряжение (20 июня его арестовали и определили в палермскую тюрьму. 5 июля он получил судебное постановление, согласно которому обязан был в течение четырех лет проживать в местечке близ Болоньи. По предписанию он отправился в дорогу один. И в дороге исчез).
Лиджо, однако, и не думал возвращаться в Корлеоне. Он перебрался в больницу соседнего Таранто и обосновался в инфекционном отделении, которым руководил сын известного корлеонского мафиозо профессор Ипполито. (В досье карабинеров говорится о его отце: «Люди боятся его, потому что он обладает деспотическим характером и способен на любое преступление. Поддерживает тесные связи со многими известными мафиози Палермо и Трапани»). 14 января 1970 года управление министерства внутренних дел следующим образом информировало Комиссию по борьбе с мафией об упомянутом инфекционном отделении: «Несколько месяцев инфекционное отделение больницы является местом сборища таких сицилийцев, среди которых вряд ли найдется хоть один больной инфекционной болезнью». Здесь и пристроился Лиджо. Он мог чувствовать себя в полной безопасности, завязав, по свидетельству местных карабинеров, «интимные связи с одной из медицинских сестер».
За стенами больницы тем временем события шли своим чередом. 7 июля 1969 года, например, его имя упоминалось в распоряжении о поимке беглых преступников, но это мало его тревожило, и он спокойно жил в Таранто до 28 сентября. Затем он перебрался в римскую клинику «Вилла Маргарита», притом с соблюдением всех формальностей: его адвокат, как положено, поставил об этом в известность полицию как Таранто, так и Рима. 18 октября ему сделали операцию, а 19 ноября, как я уже писал, он покинул больницу и до 14 мая 1974 года все его следы затерялись. Вернее, 26 ноября он еще раз побывал в клинике на обследовании, а потом уже вышел из поля видимости на несколько лет.
19 января 1970 года было издано распоряжение о его поимке, и его имя даже значилось в еженедельном перечне разыскиваемых Интерполом лиц. За полгода ни один орган итальянского правопорядка и пальцем не пошевелил, чтобы найти Лиджо, хотя о нем было известно почти все. Когда же наконец они расшевелились, его и след простыл. Вся страна недоумевала: что же, в конце концов, происходит?!
В специальном расследовании Комиссия по борьбе с мафией определила прямую ответственность за все это начальника полиции Палермо Паоло Дзампарелли, главного прокурора Пьетро Скальоне, председателя городского трибунала Ла Ферлиты и командующего полицейским ведомством страны Анджело Викари, которые без зазрения совести «перебрасывали мяч друг другу».
Кто ограничил сферу действия распоряжения о предварительном аресте районом Корлеоне? Кто и сколько времени держал под сукном это распоряжение? Почему бездействовала полиция за пределами Сицилии даже в то время, когда было издано распоряжение о его поимке? «В обстановке, диктуемой явно мафиозными интересами и силами, Скальоне действовал медленно и неповоротливо», констатировала комиссия. А ее председатель Каттанеи, особенно подчеркивая ответственность Дзампарелли и Скальоне, сказал: «Теперь уже дело начальства определить, является ли их поведение результатом некомпетентности или преступного замысла. Как бы там ни было, эти два чиновника не могут далее оставаться на своих постах».
Во всяком случае, в Риме Лиджо исчез. Комиссия по борьбе с мафией установила, что приказ о его аресте хранился в строгой тайне в кабинете самого Анджело Викари. «Никто из моих полицейских и не подозревал о том, что был издан какой-то приказ о поимке Лиджо», — сказал в комиссии Фракассини начальник полицейского участка Порта Пиа, на территории которого находилась клиника.