Вожаком корлеонской мафии в то время был врач по имени Микеле Наварра. Он с радостью приветствовал в своей «семье» свирепого и жадного Лиджо, которого два полевых сторожа 2 августа 1944 года поймали на краже пшеницы. (Пшеница в то время ценилась на вес золота). Комайяни, руководивший работой сторожей, донес властям, и Лиджо был арестован. В октябре его временно выпустили на свободу, а в конце апреля следующего года Комайяни был убит. Потребовалось четыре с половиной года для того, чтобы учрежденный для борьбы с бандитизмом новый орган CFRB возбудил судебное дело против Лиджо по обвинению в убийстве. Понадобилось еще шесть лет, чтобы 13 октября 1955 года палермский суд оправдал находившегося в бегах Лиджо «за недостаточностью улик».

Чудеса? Свидетели один за другим отказывались от своих прежних показаний — настаивать на них было равносильно самоубийству. Ведь они видели, что все противники Лиджо уничтожены, а сам он из подполья рвется на место Наварры. Лишь кое-кто из семьи Комайяни продолжал стоять на своем: его жена, которая, услышав выстрелы, распахнула дверь и увидела убегавшего Лиджо, и трое детей, подтверждавшие показания матери. Тщетно. Апелляционный суд в Бари нашел в их показаниях «противоречия и неточности» и окончательно оправдал Лиджо

18 марта 1948 года в Корлеоне исчез секретарь городской профсоюзной организации Плачидо Риццотто. Помимо того, что молодой активист пытался заполучить для неимущих крестьян невозделываемые земли, он, будучи одним из руководителей Союза бывших фронтовиков и инвалидов войны, еше и возражал против включения в состав руководства Союза доктора Наварры, который никогда и близко не был на передовой и тем более не нюхал пороху. Это было последней каплей, переполнившей чашу: местная мафия навесила на Риццотто ярлык смутьяна, что на ее языке означало смертный приговор.

Через несколько дней после того, как он исчез, 21 марта палермская газета сообщила в заголовке на первой полосе: «Умирающий мальчик рассказал, кто убил Риццотто». Как писала газета, Риццотто прикончили на глазах у восьмилетнего пастушонка. Перепуганный мальчик, бросив стадо, прибежал домой и, дрожа от страха, рассказал матери о случившемся. Беспокоясь за состояние сына, она тут же повела его к доктору — как раз к Наварре, который работал главным врачом больницы и службы Скорой помоши. Выслушав мальчика, он успокоил мать, а ребенка оставил в больнице. Через два дня он вернул его матери мертвым.

А в номере за 26 марта газета на той же первой полосе спрашивала: «Что оборвало жизнь пастушонка — яд или душевная травма?» Вскрытие показало, писала газета, что смерть наступила в результате «сильного отравления». Но что это было за отравление и как оно произошло — об этом не говорится в заключении о вскрытии. И никто, даже мать, не настаивал на продолжении расследования. Впрочем, газета писала о деле Риццотто. По ее сведениям, Риццотто сначала затолкали в машину, и Лиджо повез его, как скотину, на бойню. Сам же Лиджо исчез надолго. Именно с этого момента начался первый длительный период его подпольной жизни и стремительный подъем по мафиозной лестнице.

Капитан карабинеров Карло Альберто Далла Кьеза (позже ставший генералом, командующим корпусом карабинеров и одним из превосходных специалистов по мафии) 30 ноября 1949 года арестовал двух известных корлеонских мафиози, которые по полученным из достоверного источника сведениям были вместе с Лиджо и вместе с ним затолкали профсоюзного активиста в машину.

Оба дали подробные показания о том, где, когда и каким образом Лиджо расправился с Риццотто, какую помошь они оказывали убийце.

Более того. В декабре 1949 года они показали карабинерам яму у подножия скалы в окрестностях города, в которую Лиджо сбросил труп своей жертвы. Теперь посмотрим, что говорится в заключительном докладе Комиссии по борьбе с мафией: «Через два дня с помощью веревочной лестницы в яму спустился карабинер, который на глубине 40–50 метров при свете лампы обнаружил бесформенные останки… Извлекать их пришлось по частям, потому что подъемным работам мешала узкая скалистая горловина ямы и выступы скалы…»

По одежде родственники опознали Риццотто. (Все это происходило почти два года спустя после убийства). У руководителя палермской прокуратуры Скальоне не нашлось времени побывать на «кладбише мафии» в связи с этим делом, которое всколыхнуло всю страну. Эту задачу он возложил на почетного заместителя начальника полиции Корлеоне Бернардо Ди Микели, который оказался племянником… доктора Наварры.

Уважаемый всеми крестьянин, семидесятилетний отец погибшего Риццотто, который на многотысячном митинге, состоявшемся на главной плошади Корлеоне сразу после исчезновения его сына, с балкона городской ратуши назвал убийцами сына Лиджо и двух его сообщников, теперь настаивал на том, чтобы из ямы были извлечены останки жертв мафии. Не только для того, чтобы похоронить их со всеми почестями, но и определить, сколько человек поглотила скалистая расщелина. Выяснилось, что для этого необходимо расширить ее горловину, а по официальным расчетам работа обошлась бы в 1750000 лир. Такие расходы мог санкционировать лишь министр юстиции. 1 августа 1950 года палермская прокуратура под нажимом подготовила соответствующее представление. (Во всех мафиозных делах даты говорят о многом: с момента обнаружения ямы прошло уже восемь месяцев, и день за днем следы-доказательства постепенно исчезали). Но, по мнению прокуратуры, на исход предстоящих судебных процессов вряд ли окажет влияние извлечение останков…

Этим выводом главный прокурор и его подручные навсегда закрыли вопрос о «кладбище мафии», а Рим, естественно, не видел более оснований для выделения соответствующей суммы.

За годы жизни в подполье Лиджо сколотил огромные средства преступными акциями. Ведь, как выяснилось позднее, он время от времени возвращался в родной город Корлеоне. Ему нужно было тратить значительные суммы, чтобы постоянно менять убежища, оплачивать врачебную помощь (он страдал костным туберкулезом и при лечении повсюду пользовался фальшивыми документами), содержать информаторов и сообщников, собиравших для него «налоги». При этом богатели и его родственники — в 1956 году его семья основала даже овцеводческую и молочную фермы.

6 февраля 1955 года он вынужден был убрать работавшего на карабинеров и полицию Клаудио Сплендидо, узнав, что тот сообщил властям о месте его нахождения в окрестностях Корлеоне.

В 1958 году на пути Лиджо уже оказался бывший его шеф доктор Наварра. 2 августа 1958 года доктор возвращался в Корлеоне из соседнего городка.

Сам он был за рулем, а рядом сидел его коллега, не имевший никакого отношения к мафиозным делам своего шефа. Недалеко от Корлеоне, за поворотом шоссе, дорогу им преградила машина. Тормозить было уже некогда, и машины, хотя и не сильно, столкнулись. В то же мгновение доктор и его спутник были изрешечены пулями.

При осмотре места происшествия по осколкам стекла от фар была установлена марка блокировавшей шоссе машины, которую, как удалось выяснить, всего месяц назад приобрел доверенный и родственник Лиджо — Джузеппе Леджо. Его нашли, но машина исчезла.

— 24 июля ее угнали, — сказал Леджо следователю.

— О пропаже машины вы заявляли? — спросили его.

— Нет.

Версия с угоном отпала, когда выяснили, что 1 августа в 9 часов 15 минут, следовательно, почти за сутки до убийства, Леджо совершил в Палермо нарушение правил уличного движения на якобы «украденной» машине. Не состоялось и алиби, согласно которому в момент покушения 1 августа он якобы был в палермском кинотеатре «Националь»: в тот день кинотеатр был закрыт на ремонтные работы.

Прошло четыре года, прежде чем начался суд, который 23 октября 1962 года «за недостаточностью улик» оправдал и Джузеппе Леджо, находившегося под арестом, и Лючиано Лиджо, скрывавшегося от властей.

Спустя месяц после «ликвидации» Наварры, с сентября 1958, Корлеоне на несколько лет становится ареной кровавых схваток мафии. Находясь в подполье, Лиджо организовал истребление приближенных доктора. Он отправил на тот свет 13 человек.