— Я первый раз эту Расторопшу вижу. Вернее, видел, — не совсем уверенно «заверил» подругу Изместьев-младший. — Думаю, она больше не сунется ко мне. Ты ей популярно все объяснила? Не так ли?

И вновь у призрака возникло ощущение, что Жанет утратила искренность.

— Она про какие-то сотовые телефоны мне манстрячила.

— Про что? Какие еще телефоны?

— Интеренеты, аськи — паутины всемирные… Ладно, неважно. Ты зачем ее на стройку притащил? Раз притащил, значит, того стоило, не так ли?

— Она много интересного рассказала, — поделившись сокровенным, Аркадий принялся доставать из портфеля все необходимое для урока. — Например, что нам с тобой надо держаться вместе.

— Это, предположим, я тоже слышала. Откуда, спрашивается, это ей известно? С ее-то фактическим интеллектом!

— Ты можешь не верить, но мне кажется, она из будущего.

— Ты сам-то понял, что сказал? — Жанна покрутила пальцем у виска. — Начитался Герберта Уэллса? Натурально!

Урок тем временем продолжался, Елизавета Петровна объясняла новый материал. Разумеется, она не могла не слышать перешептываний между Изместьевым и Аленевской, но по какой-то причине предпочла сделать вид, что не замечает этого.

Чувствуя свою безнаказанность, десятиклассники невозмутимо продолжали диалог. Особенно преуспел Аркадий:

— Я не знаю, верить ей или нет, но она моей матери такое наплела, что та уже пятую ночь без валерианки не засыпает. За базар я отвечаю. Как она могла все узнать про нашу семью, спрашивается? Да и про нас…

— Не бери в голову, Ракеша. Поговорим лучше о Халязиных. Ключи фактически готовы?

— Так точно. Все, как договаривались. Пацан с тренировки постарался, выпилил один к одному. Думаю, в ближайшее время проверить. Старик Халязин должен за пенсией сгонять, по моим прикидкам. В его отсутствие я и сопоставлю заготовку с оригиналом.

— Ну, слава богу, — вздох облегчения Аленевской, казалось, прокатился эхом по всему классу. — А то я грешным делом подумала, что ты не успел это сманстрячить. Значит, все остается в силе?

— Конечно, мы же договаривались! — Изместьев-младший развел руками, дескать, не надо меня обижать. — Брать в долю будем кого-то еще?

— Зачем? — Аленевская стрельнула зелеными глазами, словно двумя лазерными прицелами. — Что б потом с ними делиться? Тебе это надо? Лично мне — нет. Или тебе стремно в одиночку? Не справишься?

— Я? Не справлюсь! — от негодования, что его недооценивают, Аркадий зашевелил ушами, отчего побледнел еще больше. — Ну, ты даешь!

Ох, уж эта смесь максимализма и самолюбия!! Девушки — интриганки научились пользоваться ею раньше парней. Призрак смотрел на самого себя в молодости и сокрушался. Скольких ошибок удалось бы избежать, не будь он в юности столь чувствителен к намекам на трусость или какую-другую собственную несостоятельность!

Однако, слово за слово, но молодежь явно о чем-то договаривалась, чего доктор никак не мог вспомнить. Находясь сейчас между парнем и девушкой, он был в самом центре диалога, смысл которого был для него не ясен. В одно ухо влетал горячий шепот парня, в другое — более холодные реплики девушки. Парень, надо признать, чувствовал дискомфорт от присутствия призрака, то и дело оборачивался назад.

Внезапно Жанна напряглась: возле них оказалась Елизавета Петровна.

— А про какие галогены нам сегодня расскажет Аленевская?

— Про фтор, — вскочив, как ошпаренная, выпалила Жанна.

— Не здесь, — уточнила учительница с металлическими нотками в голосе. — У доски, пожалуйста.

Дальше доктор ничего не слышал. Подобно люстре он завис над классом, головой погрузившись в потолок. К чему готовились Аленевская и ее одноклассник Аркадий? Что они затеяли?

Догадка открылась вместе с чердачным окном, в которое он по инерции высунулся. Две кошки, сидевшие на чердаке, тотчас зашипели на него и сиганули прочь. Реакция животных ничуть не удивила доктора: кошки — те же медиумы, проводники сверхъестественного на земле.

Как он мог забыть о пробке от бутылки шампанского, «выстрелившей» ему в глаз в ту злополучную новогоднюю ночь! После удачной реанимации, проведенной дядей Стефаном, который по воле случая оказался за одним столом с ними, и спас ему жизнь, Аркадия продержали около недели в больнице. После этого у него наступила ретроградная амнезия: он забыл напрочь все предшествующие «выстрелу» события. Одноклассники, помнится, шутили и издевались над ним, как могли.

Сегодня какое число? Правильно, восемнадцатое декабря. Он просто не может помнить этого разговора. Пробка выбила это звено из цепочки памяти, зияющую пустоту восполнить нечем.

Погруженный в раздумья, он не заметил, как «вылетел» из чердака школы и начал подниматься над заснеженным городом. Будучи не в силах найти объяснение появлению живого и здорового семнадцатилетнего Аркадия сегодня в классе, он ругал себя последними словами за несообразительность. Почему тогда он, сорокалетний Изместьев, так и остается всего лишь духом, не более? Как это понимать? Ведь Аркашка… милый, родной предшественник живой, живехонький!

Догадка забрезжила в призрачном мозгу, когда городские кварталы внизу стали совсем неразличимы. Парень мог умереть и позже, не обязательно — в этот раз от удара в голову. Та же пробка от бутылки могла сыграть решающую роль. Удар Федунка вряд ли остался без последствий. И на этом фоне любое воздействие на голову могло оказаться роковым. Вот так! Следующая догадка показалась доктору знакомой. Кажется, она уже гостила в его туманном мозгу. Ко времени ее нового появления он витал в достаточно плотных слоях атмосферы.

Умирать парню совсем не обязательно! Этот окаянный Клойтцер в далеком и туманном будущем, облажавшись с Изместьевым, наверняка знает, что доктор «попал не туда, куда планировалось», и что в новогоднюю ночь тело десятиклассника окажется на несколько секунд вполне вакантно: занимай — не хочу.

Клойтцер не станет упускать такую возможность для решения своих задач. И этот кто-то, поселившийся в молодом Аркадии в новогоднюю ночь наступающего 1985-го, начнет жить совершенно по-другому. И уж наверняка не решит лететь обратно из 2008-го в 1984-й. Зачем это ему будет нужно?

Вот объяснение всех твоих метаморфоз последнего времени, доктор Изместьев! Здесь собака зарыта! Именно в этом месте, даже проверять не надо!

А что, если с самого начала Клойтцер поставил перед собой цель — втиснуть под Новый, 1985 год, в юную плоть десятиклассника своего человека? Выходит, Аркадий подарил этому выродку бесценную информацию о своей остановке сердца, сообщив точное время и место! Клойтцер стал, если можно так выразиться, обладателем эксклюзивной информации.

Но кто же мог знать?!

Надо как-то помешать своему предшественнику открывать шампанское под Новый год! Но как? Это — узловой момент всего. Если в новогоднюю ночь ничего не произойдет, у него появится шанс вернуться домой. К Ольге, к Савелию. Он окончательно одумался. Все, хватит. Налетался!

Как можно предотвратить надвигающуюся трагедию? Что может сделать бесплотный дух в мире живых, в мире сплошных контактов плоти? На первый взгляд, ничего… А если подумать?

Как потусторонний мир обычно влияет на решение смертных делать что-то или не делать, предпринимать или нет?

Доктор увидел пролетающий самолет. Значит, он находился на высоте нескольких километров? Если салон разгерметизировать, пассажирам воздуха будет не хватать. Начнется паника. В состоянии кислородного голодания его могут увидеть. Это ему надо? В самом деле, что за ересь лезет в ангельскую голову?!

«Оставь в покое лайнер, и займись решением более важных задач!»

Стоило ему об этом подумать, как он оказался вновь в родной школе. Только теперь в ней занятий не было. Технички мыли полы на всех этажах. Никто не мешал ему размышлять над создавшимся положением.

Как изменить ход событий? Сейчас он фактически ангел. Может, стоит своему предшественнику присниться? Сны истолковываются по-разному. Наутро обычно сложно вспомнить, что тебе снилось. К тому же, такой убежденный атеист, как комсомолец Изместьев, даже пытаться не будет вспоминать свой сон. Поскольку это — антинаучная блажь.