Оказалось, что теперь он стал совсем другим - таким же, как и тысячи других унылых, однообразных городов на всей территории страны: величественные, но, тем не менее, всё-таки красивые развалины убрали, а на их месте появились кварталы убогих панельных пятиэтажек. Кое-где среди них всё-таки ещё встречались уцелевшие немецие дома из прошлых довоенных времён - солидные, кирпичные, с высокими потолками, удобные для достойного человеческого житья. Пятиэтажки неуклюже торчали из голой земли - вокруг не было ни кустика, ни деревца, ни, тем более, прекрасных немецких цветников, которые когда-то ещё успела застать здесь Света.
Самое отрадное, что Света увидела в городе - это могила Канта, сохранившаяся в своём прежнем виде. Однако территория вокруг неё была заасфальтирована, остановка пятого автобуса перенесена совсем в другое место, так что определить, где же прежде был выход из подземелья, оказалось совершенно невозможно. Значит, оставалось искать хотя бы вход в него на Львовской улице.
Львовская улица и домики на ней сохранились, но она тоже потеряла свой прежний нарядный и зелёный вид. Домики теперь выглядели обшарпанными, деревья вокруг них были вырублены, а земля занята огородами, более нужными голодному населению, чем былая бесполезная красота. В домике напротив бесследно исчезла ограда из кустов шиповника, зато теперь во дворе валялся какой-то хлам и слышались детские голоса. Небольшой искусственный прудик в конце улицы тоже оказался уничтоженным - его для чего-то засыпали землёй, и теперь здесь просто красовался бесполезный и унылый пустырь, на котором даже не удосужились посадить ни одного деревца, ни одного кустика сирени.
Света несколько раз прошлась по улице, приглядываясь к жизни в домиках. В её прежнем жилище исчезли все кусты сирени, и теперь с улицы хорошо было видно маленькое слуховое окошечко, ведущее в подвал. Когда-то в нём была железная рама и стёкла. Теперь железная рама оказалась выломанной, не осталось и следов стёкол - просто зияла дыра, в которую она вполне могла пролезть - ей много раз приходилось пролезать в пещерах и не в такие узкие щели. Собаки во дворе не было...
Когда стемнело, Света ещё раз прошлась по безлюдной улице - в домиках зажглись огни, затем почти все они погасли. Её родной дом тоже спал. Детей там, кажется, не было. Света неслышно вошла в палисадник, приблизилась к окну и легко соскользнула в подвал. Увы, здесь её тоже ждало разочарование. Весь подвал был завален каким-то хламом и рухлядью - старая мебель, металлолом, не считая дров и мешков с картошкой. Разгрести его или хотя бы просто передвинуть оказалось совершенно невозможно - свободного места почти что не оставалось. Если даже разгребать нужный угол не таясь, то на это уйдёт не менее двух-трёх дней. Ну а сделать что-то тайком, за одну ночь - и совсем нереально. Света подтянулась на руках и выбралась из подвала.
Наверное, зря она рисковала, отправляясь на встречу со своим далёким детством. Ничего интересного в эту поездку ей узнать так и не удалось, возвращение в детскую сказку не состоялась, обрадовать Дирка тоже будет нечем...
Глава 9.
Они прожили жизнь во сне,
не зная, кем и чем они были...
П р о т о к о л
заседания Парткома Геологического факультета МГУ от 12 марта 1957 г.
Присутствовали: Секретарь Парткома доцент Орлова Н.А., члены Парткома Сергеев В.А., Нефёдова Г.И., Алтухов С.С., Слепнёва Е.П., студентка 3 курса Мартова С.А.
Слушали: Об аморальном поведенеии студентки 3 курса Мартовой С.А.
Орлова Н.А.: Товарищи! Сегодня у нас на повестке дня очень неприятный вопрос - личное дело студентки 3 курса Мартовой. Все мы очень хорошо знаем эту студентку - она у нас круглая отличница, общественница, спортсменка. Тем не менее, в личной жизни она оказалась очень неразборчивой - допустила интимную связь с иностранным студентом Вагнером с мехмата МГУ. И связь эта длится уже почти что три года, а мы только что спохватились - ведь можно было принять меры и прекратить её с самого начала.
Сергеев В.А.: Если в наш Партком поступил такой серьёзный сигнал, то мы, конечно, должны принять соответствующие меры. Но прежде всего надо выслушать саму студентку Мартову, что она может сказать в своё оправдание?
Мартова С.: Я могу сказать только, что никакой интимной связи между нами не было и нет! Мы просто дружим вот уже три года, и всё.
Нефёдова Г.И.: Мы понимаем, конечно, что вам неудобно говорить о таких вещах, но здесь находятся ваши друзья, ваши преподаватели, которые всегда относились к вам очень хорошо. Поэтому не стоит запираться, лучше сразу признайте ваши ошибки и дайте слово в будущем не допускать подобных проступков, тогда дело может ограничиться всего лишь выговором по комсомольской линии.
Мартова С.: Ну почему вы мне не верите? Дирк Вагнер - мой лучший друг, никто ведь не запрещает советским студентам дружить с иностранцами, тем более из социалистической страны. Если все газеты пишут о пролетарском интернационализме, то что же плохого в нашей дружбе?
Алтухов С.С.: Но вы ведь подтверждаете, что ходите с ним в кино, ездите в такси, постоянно встречаетесь? Это трудно назвать дружбой и невозможно отрицать - слишком много свидетелей вашего странного поведения. Если это не роман, то, спрашивается, что же?
Слепнёва Е.П.: Почему вы постоянно и так вызывающе разговариваете с ним только по-немецки, в то время как вас окружают только простые советские люди, говорящие на русском языке? Совершенно ясно - для того, чтобы окружающие не понимали ваших разговоров и не знали, о чём это вы там договариваетесь. Если бы вы, действительно, только дружили, если бы вам нечего было скрывать, то говорили только по-русски. Это и ежу понятно.
Мартова С.: Я сама его просила говорить со мной только по-немецки, потому что не хотела забывать немецкий язык, который учила в школе. В университете я попала во французскую группу, так как немецкие были переполнены.
Слепнёва Е.П.: Девушка, зачем, спрашивается, вам надо знать столько иностранных языков? Всем известно, что именно советские учёные стоят на переднем крае мирового научного прогресса, нашим учёным и специалистам, в том числе и геологам, вполне достаточно знать свой родной русский язык. Сейчас, наоборот, весь мир изучает именно русский язык, чему пример и ваш собственный дружок Вагнер.
Сергеев В.А.: Иностранные студенты приезжают сюда учиться, их государство платит им стипендию совсем не для того, чтобы они крутили романы с русскими девушками. Вы, вольно или невольно, срываете государственную программу национального образования ГДР.
Мартова С.: Но Дирк - круглый отличник.
Нефёдова Г.И.: Это не имеет никакого значения. Тем хуже для него и для вас. Если вы отличники, то должны быть более сознательными, чем остальные студенты. Посольство ГДР требует от своих студентов, чтобы они все свои силы отдавали только учёбе, не отвлекаясь на личную жизнь, и они обязаны соблюдать государственную политику. Впрочем, мы здесь не обсуждаем их проблемы, сегодня мы обсуждаем ваше поведение. Дайте окончательный ответ на очень простой вопрос: раскаиваетесь ли вы в вашем поведении или нет, обещаете ли прекратить эти позорные, нездоровые отношения с иностранцем?
Мартова С.: Мне не в чем раскаиваться, и я не могу прекратить то, чего нет!
Орлова Н.А.: Товарищи, мне кажется, вопрос ясен. Предлагаю больше не терять времени и принять соответствующее решение. Предлагаю сформулировать его так: Проинформировать деканат Геологического факультета о проведённом заседании Парткома, передать в деканат протокол заседания и рекомендовать деканату отчислить студентку Мартову С.А. с геологического факультета. Соответствующие материалы передать также в бюро ВЛКСМ факультета. Прошу голосовать за данное предложение. Так, вижу, что единогласно.