Основы плана

Новый план, который Геринг представил Гитлеру, был разра­ботан Кессельрингом и Ешоннеком. “За вторжение в Англию, — начал Геринг, — должны отвечать “Люфтваффе”. Морской десант рассматривается лишь как поддержка воздушного. Силы Второго и Третьего воздушных флотов будут использованы для завоевания превосходства в воздухе, обеспечения морской и воздушной де­сантных операций, а также — для непосредственной поддержки сухопутных сил”. Военно-морской флот, прикрываемый с воздуха “Люфтваффе”, должен сделать все возможное для того, чтобы держать под контролем морские коммуникации в районе высадки. Армия должна создать на плацдарме надежную систему ПВО, что позволит отвлечь истребительные эскадрильи от задач непосред­ственной поддержки десанта.

Геринг подсчитал, что к середине июля он может иметь в строю 750 трехдвигательных транспортных самолетов Ju.52, несколько тяже­лых четырехдвигательных Ju.90, и “фокке-вульф-200” “кондор”, а так­же около 150 планеров.

Такое количество транспортных самолетов [38] было в состоянии доставить на короткие расстояния свыше 15500 человек или около 3000 тонн оборудования. Другими словами, транспортная авиация “Люфтваффе” была способна доставить в Англию, по крайней мере, одну полнокровную ди­визию и снабжать ее. (Геринг исходил из того, что часть само­летов сможет ежедневно совершать два вылета, как это уже было в Голландии.)

{25}

Командующий авиацией поставил три следующих условия, вы­полнение которых, по его мнению, должно было обеспечить успех вторжения. Во-первых: морская операция должна была отставать по фазе от действий десантных частей, которым следовало дать вре­мя для развертывания действий в тылу врага. При этом вторжение следовало осуществить как можно скорее, чтобы застигнуть врага врасплох и не дать ему возможности реорганизовать и перевоору­жить свои силы. Для получения преимущества было желательно атаковать не позже, чем в середине июля, а еще лучше — в начале месяца. Во-вторых: было необходимо немедленно приступить к вос­становлению сил “Люфтваффе”. Это подразумевало, что во время кампании в Южной Франции армии придется довольствоваться минимальной поддержкой с воздуха. Далее, на территории Север­ной Франции и Бельгии следовало восстановить работоспособность аэродромов, обеспечить их прикрытием от атак с воздуха и с земли, наладить снабжение. И в-третьих, Геринг настаивал, чтобы вторже­ние было начато только после четырех подряд дней “гарантированно [39] хорошей погоды”. Эти дни были необходимы для того, чтобы достигнуть преобладания над RAF.

Столкнувшись с такой ошеломляющей поддержкой от Геринга, ни Браухич, не Редер не смогли долго сопротивляться. Они ясно видели, что Гитлер полон энтузиазма. Между тем Браухич по своему темпераменту не мог резко возражать фюреру, который просто пугал его. Что же касается Редера, самого дальновидного из командующих, он был слаб в спорах и предпочитал излагать сомнения письменно{27}.

Редер осознавал, что события выходят из-под его контроля. Он пытался еще раз предупредить Гитлера об опасности. Он спра­шивал командующих родами войск: когда они собираются начать высадку? Сколько войск они хотят использовать? Где они будут высаживаться и насколько растянут линию фронта? Получив от Геринга и Браухича весьма уклончивые ответы, Редер поинтересовался, знают ли они о ветрах, приливах и отливах, о холмистом характере прибрежной полосы и о тех проблемах, которые возникнут, если не удастся достаточно быстро захватить один из вражеских портов. Адмирал был готов продолжать дискуссию, однако, Гитлер его остановил.

“Трудности, — сказал фюрер с непоколебимой уверенностью, которая была порождена непрерывными военными успехами, — могут и будут преодолены”. Гитлер подчеркнул, что он предпримет попытку десантирования “15-го июля или даже раньше”. “Может быть, это будет мирная оккупация — если, конечно, Англия попросит мира”, — заключил он. [40]

Видя, что никто его не поддерживает, Редер подчинился вер­ховному командованию. “Кто в этом случае, — спросил он, — будет отвечать за проведение операции?” В этом отношении Гит­лер уже принял решение. Все будет организовано по образцу опе­рации “Weserubung” (вторжения в Норвегию). Иными словами, планированием будет заниматься ОКВ под личным руководством фюрера. На самом деле Гитлер не принимал ни малейшего учас­тия в планировании Норвежской операции, но подразумевалось, что теперь будет по-другому. “В любом случае, — провозгласил Гитлер, — в самый решающий, первый момент главная роль бу­дет принадлежать “Люфтваффе”, и я полагаюсь на своего старого друга Германа Геринга, который получает мое доверие и неогра­ниченную поддержку”.

Грузный летчик с удовольствием принял это приглашение за­воевать еще большую славу для “Люфтваффе”.

Йодль собрал Генштаб, уже имеющий некоторое представление о сути проблемы (после консультаций с Редером и Рейнеке осенью 1939 года). Все договаривающиеся стороны, и прежде всего моря­ки, которые многому научились в Норвегии, согласились, что обяза­тельным условием захвата и удержания плацдарма является абсо­лютное господство в воздухе над завоеванным районом.

Представитель армии, полковник Штюльпнагель, настаи­вал, чтобы высадка десанта происходила на как можно более широком фронте между Дилом и заливом Лайм. Он настаивал на использовании с самого начала операции тринадцати диви­зий, каждую из которых предполагалось разделить на два эше­лона — первый, предназначенный для захвата и укрепления пладцармов, и второй — для развития успеха. В первом эшело­не должно высаживаться 90000 человек, 650 танков, 4500 ло­шадей, более 100 горных орудий и огромное количество про­тивотанковых установок, помимо такого оружия, как миноме­ты и пулеметы. Перевозить все это должен флот. “Люфтваффе” обязаны оказать ему всемерную поддержку и при этом прикрывать перевозку по воздуху своих собственных десантных войск, а также 52-й батареи ПВО, включающей более трехсот [41] универсальных 88-мм орудий. Второй эшелон предполагался даже еще большим, до 160000 человек, с тяжелым вооружени­ем. Рейнеке подсчитал, что потребуется 45 транспортных ко­раблей, 640 паромов, 215 буксиров и 550 катеров, чтобы дос­тавить первый эшелон (менее двухсот 88-миллиметровых ору­дий), и втрое больший тоннаж, чтобы перевезти остаток, продолжая обеспечивать боеприпасами, горючим и продовольствием тех, кто уже сражается на английском берегу. Рейнеке обратил внимание командующих на то, что собрать такой флот будет возможным только к середине августа, в лучшем случае. Он также добавил, что военно-морские силы сильно уменьши­лись в составе, вследствие потерь в Норвегии, и теперь не мог­ли долго защищать береговую линию, даже если минный кори­дор будет сделан вовремя.

Когда пришла очередь представителя “Люфтваффе” — генерал-майора Хоффмана фон Валдау, который умышленно был возведен Герингом в более высокое офицерское звание, нежели его коллеги по штабу ОКВ, он не стал рассеивать охватившее командующих воодушевление. По мнению Валдау, армия переоценивала свои по­требности в силах и средствах. Если британцы потерпели столь сильное поражение во Франции, как это утверждает разведка, то для победы будет достаточно сравнительно небольшого количества войск. Поэтому ширина фронта вторжения может быть значитель­но сужена. Тогда и трудности флота уменьшатся, по меньшей мере, на 75%, будет намного меньше проблем с прикрытием войск и конвоев. А значит, появляется надежда перенести вперед дату на­ступления — в соответствии с указаниями фюрера. [42]

Йодль с воодушевлением поддержал Гитлера, и в результате эскизный план операции, названной Гитлером “Морской лев”, был разработан “по мотивам” представлений Валдау. Армия не будет рассредоточиваться на широком фронте. Поэтому отвле­чение больших сил от операций в Южной Франции не оправда­но, и основная масса дивизий вермахта примет участие в опера­ции “Рот”.