Равенна выдержала его взгляд, не в силах избавиться от впечатления, что последняя фраза каким-то образом относится к ней. Но разум тем не менее вернулся.

– Но я совершенно не понимаю, почему меня привели в эту темную, пустую комнату, в которой нет ни одного человека?

Улыбка его сделалась ехидной.

– Похоже, что это Гривс выкинул коленце. Он прекрасно знает, что когда народу немного, мы собираемся в приемной.

– Значит, это не приемная? – Равенна обернулась, бросив взгляд на утопавшую в сумраке роскошную комнату.

– Это гостиная.

– О да. Конечно. – Не желая выглядеть глупо, она ограничилась немногими словами.

– Мой дворецкий имеет склонность к причудам.

– Но зачем ему это? Ведь вы можете лишить его места, и тогда бедняге едва ли удастся найти работу с подобным… – Равенна нахмурилась, – увечьем.

– Он знает, что я никогда не сделаю этого. – Тревельян поглядел на нее, пляшущие тени сделали взгляд его теплее. – Мой отец привез Гривса в замок в 1803 году, когда тот был еще молодым человеком. Во время восстания Объединенных Ирландцев Роберта Эммета в Дублине какие-то крепкие парни попытались вышвырнуть моего отца из кареты. Гривс, совершенно случайный свидетель, попробовал заступиться за него и получил пулю. Ему отняли руку только из-за того, что он помог моему отцу. Разве можно выгнать такого человека?

– Вы, конечно, не можете этого сделать, – прошептала Равенна, завороженная взглядом лорда.

– Все мы живем чьей-то милостью… разве не так?

Она посмотрела прямо в глаза Тревельяна. Как ни странно, в них не было насмешки – только боль – и это смутило ее.

– Но мне в самом деле пора к лорду Чешэму, – проговорила Равенна негромким голосом.

Ниалл кивнул, и Равенна вздохнула с облегчением. Не дело это, чтобы одинокая женщина находилась с глазу на глаз на пустынной лестнице с хозяином дома. Она вдруг вспомнила Сэди, девушку, помогавшую в школе кухарке. Сэди нравилось уединяться с мальчишкой-конюхом. Когда ее застали с ним, девицу выгнали с работы; потом Равенна встретила ее на улице – в жалкой бедности и с новорожденным младенцем. Воспитанницам было запрещено даже узнавать ее, однако сердце Равенны исполнилось сострадания к бедняжке. Возвратившись в школу, она собрала все монеты, которые сумела найти, завязала их в носовой платок и отдала кухарке, чтобы та передала деньги Сэди. Через несколько дней Равенна получила записку с благодарностью, продиктованную несчастной посудомойкой. Миссис Лейтон, директриса, обнаружила бумажку в корзине для мусора и так разгневалась, что за контакты со «шлюхой» Равенне пришлось провести три дня в заточении – в собственной комнате без гостей и еды.

Теперь все это казалось дурным сном, однако в свое время событие было слишком реальным. И человек, целиком ответственный за то, что ей пришлось пережить в школе, глядел на нее как на незнакомку.

– Мне и в самом деле пора к лорду Чешэму, – сказала она, холодком слов отгоняя чувство близости, порожденное темнотой и тесным помещением. – Пожалуйста. Я вынуждена просить вас проводить меня или показать нужную дверь. Я пришла сюда не для того, чтобы сидеть в пустой гостиной.

Ниалл отметил внезапную холодность, однако лицо его сохранило невозмутимость.

– Конечно. Позвольте отвести вас к Чешэму. Он ждет вас, вне сомнения, затаив дыхание.

Резко схватив девушку за руку, Тревельян повлек ее за собой с лестницы. Захлопнув ногой потайную дверцу, он подвел ее к камину и поставил на место золотой подсвечник.

Обнаружив свою руку в его крепкой ладони, Равенна была настолько потрясена, что несколько долгих, полных смятения секунд не могла ни заговорить, ни вырваться от Тревельяна. Он поглядел на нее, и девушка с новым потрясением ощутила, что холодный, черный сердцем злодей ее детских лет умеет улыбаться, когда это угодно ему.

– Ты стала не такой, как я предполагал, Равенна, – сказал он негромко. – Вынужден признать, ты стала совсем другой, чем мне представлялось.

– И что же вам представлялось? – Она чуть не задохнулась, такими странными были его слова.

– Похоже, я представлял тебя… менее ценной. Более обыкновенной. Такой, как твоя мать.

– Вы… вы знали мою мать?

Тревельян тряхнул головой.

– Не совсем. Я просто имел некоторое представление о ней, и представлял тебя такой же, в особенности когда обнаружил сегодня в поле – перепачканную дикарку. Но теперь я сомневаюсь в том, что ты такая, как Бриллиана. Быть может, английская школа все-таки сослужила тебе добрую службу. Тебя можно считать просто застенчивой. Если бы я не знал обстоятельства твоего рождения, то подумал бы, что ты – леди.

Потрясение, только что лишавшее ее дара речи, развеялось словно дым. Боль и негодование сменили его. Равенна глядела на Тревельяна, ощущая заново вспыхнувшую в душе ненависть. И против собственного желания позволила яду выплеснуться на язык.

– Так, значит, на ваш взгляд, я не вполне леди, лорд Тревельян? Тогда я скажу вам, что вы – глупец, не понимающий разницу. Девушки в Веймут-хэмпстедской школе – в тюрьме, куда вы меня упекли, – принадлежали к богатым и благородным семьям, однако души их были мелкими, а сердца холодными. И если вы не умеете разбираться в подобных вещах, то мне жаль вас.

Она попыталась освободить свою руку, но Ниалл не отпускал. Разъяренная Равенна опустила взгляд. Ей хотелось указать ему на то, что неприлично держать так ее за руку, но вдруг его кольцо со змейкой моргнуло ей в свете очага рядом с ее кольцом. Так она и думала: они идентичны… гадюка Тревельянов.

Мгновение она стояла в оцепенении. Их соединенные руки, наконец, привлекли к себе внимание и Тревельяна… и с некоторым смятением на лице он тоже поглядел на эти парные кольца.

Судя по сдержанному гневу, промелькнувшему в его глазах, Равенна уже ожидала, что Ниалл, наконец, обвинит ее в краже кольца из замка. Она всем сердцем надеялась, что может положиться на отца Нолана, который, конечно же, подтвердит ее рассказ, но, как ни странно, Тревельян промолчал. Он отнял руку и отступил в гневе.

– Лорд Чешэм ждет, – сказал Ниалл деловым тоном, хотя лицо его выражало нечто другое. – В конце коридора повернешь налево, потом направо. Двери приемной открыты. Мимо не пройти.

– А как же вы? – спросила она, озадаченная тем, как быстро он изменил ситуацию. Это она собиралась вырваться, но Ниалл отверг ее. Равенна поглядела на Тревельяна, и вопрос о кольцах уже готов был сорваться с ее губ, однако его напряженная поза подсказала ей, что ответа не будет.

– Я буду там через минуту. Нужно кое-что сказать Гривсу.

Она вдруг подумала, что благородному Гривсу предстоит хорошая взбучка от хозяина; судя по выражению глаз Тревельяна, в этом не приходилось сомневаться.

– Налево, а потом направо? – переспросила Равенна.

– Да. Именно так. Иди же, пока… – голос его дрогнул. Он долго и пристально глядел на нее и потом сказал: – Теперь ступай.

Равенна прижала к груди черную шаль. В комнате сделалось холодно, и она с радостью покинула ее.