Не успел он шевельнуться, как тугая чёрная волна, бывшая только что надёжной преградой ему, ко всему живому, бережно подхватила Николеньку в свои объятия и мягко вынесла наружу, осторожно опуская на траву. Следом, словно подброшенный, вылетел отец Никон и при этом Николенька мог поклясться, что услышал со стороны болотистой массы короткий презрительный смешок. После этого чёрная антрацитовая жижа бесшумно отступила, теряясь среди деревьев и оставляя после себя капельки мутной, прохладной влаги…
— Ну, уберёг господь! — потирая ушибленный зад, радостно воскликнул отец Никон (нимало не смущаясь способу, коим был выдворен из болотного мешка!), и, указывая рукой между деревьев, удивлённо добавил, — глянь-ка, отроче! Ползун-то нас, прямиком к Красным Горам вынес! Вон, вишь огоньки-то средь деревьев мелькают? Это-то хутор Стражей и есть!
Посередине большой поляны, на которой расположились жилища нелюдимых Слипунов, горел большой костёр. Вокруг него сидели Стражи в длинных белых одеяниях с неизменными посохами в руках и тихо переговаривались между собой. Ни ребятишек, ни баб не было видно между них, на что с удивлением указал отцу Никону Николенька.
— Да какие бабы?! — с досадой плюнул в сторону Стражей, отец Никон, — рази в эти пещеры, хоть одна девка пойдёт по доброй воле жить? Хотя правду сказать, им видно и не нужен никто! Я вот, сколько живу, Слипунов раза два и видал, первый раз случайно набрёл, а уж потом с визитом на хутор направился, божье слово хотел нехристям привнести! Да только как же, привнесёшь им, выгнали, да и вся недолга! Даже слушать не стали! Как бы они нас тоже…того… не вышвырнули!
— Не вышвырнут! — сурово промолвил Николенька и решительно шагнул на поляну.
Отец Никон засеменил за ним, подобрав полы перепачканной рясы и не отставая ни на шаг.
Появление путников было встречено настороженным молчанием. Наконец от толпы Стражей отделился высокий старик с кудрявой, совершенно белой головой и громким голосом произнёс:
— Да ведь это отец Никон! Давненько не виделись! Что, отец, опять решил сокровища подземные поискать?!
— Да какие там сокровища… — сконфузился отец Никон, суетливо бегая глазками, — так только заглянул раз, любопытство ради, ибо…
— Слаб человек! — со смехом подхватил его собеседник, — знаем, знаем! А это кто с тобой? — и старик указал посохом на Николеньку, внимательно глянув маленькими острыми глазками.
Юноша ступил вперёд, одёргивая перепачканный грязью сюртук.
— Николай Дмитриевич Перегудов, сын хозяина этого имения и вашего хутора в том числе!
— Ну-у?! — усмехнулся старик, оглядываясь на своих соплеменников, тоже приглашая их повеселиться, — стало быть — барин?! И чего же это вашей милости понадобилось в нашем богом забытом уголке?
— Мне известно, — стараясь придать своему голосу твёрдость, проговорил Николенька, что вы насильно держите у себя нашего крестьянина Данилу!
— Держим, — согласился старик, — да только на то у нас причина есть!
— Вот как! Это какая же, позвольте спросить?!
Но Николенькин вопрос остался без ответа. Один из Стражей, с рыжеватой, коротко остриженной бородой сурово одёрнул молодого человека.
— Вот что, мальчик, — сказал он, пронзительно глядя на Николеньку, — мы сюда поставлены, чтобы в имении папеньки вашего, порядок блюсти! И коли что решили, значит, так тому и быть! Отчёт держать перед людьми не станем! Потому, уходи отседова, пока цел и отца Никона с собой прихвати, пса блудливого, а не то!..
— Да вы права не имеете! — голос Николеньки от обиды сорвался до тонкого пронзительного визга.
— Ну, права-то наши давно установлены, — снова вмешался белокудрый, — а твоих прав мы пока что не знаем… эдак, каждый может из болота вылезти, да Перегудовым назваться и заявлять, что он-де здесь главный! Нет, паря, главенство своё, его ещё доказать надо!
Неожиданно сидящие у костра Стражи заволновались и поочерёдно принялись поднимать головы к небу, разглядывая что-то в звёздной ночной вышине. Рыжебородый в тревоге указал посохом на небо, после чего, все, как один, в том числе и Николенька с отцом Никоном подняли головы вверх.
Над самыми верхушками высоких вековых сосен, окружавших Красные горы, показалась летучая повозка, запряжённая крылатыми двуногими существами. Она медленно и величаво кружила по небу, освещённая ярким лунным светом, описывая над хутором Стражей ровные круги. Наконец летучая колесница принялась снижаться, и стало возможно рассмотреть окружающих её существ. Николенька, ни разу не видавший Полянских летунов, открыл в изумлении рот, дивясь на небывалый кортеж. Рядом мелко похихикивал отец Никон:
— Ох, чую, не обошлось без вашей матушки! — ведь это верно она в паланкине-то сидит!
И впрямь, после того, как Летава осторожно спустили паланкин на землю, в нём оказалась Дарья Платоновна, собственной персоной гордо восседавшая посреди крылатой повозки. Сей величественный приезд, был немного испорчен самою почтенной дамой, отчего-то задом выбравшейся из паланкина, но как только кругленькая фигурка Дарьи Платоновны очутилась на твёрдой земле, она весьма бодро огляделась вокруг.
— Приветствую вас, господа! — победно размахивая скипетром, Дарья Платоновна приблизилась к Николеньке и отцу Никону.
— Бог мой, Николя, что за вид! Вас, верно, купали в грязной луже?! А вы-то, отец Никон?! Право же это неприлично, ходить в эдаком грязном платье, в вашем-то положении священнослужителя! Боже, какой стыд!
Пригвоздив незадачливых спасателей к позорному столбу, Дарья Платоновна строго оглядела примолкнувших Стражей и решительно ткнула скипетром в белокудрого, показавшегося ей самым симпатичным.
— Ну, любезный, сказывай, где мой супруг?
— Что, Госпожа Видящая имеет в виду? — недоумённо спросил белокудрый, несколько растерявшись от такого напора.
— Моего супруга зовут Дмитрий Степанович Перегудов, — процедила Дарья Платоновна сквозь зубы, — не далее, как сегодня утром он отправился на ваш хутор с управляющим господином Мюллером и до сей поры, не вернулся! Где он?!
— Но мы не видели вашего супруга, госпожа Видящая! — запротестовали Стражи нестройным хором.
— Однако он должен быть здесь! — упорствовала Дарья Платоновна.
— Может в лесу заплутали? — предположил совсем молодой хуторянин с невероятно веснушчатым лицом.
— Или в пещере, — проницательно добавил рыжебородый, — ну-ка, Тимоша, поди, глянь, не навещал ли кто нынче жилище подземное?
Веснушчатый страж бросился к пещере, а рыжебородый учтиво обратился к Дарье Платоновне, поглядывая на тускло сверкающий скипетр.
— Позвольте поздравить вас, Госпожа с принятием высокого сана!
Дарья Платоновна неопределённо передёрнула плечами.
— Я, ежели вам угодно, здешний староста, зовут Савелий…
— Благодарю, любезный, — небрежно отвечала Дарья Платоновна, — а скажи-ка, Савелий, что эти ваши пещеры-то — опасны?
— Всё в этом мире таит в себе скрытую угрозу, — невозмутимо отвечал Савелий, — однако живёт человек и процветает… а давно ли Совет вам вручил Скипетр?
— Да не так чтобы очень… — уклончиво отвечала Дарья Платоновна, — а что, голубчик опасного может таиться в ваших пещерах? Верно, там не трудно заблудиться?
Ответить дотошный Савелий не успел, его прервали возбуждённые выкрики веснушчатого Тимоши:
— Там они! У входа все светильники разобраны, и следы прямиком к Мутному озеру ведут!
— Зачем им озеро? — не поняла Дарья Платоновна, — и отчего они весь день сидят в этих ужасных пещерах? Уж не случилось ли с ними беды?!
— Не волнуйтесь, Госпожа Видящая, — склонился перед ней в почтительном поклоне Тимофей, — мы их беспременно сыщем!
Тотчас бородатые Стражи отправились на поиски, а встревоженные родственники и отец Никон с маленькими летунами уселись возле ярко горевшего огня — ждать.
Дмитрий Степанович потерял счёт времени, сидя в мрачном, беспросветном подземелье. Бедный Генрих Карлович задремал, положив голову ему на плечо, тяжело и болезненно вздыхая во сне. Он тяжелее Перегудова переносил невольное заточение, хотя изо всех сил старался не показывать виду.