Парадоксальны судьбы великих открытий! С огромными усилиями, продираясь сквозь заросли косности, зависти и откровенного недоброжелательства, добиваются их авторы всеобщего признания. Но вот долгожданный миг наступил, новинка прочно вошла в жизнь, изобретатель торжествует. Ни у кого нет сомнения в том, что творение гениального ума несет обществу исключительно одно благо, тем более что социальная практика подтверждает это. И тогда-то, в момент наивысшего развития новой идеи, происходит некая мутация, своего рода первичное злокачественное образование. Все! Непоправимое свершилось! Отныне идея обречена, ибо уже начался зловещий процесс, поначалу невидимый, потом все более заметный, и вот уже сам изобретатель с ужасом видит, какого монстра-разрушителя он произвел на свет…

События, последовавшие после официального признания нового изобретения, являют нам картину насквозь оптимистичную, насыщенную радостными и яркими тонами. Препарат Курнаки неудержимо завоевывал планету, вторгаясь в многочисленные сферы астрианской жизни. Больные на операционных столах, вместо того чтобы спать тяжелым эфирным сном, заливались хохотом под ножами хирургов, Жертвы автомобильных катастроф уже не корчились в муках, дожидаясь экстренной медицинской помощи, потому что в момент аварии в салоне автоматически разбрызгивался аэрозоль «катастрофин» молниеносного действия, престарелые астриане в космических изоляторах с улыбками на устах дожидались своего смертного часа. Каждый день пресса и телевидение приносили сообщения о новых, неожиданных применениях курнакина. Так одна солидная газета опубликовала адресованное Курнаки благодарственное письмо группы граждан, отравившихся грибами.

История вышла такая. Некий Гуня Кулек откуда-то узнал, что в эпоху Тьмы люди сами собирали грибы, и по доброте душевной решил попотчевать гостей жареными грибками собственного приготовления. А так как в грибах Гуня ни черта не понимал, то, понятно, вместе со съедобными набрал много ядовитых. Пострадавшие, в том числе и сам Гуня, писали, что, пока их откачивали и приводили в чувство, они, благодаря курнакину-антиотравину последней модификации, пережили массу приятных ощущений, но одновременно остерегают всех прочих от повторения подобных ошибок, потому что, как объяснили им роботы-врачи, грибные яды крайне опасны для человека и, если не прибудет своевременно помощь, очень просто можно отправиться на удобрения.

Освоение препарата шло на редкость успешно, без каких-либо отрицательных последствий, если не считать таковыми некоторые курьезы, вполне естественные в любом большом деле. Имеется в виду секта полосатых, появившаяся на одном из популярных астрианских курортов. Это были любители посечься плетками, и узнавали их по исполосованным спинам и ягодицам. Однако широкого распространения новая мода не получила, а вскоре и совсем заглохла, так как газеты жестоко высмеяли сектантов, сказав, что они похожи на пестрокожих из созвездия Кляксы, известных во всей галактике своей непроходимой тупостью. Случались и другие подобные курьезы, но скомпрометировать замечательный препарат они никоим образом не могли.

Таково было положение дел с препаратом. Еще лучше обстояли дела у изобретателя. Здесь мы обнаруживаем картину, насыщенную также радостными и светлыми тонами. Лаки покинул свой скромный семиком-датный домик и переселился в обширный особняк, расположенный на берегу моря, а позже во дворец, который по настоянию благодарной общественности для него построил Директорат. Здесь имелось все, что нужно уважаемому человеку: бассейн, игротека, обширный сад, гарем с сотней специально обученных красавиц-роботесс, обеденный зал и прочее. Лаки и забыл теперь, когда последний раз посещал клуб СВОЛИЧ. Простой стажер, он по заслугам своим стоял выше многих знаменитых метров и пользовался огромной популярностью на Астре. Свидания с ним добивались лучшие красавицы. Мужественные звездолетчики привозили ему с разных планет диковинные сувениры и редкие лакомства, подарки шли со всех концов, так что Лаки вынужден был завести при дворце специальный музей подарков. Время от времени он получал теперь радостные, ласкающие самолюбие сообщения.

…Именем Курнаки называют самый крупный астероид системы, а затем и комету. Жители мегаполиса Бона потребовали от Директората переименовать их город в Курнакий. Аналогичные заявки поступили от нескольких десятков других городов, породив соответственно целый букет однородных названий: Лаки, Лакиполис, Курлаки и другие подобные. Маринерский экспериментальный институт евгеники обратился к Курнаки с просьбой о донорской помощи в виде половых клеток изобретателя, необходимых для изучения и дальнейшего выведения особо ценных пород людей Элиты. И наконец, совет Мудрил клуба СВОЛИЧ, обсудив «некоторые события, связанные с внедрением препарата стажера Курнаки», постановил «в виде исключения отменить десятилетний мораторий на повторное голосование и рассмотреть кандидатуру стажера в следующем году на предмет присвоения ему звания четвертьметра». Лаки только посмеялся, прочтя витиеватое сообщение, переданное ему роботом-посыльным. Опомнились!

Можно было бы рассказать массу интересных и поучительных эпизодов из новой жизни Лаки Курнаки, но не будем делать этого, потому что не в них суть. Суть в том, что наступил момент, когда произошла упомянутая выше мутация…

Среди больших и малых событий живой, вечно кипящей действительности Астры явилось вдруг одно, случайно попавшее на глаза Курнаки и привлекшее его внимание своей необычностью.

Однажды утром, читая газету, Лаки наткнулся на маленькую заметку под названием «Глупый Зюка». Он скорее всего не стал бы ее и читать, но увидел в тексте свое имя и задержал внимание. В заметке сообщалось, что житель мегаполиса Бона Зюка Пискун совершил очень глупый поступок. Он принял пилюлю курнакина последней, усиленной модификации, вызвал экстренную медицинскую помощь и повесился у себя в комнате, зная, что роботы-реаниматоры через пять минут, не позже, вернут его к жизни. А потом, когда возвращение состоялось, Зюка стал рассказывать соседям, что испытал в момент удушья такое удовольствие, что все остальное чепуха по сравнению с ним.

Заметка чрезвычайно не понравилась Лаки. Не хватало еще, чтобы с его именем связывали такое ужаснее явление, как смерть. Встревоженный, он позвонил старому другу Бубе Трубе, который, благодаря Лаки, тоже сделал карьеру и руководил теперь Институтом Общественного Мнения.

— Это какой-то дурак или сумасшедший, — сказал Буба, узнав о заметке. — Считаю, что нужно разобраться. Если хочешь, поехали вместе к редактору.

В редакции их ждала неожиданность. На вопрос, кто написал заметку, редактор набрал код в электронной картотеке, и на экране вспыхнуло слово «Справедливый».

— Это наш анонимный корреспондент. Он всегда присылает заметки под таким псевдонимом, — пояснил редактор.

Буба и Лаки переглянулись. Чем-то знакомым повеяло от этой нарочито претенциозной клички.

— Какое его настоящее имя? — спросил Буба.

— Это неизвестно, господа, — ответил редактор. — Он считает необходимым скрывать его. Все материалы от него мы получаем почтой.

— Все ясно… — многозначительно произнес Буба.

— Думаешь, Рабик? — сказал Лаки.

— А то кто же! Этого мерзавца я узнаю по повадке, как бы он ни подписывался.

Он выдернул из кармана ручку-телефон, набрал номер адресного бюро и попросил назвать адрес гражданина Астры Зюки Пискуна, проживающего в городе Боне. Через минуту они услышали тихий, отчетливый голос автомата-ответчика:

— Зюка… Пискун… умер… два… года… назад… в возрасте… двухсот восьмидесяти… лет.

— Странно, — заметил редактор, явно обескураженный ответом. — Мы уже много раз получали от Справедливого информацию о различных происшествиях, и не было случая, чтобы она оказывалась ложной.

— Ничего странного, — сказал на это Буба. — Классический прием подобных мерзавцев. Девять раз сказать правду, чтобы усыпить бдительность, а на десятый соврать. Эта дрянь что-то затевает.