Но она обо всем этом прекрасно знает — дочь Гурьева и т. д.

Сегодня приходила Л. З. Она не была вчера на вечере у Лившица (издателя), на который они ее звали.

АА Лившицы не приглашали — им неудобно приглашать после того, как Гессен сказал грубую фразу Пунину о том, что они не обязаны выплачивать гонорар за книгу, которая еще не вышла.

Говорила о том, что в Зап. Европе больше нет хороших поэтов. В самом деле, о каком из современных европейских поэтов мы хоть что-нибудь слышали?

В Мр. дв. пришел Н. П., чтоб проводить в Ш. д. Через несколько минут я ушел, предварительно погуляв с Тапом.

7.12.1925. Понедельник

В половине второго дня ко мне неожиданно зашел Л. Сказал, что есть возможность получить из "Всемирной Литературы" переводы, и сказал, чт для этого нужно сделать. Пробыв у меня не больше 3-х минут, ушел.

В 9 вечера заходил в Мр. дв., но АА уже легла, и я не входил к ней, а пошел домой.

8.12. Вторник

Утром был у Лавреневых. Пили чай, и вместе с ним вышел и дошел до Невского. Забегал к Пунину в Шер. дом. АА сегодня обедает у Щеголевых (сам Щеголев в отъезде, а В. А. пригласила к себе обедать АА и Л. Н. Замятину).

От Щеголевых АА пришла в Ш. д. в 9 час. вечера и позвонила мне. Около 10 я уже был в Ш. д.

АА не отдохнула днем сегодня, и устала. АА рассказывала мне о своем новом открытии ("У меня ночью была бессонница, и я занималась") — об общности "Скрипки Страдивариуса" со стихотворением И. Анненского "Смычок и струны" и с тем местом в статье Николая Степановича "Жизнь стиха", где он говорит об Анненском. Сравнивая эти три вещи, АА совершенно ясно доказывает их общность и находит истоки…

Я пробыл у АА недолго — и стал уходить. АА провожала меня в передней… И когда я уходил, сказала, что благодарит меня за хлопоты о Кубу… "Какие хлопоты, ни о чем я не хлопотал…" — "Неправда, я знаю все… Мне Н. Н. (Пунин) сегодня все рассказал…"

АА завтра идет получать деньги за 2 месяца — в Кубу.

9.12.1925

Вечером у меня были Н. Тихонов с Марией Константиновной. Пришел сначала он — с какого-то заседания, а через несколько минут и она.

Тихонов жаловался, говорил, что эти собрания ему осточертели, жаловался и на свою студию в Институте живого слова — стихи там пишут ужасные. И он попросил меня прочесть мои стихи, говоря, что давно не слушал и соскучился по культурным стихам. Я прочел ему несколько, и он не ругал их.

Пили чай, говорили много о разных разностях. За чаем я рассказал Тихоновым биографию Гумилева. Ушли они часов в 12, чтобы попасть на трамвай.

10.12.1925. Четверг

Был у А. Н. Гумилевой — была подпись на заявлении во "Всемирную литературу" о выдаче мне по доверенности А. Н. переводов Гумилева. Подпись А. Н. дала, но пришлось сидеть час, слушая ее повествование о ее флиртах, танцах и глупостях.

В половине 7-го пришел к АА в Шерем. дом. АА рассказывала разные вещи, сказала, между прочим, что у нее сегодня была Е. Данько, что вчера получила деньги в Кубу за два месяца (октябрь-ноябрь), что завтра идет в Большой Драматический театр на премьеру "Продавцы славы" [12] — Людмила Замятина зовет. Говорили о ее работе, о том, что факты, сведения, открытия поступают, как… и АА сделала сравнение с Бахчисарайским фонтаном, в котором капелька за капелькой медленно течет вода… Я говорил о том, как хорошо было бы, если б биографию Николая Степановича писал не я, а АА. На это она мне ответила, что она даст себе другое задание — написать две-три статьи (об Анненском одну, другую о Бодлере, третью — о всех остальных поэтах, влиявших на Гумилева), и что если бы ей это удалось, она была бы вполне удовлетворена. "А писать о том, какие у него были романы, — пошутила АА, — подумайте, как это мне, по меньшей мере, неудобно…"

Опять говорили об Анненском, о том, какой он "высокий", хороший, большой поэт. Он очень поздно начал, Анненский, и АА не жалеет, что неизвестны его ранние стихи, — есть данные предполагать, что они были очень плохими. Об отношении АА к Анненскому, о том, как она его любит, чтит, ценит — говорить не приходится. И однако, АА его не переоценивает. Она знает, что у него часто бывали провалы — рядом с прекрасными вещами. АА привела в пример два-три слова. И между прочим, АА считает, что его трилистники (система расположения) — очень неудачный, очень декадентский прием, и АА огорчена, что В. Кривичу даже мысль в голову не пришла о том, что следует эти трилистники разбить и расположить стихотворения в хронологическом порядке, и только из уважения к памяти Анненского в примечаниях указать, что такое-то стихотворение было включено в такой-то трилистник. А оставив такое расположение и не сумев установить даты стихов, В. Кривич совершенно лишил исследователей возможности изучать творчество Анненского (и АА привела в пример фразу о том, что часто бывает у поэтов: чем зрелее стихи творческой жизни, тем больше увеличивается количество пэонов, и как их изучать у Анненского, когда не знаешь дат стихов?).

АА говорила о том, что в 9 году взаимоотношения Гумилева и Анненского несомненно вызывали влияние как одного на другого, так и другого не первого. Так, теперь уже установлено, что в литературные круги, в "Аполлон", вообще в литераторскую деятельность втянул Анненского Гумилев, что знакомству Анненского с новой поэзией сильно способствовал Гумилев… Известно и раньше было, что Анненского открыл (для Потемкина, Кузмина, Ауслендера, Маковского, Волошина и т. д.) Гумилев. Об этом пишут в своих воспоминаниях и С. Ауслендер, и Волошин (даже враждебный к Гумилеву Волошин!), и другие…

Я ушел от АА около 9 часов.

11.12.1925

Была в театре.

12.12.1925

Я пришел в 3 часа. Лежала одетая, свернувшись клубочком, и покрытая одеялом. Не читала, потому что было уже темно — в Мр. дв. ток включают намного позже того, как уже стемнело.

Скоро пришел Пунин, а я поехал в магазин за вином — сегодня в 6 час. вечера приедет М. Лозинский — она получила от него открытку.

Купил бутылку мадеры, печенья и вернулся в Мр. дв. АА хотела угостить меня вином, но я поблагодарил и отказался… Приехал — АА в столовой говорит мне: "Спасибо, душенька". АА заметила, что я не люблю "душеньки". Рассмеялась и говорит: "Как я угадала? Не буду, не буду больше". Просидев еще несколько минут, я ушел.

16.12.1925

Был у Тихоновых. С Марией Константиновной я говорил о старинных французских и немецких книгах, о русских былинах… Пили чай с пирожными. Пробыв у них часа два, я поехал домой.

На этих днях мне пришло в голову издавать книжку своих стихов. Советовался с Н. Тихоновым — он рекомендует сделать это. В воскресенье утром у меня была Люда Попова, и я ее расспрашивал о том, как она издавала свою книгу — о технике доставания разрешений и о прочем. Читал ей намеченные для книжки стихи. Потом она мне читала свои, новые — два-три прочла. За эти дни я прочел книгу "Песни Скальдов и скандинавские народные саги" (изд. Чудинова). Обнаружил все источники "Гондлы", повлиявшие на "Гондлу" места (рельеф "Песнь Краки").

Часов в 8 вечера мне позвонила АА, и я пошел к ней в Ш. д. Пунин был дома, но пошел в спальню, лег и читал книгу. А мы были в кабинете, Говорили на разные темы.

Об Анненском в "Пути конквистадоров". Был Лозинский, З., Г. Иванов, Мариэтта — т. ч.