Мысль, не нашедшая выхода, не исчезает, а прячется внутри, гниет, как заноза, чтобы однажды разорваться черным нарывом и вырваться, принимая уже какие-то радикальные формы…
А что если?.. Вдруг получится, и я буду как та белка в парке?
28
Захваченный неожиданно пришедшей мыслью, я посмотрел по сторонам. Не дожидаясь вечера, голые по пояс мальчики и девочки в нарисованных майках и обтянутых юбчонках с разрезом до талии уже подстерегали потенциальных клиентов, а между столиками шлялись личности неопределенного пола, вполголоса предлагая нелегальную порнопродукцию и запрещенные законом эксклюзивные неземные наслаждения. Когда мимо окон кафе проходил патруль федералов, проститутки и торговцы порнухой с неестественной быстротой, ненадолго исчезали, словно растворялись в атмосфере. Видимо, все тут присутствующие точно представляют себе свое жизненное кредо, свое отношение к происходящему, свои цели и задачи. Видимо, каждый тут уверен в своем месте в данном мире и в сотне маленьких мирков.
Помню, как-то полгода назад я здесь уже был. Целый день просидел в веселой компании каких-то сутенеров и своих друзей — адалт-программистов. Кончилось то веселье для меня безотрадно: сутенеры свистнули у нас все кредитки и мобильники, подбили мне один глаз и, если бы не программеры, ловко отбившиеся пивными бутылками, меня наверняка оставили бы под столом с пером в левом боку. Сейчас я сидел здесь же, но трезвый и грустный, потягивал через трубочку янтарную жидкость, и в сотый раз взвешивал все «за» и «против» своей новой идеи.
Принесли еще пиво. Меня вдруг охватила дикая, но давно уже забытая тоска по природе — не по тому «лону природы», о котором обычно мечтают все горожане, а по настоящей природе, вдали от скоростных железных дорог и автострад. Все-таки не совсем я отвык от дикой местности, что-то осталось во мне от того прежнего бродяги.
Эх, плюнуть бы на все, забраться в самую глушь и пробродить там несколько месяцев, как когда-то бродил по Полярному Уралу. Да, было бы здорово, во всех отношениях…
— Тебе одиноко? Скучаешь? — хрипловатым голосом спросила плотоядного вида крашеная блондинка вдруг материализовавшаяся перед моим столиком. Девушка была эффектна. Явно с африканскими и одновременно азиатскими кровями, с хорошо наложенным макияжем и в красиво нарисованной майке. — Могу составить компанию и развлечь, я сегодня не очень занята.
— Развлечь меня было бы неплохо, но сомневаюсь, что тебе это легко удастся, — не выпуская из зубов трубочки, ответил я. Не люблю я крашеных и разрисованных проституток. Да и некрашеных тоже уважаю как-то не очень. — Сама от скуки усохнешь.
— Ты так думаешь? — девушка сощурила глаза. — С настоящим мужиком я никогда не соскучусь, будь спок!
— Еще бы, — кивнул я в ответ, — с таким мужиком никто не соскучится, не вопрос. Но дело в том, что я-то уже совсем не настоящий.
— Что-то не похоже! — блондинка оценивающе оглядела меня. — Рановато для тебя.
— Зато есть что рассказать и о чем вспомнить, — подмигнул я ей.
— П…ёж! — уверенным тоном профессионального эксперта сказала девушка. — О таких вещах и таким голосом мужики вслух никогда не говорят. Так и скажи, что у тебя сейчас нету двухсот кредитов.
Я достал из заднего кармана джинсов две бумажки по сто кредитов и бросил на стол.
— Вот. Забирай свои двести и отваливай. Будем считать, что твоя сегодняшняя программа выполнена на все сто.
Блондинка молниеносным движением спрятала деньги и только после этого изумилась.
— Слушай, перец, а ты это серьезно? А что, вот эти бумажки, они и вправду настоящие?
— Не знаю, радость моя, я их не печатал, — пожал я плечами. — Еще вопросы? В таком случае, до лучших времен.
— Пока, парень! Мильён спасибо! — девушка широко улыбнулась напоследок и отвалила от столика, одергивая на ходу свою чрезмерно узкую кожаную юбку. Похоже, под юбочкой ничего уже не было.
— Поди с-с-сюда, малышка, е-е-есть тема, — заплетающимся языком воззвал из-за соседнего столика какой-то жирный пьяный мужик.
— Да иди ты в жопу, — непринужденно бросила блондинка, проходя мимо.
Вот молодец девушка! Так и надо! Но на кой черт я отдал этой проститутке двести кредитов за просто так? Вероятно, я уже не воспринимал ее как женщину.
И тут, наконец, я решился.
Бокал опустел. Я посидел еще несколько минут, слушая приятную музыку, потом засунул в ближайшую помойку газеты с журналами и вышел на улицу.
Спасской башне пробило семь. Я шел, размахивая опустевшим кейсом, с удовольствием прислушиваясь к сонному шепоту тополей и размеренному шелесту асфальта под ногами. Выглянувшее недавно солнце периодически пряталось за набольшими облаками, стало прохладно, умытая дождем листва тихо шуршала на ветру. Я даже поежился в своей легкой одежде — так пробирал этот чудесный ветерок. В очищенном западным ветром небе, пламенея в лучах вечернего солнца, бежали на восток последние обрывки туч. Над городом нагло высилась двухсотэтажная бетонная шестигранная призма Соросовского Центра, — прозванная в народе — «Карандаш». Высилась непоколебимо, как форпост другого Города, города зеркальных витрин и вылощенных улиц, господствующего над грязью, идиотизмом и извратом, над подпольными притонами «желтой» зоны и беспросветным пьянством окраин.
Теперь, когда решение было принято, я уже верил в его правильность, в то, что все устроится к лучшему. В этот вечер, в шуме умытого летним ливнем города, я чувствовал себя бодрее и моложе на десяток лет. Черт возьми, как все же хороша была бы эта планета с ее грозовыми ливнями, с ее тихими зорями и медленным движением облаков над дремлющей в полуденном зное землей, как она была бы прекрасна, эта древняя колыбель человечества, если бы сами люди ее не загадили.
Остановившись на углу, я зашел в будку таксофона, вставил безымянную хакерскую карточку и набрал номер, который нигде и никогда не был записан — я помнил его наизусть. Отследить мой звонок было невозможно — никто бы не смог определить куда я звоню.
Из донесения службы наружного наблюдения отдела «G»:
«Наблюдение начато в 08 ч 40 мин. от адреса: 1-я ул. Машиностроения, д. 76. Наблюдение велось методом простой визуализации в силу невозможности использования технических средств.
В 17 ч. 05 мин. объект вышел из своего дома доехал до Страстного бульвара, вышел из машины и пешком неторопливо проследовал по Большой Дмитровке в строну Кремля. На углу Столешникова переулка объект задержался на три минуты, проверил свой смартфон, посмотрел в сторону бара и повернул к Тверской улице. По Тверской дошел до перекрестка с Камергерским переулком, игнорируя правила безопасности, перебежал на другую сторону к зданию “Центрального Телеграфа”, на углу у дома 7 по Тверской зашел в книжный магазин, где находился около 30 мин. …»
«В 18 ч. 02 мин. объект зашел в кафе, находящееся в том же здании. Пока объект прибывал в кафе отмечено два его контакта.
Первый контакт в 18 ч. 19 мин. с официантом. Был сделан заказ на сумму в 55 кредитов.
Второй контакт — в 18 ч. 50 мин. с работницей секс-услуг. Объект передал ей две купюры, предположительно по сто кредитов. Проведена отработка контактера…»
«…контактер признан неперспективным, и дальнейшая разработка этой линии прекращена.»
«В 19 ч. 00 мин. объект покинул кафе, зашел в будку городского таксофона, что на углу Маховой и Тверской, откуда сделал один звонок. Из-за принятых объектом предосторожностей наружным наблюдением номер зафиксировать не удалось. Затем объект спустился в метро “Охотный ряд”. В метро он купил билет, и тут же бегом спустился по эскалатору на платформу. После прихода поезда, объект сел в первый вагон и с пересадкой вернулся на станцию “Дубровка”. Затем объект проследовал к себе домой и больше уже в тот день никуда не выходил».