Тогда я и решил, что быть боссом не для меня и поступил в RMDF. Там меня быстро оценили — я зарабатывал фирме реальные деньги и находил новых клиентов. Это у меня всегда хорошо получалось, но и товар в ту пору был чертовски хорош. Я работал старшим менеджером Третьего отдела продаж RMDF.
Довольно скоро я получил повышение — более престижную должность в той же компании, и с тех пор вкалываю только на нее. Организую сделки по продаже малогабаритных компов и прочих подобных штук, типа ноутбуков, телефонов и наладонников на гибридных и чисто квантовых процессорах.
Квантовый процессор — очень приятный и дружелюбный зверь, вполне пригодный для того, чтобы стать вашим домашним любимцем. Первые гибридные квантовые процессоры появились давно, и теперь их производством занимаются около семидесяти фирм. Правда, бум на гибридные процессоры уже прошел, да и сам я предпочитаю другое оборудование для себя. Но — чистая прибыль — около тысячи кредитов за штуку — совсем неплохо, я думаю. Ну, цены сейчас пока падают, рынок загрязняют бывшие страны третьего мира, но в следующем году этому придет конец. За год я продаю — не лично, конечно — тысячи штук.
Но я отвлекся. Так вот, показали мне как-то совершенно новый продукт — перспективную разработку. Секретное, тогда еще, изделие. Это был собственно, прямой интерфейс человек — компьютер, с бесконтактным подключением к мозгу. Без всякого безобразия — шлем на квантовом процессоре и все! Почти как обычный шлем виртуальной реальности, только действовал он сразу на сознание и на восприятие реального мира. Революция! Возможности просто поражали. Эта технология позволяла создавать такие воображаемые миры, что клиент не видел разницы с реальностью, но мог при этом по своему желанию задавать любые параметры. Испытания на добровольцах, вроде бы, прошли нормально, продукт сертифицировали и первую партию выбросили на рынок. Назвали продукт — Helmet of Real Opportunities (HRO) — Шлем Реальных Возможностей. Ажиотаж, бешеный спрос, прибыли! Я тогда зарабатывал как африканский диктатор — RMDF была монополистом, а я — ее коммерческим директором по перспективным разработкам. Ты должен помнить, что тогда творилось. Несмотря на высокую цену, HRO расхватывали, как ледяной крем в жару. Производство работало в полную силу и постоянно расширялось. Но производить такие приборы очень сложно, это ведь было ноу-хау. Необходимы весьма квалифицированные специалисты, ими нужно руководить, работы нужно планировать. Нужна сеть по всему миру, нужны агенты по заключению контрактов по доставке и распространению товара. Нужны мастера, которые в течение пяти часов после поломки вылетят в любую точку планеты и исправят любой шлем. Я скажу больше. RMDF запатентовала и выплеснула на рынок многочисленные аксессуары для HRO. Костюмы, прокладки, белье, мази, кремы и прочую дребедень. Мы стали продавать всевозможные программы для HRO, права-то были у нас! В запечатанных непроницаемых пакетах носители с софтом и принадлежностями рассылались клиентам. Там было все — самые разнообразные наслаждения, на всякий вкус и на всякую нужду. Проститутки и владельцы борделей встали на грань разорения. Сексшопы терпели убытки. Телекомпании и индустрию шоу-бизнеса ждал крах.
Но все то великолепие продолжалось недолго. Неожиданно и вдруг разразился жуткий скандал, ты, наверное, слышал. Не мог не слышать. Оказалось, что после длительного употребления этого продукта возникают серьезные побочные явления — кожный зуд, тошнота и рвота, задержка мочи, депрессия дыхания, нарушения сознания, возбуждение, расстройства центральной нервной системы. Это все еще цветочки. Клиентов сильно беспокоили нарушения половой функции, зрительные дисфункции, патологии пищеварения, терморегуляции, водного обмена, сбои в работе сердца, чет знает что! Стали поступать сообщения, что некоторые люди умирали прямо во время активных сеансов. Но самое неприятное, заключалось в том, что возникала чудовищная психологическая зависимость. Человек, несколько раз надевший такой шлем, был уже не способен без него обходиться и жить мог только с ним. Если HRO снять, возникала такая ломка, что нарджин отдыхает. Кто сразу тапки отбрасывает, кто с ума сходит, а кто покрепче и посильнее — руки на себя накладывает.
Как всегда бывает в таких случаях, безотлагательно возбудили серию судебных процессов, продукт наш с производства сняли, технологию совсем засекретили и запретили продажи. Прекратилось производство и причиндалов для HRO. Но не тут-то было! Уж очень прилипчивая штука оказалась. Технология производства самого шлема, хоть и секретная вначале, стала утекать, а в некоторых странах начали почти открыто производить эту гадость. А разные примочки и софт мог производить вообще кто угодно. То там, то тут стали возникать подпольные производства, и самого HRO, и аксессуаров к нему. Власти их отлавливали, но появлялись новые производители — компоненты-то общедоступны. Началась охота за базами данных нашей бывшей клиентуры. Понятно же, что никто из потребителей HRO не спешил сообщать о себе публично.
RMDF понесла тогда серьезные убытки, но не смертельные. Слава Богу, HRO никогда не являлся нашим главным продуктом. Совет директоров объявил, что база данных клиентов HRO уничтожена, но власти посчитали иначе. Началась слежка и бесконечные проверки. Время от времени появлялись сообщения, будто то тут, то там всплывают копии базы данных о наших прежних покупателях. Вероятно, кто-то из сотрудников похитил секретные сведения, но кто — не ясно, улик не было. Совсем. Власти тогда взяли на подозрение всех тех, кто имел допуск, и начали просеивание. Как я потом узнал, круг подозреваемых сократился до десяти с чем-то человек, ну, и, как понимаешь, я оказался в этой компании. Мое руководство мне доверяло, и не сомневалось в моей честности и порядочности, совет директоров был за меня, но для копов они не указ.
Вот так обстояли дела, когда меня взяли в аэропорту.
Как я довольно быстро понял, ничего у них на меня не было. Просто во всей компании подозреваемых я самым образованным оказался, а потому — самым подозрительным. Сначала меня по четыре раза в день на допрос таскали, а потом как отключилось все. Сижу-сижу, и не вызывают! Только адвокат приходит. Не беспокойся, говорит, все у тебя в порядке, никаких улик против тебя нет, а дело мы закроем. Вчистую. За невиновностью. А следователь мой, как исчез — я понять ничего не мог — ведь нельзя же дело тянуть до бесконечности, следователи тоже временем связаны. А через тридцать пять дней меня вдруг отпустили. Отдали все отобранные вещи, даже деньги и початую пачку жвачек вернули. На фирме как героя встретили — пообещали вынужденный прогул оплатить — форс-мажор, все-таки, контрактом предусмотрена стопроцентная оплата. Но я тогда заметил, что все мои друзья, как ты выразился, вдруг раззнакомились, и мне теперь почти никто не звонит, а тем, кому звоню я, стало отчего-то безумно некогда.
Марк закончил свой рассказ. Наши рюмки давно опустели, повторный заказ тоже был выпит, и мы просто вертели в руках опустевшие сосуды. Мой друг немного захмелел, став от этого меланхоличным и грустным.
— Так в чем дело-то? — глупо спросил я.
— А в том, что все теперь знают, что ты работаешь на ФСИБ. А я, раз теперь твой друг, тоже значит, по их мнению, на ФСИБ работаю. Опять же сидели мы вместе. Хоть и недолго.
В клубе становилось все горячее и горячее, люди распалялась. Было хорошо, весело, но как-то буднично. Со сцены печально, но громко играло регги. Решив немного разбавить алкоголь, мы взяли по охлажденному апельсиновому соку и неторопливо тянули ледяную жидкость через узкие трубочки.
— Тепло тут, хорошая атмосфера. Слушай, а что тебя по-настоящему волнует в этой жизни? — спросил Марк.
— Меня? Много разного, сразу и не скажешь. Чтоб было что поесть, попить, почитать, посмотреть и для души чего-нить этакое. Ну, и чтоб деньги всегда имелись. Не особо много, а так, чтобы не думать о том, как бы ни потратить последний цент. Чтобы поговорить было с кем и о чем. И чтобы меня понимали. Здоровье опять же должно присутствовать. И еще чтобы не дергали по всяким неприятным поводам.