Сам клуб располагался в подвале. Никаких детекторов, никакого сканирования. Сонный охранник безучастно окинул взглядом мою личность и молча кивнул в сторону зала. Я заплатил за вход, уселся за один из пустующих столиков и принялся бесцельно рассматривать обстановку. Интерьер заведения был натурален и прост: голые стены, местами покрашенные или декорированные под кирпич. Клуб отличался редкостной старомодностью, очень чисто и уютно и нет впечатления, что сидишь в подвале. Странно — но не имелось никакой техники, кроме экранов кое-где на стенах. Зал выглядел как в старинных фильмах. Я не заметил ни одного человека, ни в шлеме, ни в очках. Все было в живую — видимо всяческие электронные средства были здесь под полным запретом. Играла приятная живая музыка, а за столиками сидели улыбающиеся пары. Мелодия, надсадная и щемящая, наполняла всё здешнее пространство. На маленькой сцене, которую я сразу даже не увидел, находился мужик с потрясающе длинными и абсолютно белыми волосами, в костюме, состоящем только из двух узких полосок кожи с яркими мигающими светодиодами на них. Музыкант самозабвенно играл на настоящем саксофоне — сам играл, своими легкими. Посетителей немного, одиночек почти не было совсем, в основном пары. Некоторые парочки сидели за столиками в разнообразных вольных позах, сладко целовались, не обращая на окружающих никакого внимания. Другие, слившись едва ли не воедино, медленно перетаптывались в танце. Все присутствующие были одеты по-разному, без всякого соблюдения какой-либо конкретной моды или дресс-кода, хотя говорят, что самый строгий дресс-код бывает только на нудистском пляже. Женские наряды выглядели в высшей степени пикантно, и, глядя на них, я порадовался, что сообразил одеться в ту одежду, что удобна и комфортна мне.

Я молча сделал заказ, и две рюмки мартини дополнили мое настроение.

— Вам какой?

Вопрос был адресован не мне, а кому-то рядом, за моей спиной. Я обернулся и бросил беглый взгляд на столик возле себя. За ним сидела девушка с короткими волосами, выкрашенными в ярко-красный цвет. Может у нее не волосы, а парик? Если и парик, то классный — выглядит как настоящие волосы. Ее одежду составляло маленькое черное платье, а на ногах красовались блестящие босоножки на тонком металлическом каблуке и с ремешками, бережно охватывающими её изящную ножку. Глаза у девушки были закрыты, а на лице выражение тихого блаженства. Какое лицо! Какой профиль, черт побери! Сколько поколений человеческого рода должно смениться на этой грешной земле, чтобы возникло такое совершенство! Сколько ей может быть лет? Двадцать? Двадцать три — самое большее. Она открыла темно-карие глаза. Красивая девушка. Нет, с таким профилем и с такими глазами она не может быть обыкновенной — ей место не в жизни, а в сказке. Только вот глаза грустные. Перед ней стояла порция мороженного.

— Так какой вы выбираете? — повторил официант.

Здесь, в этом клубе, официанты осуществляли функции барменов. Или наоборот — бармены выполняли работу официантов. Явно неподготовленная к такому вопросу, девушка на секунду замешкалась, но тут ей на глаза попалась спасительная карточка с названиями коктейлей.

— О, простите, я немного задумалась, — улыбнулась она. — Пожалуйста, приготовьте мне этот, м-м-м-м-м… «Флэшбек»!

— «Флэшбек» это неплохо, — кивнул официант.

— Или нет, постойте! — девушка углядела более соблазнительное название. — Лучше «Cтроуберри-коктейль».

— Хорошо, пусть будет «Cтроуберри», — безропотно согласился официант, открывая ручной шейкер, похожий на маленький блестящий артиллерийский снаряд.

Я залпом допил свою рюмку и снова стал глазеть по сторонам. В дальнем углу, прямо напротив меня, тихо беседовали молодые супруги. Или просто очень близкая пара. Он — в черном классическом костюме, она — в прозрачных джинсах и сетчатой тунике. Взглянув на них, я опять с силой испытал своё одиночество. Пара иногда вставала из-за своего столика, проходила в центр зала и медленно танцевала в очаровывающем неторопливом ритме. Он осторожно держал её одной рукой за бедро, а другой сжимал плечо, слегка дотрагиваясь до ее щеки своей. Сколько нежности и любви чувствовалось в этой танцующей паре! Несовременно, как сказала бы Эльза.

Я еще раз оглянулся. Красноволосая девушка сидела, подавшись немного вперед и облокотившись на столик. По-детски охватив руками высокий стакан, она тянула жидкость через трубочку, следя из-под опущенных ресниц за понижением уровня жидкости. Как-то очень не похоже, чтобы она кого-то ждала здесь. Может, хотела завести новое знакомство?

Кивнув официанту на пустые рюмки, я достал из кармана купленный по дороге журнал «Экспансьон». Несмотря за запрет французского президента Хасана Али-аль-Рахима, журнал все же продолжал издаваться в Голландии. Так, что там новенького? Очередной скандал в Европарламенте, прием, устроенный родителями популярной порнозвезды по случаю ее отбытия за океан, забастовка работников сексклубов в Гамбурга… Светская хроника, реклама, последняя коллекция дома моделей Кардена… «Этот год начался под знаком Черного Скорпиона. Мода обнаруживает несомненную тенденцию вернуться к обыгрыванию природных линий женской фигуры. Взгляните на эти снимки свежих моделей. Каждый образец говорит сам за себя — черный цвет, прямые плечи, изощренная талия и крепкие подтянутые бедра убедительно свидетельствуют, что наступил новый этап…»

Тут каким-то седьмым чувством я ощутил, что моделями от Кардена интересуюсь не я один. Не поднимая головы, я покосился на свою соседку. Девушка тотчас же отвернулась с независимым видом, побалтывая трубочкой. Тихо стучали льдинки в высоком стакане. Я положил свой журнал перед соседкой.

— Прошу, — сказал я, — так вам будет удобнее, уверяю вас. А то вы можете вывихнуть свою очаровательную шейку, заглядывая мне через плечо.

— Если я вам мешаю, то это еще не дает вам никакого повода хамить мне! — Девушка оттолкнула от себя журнал и повернулась в сторону бара. Ее маленькое, хорошей формы ушко слегка порозовело. — Счет дайте, пожалуйста!

Услышав призыв, бармен взглянул в нашу сторону. Я перехватил его взгляд и, сдвинув брови, едва заметно покачал головой. Тот понимающе усмехнулся одними губами и занялся своей сложной никелированной аппаратурой.

— Простите меня, — примирительно сказал я, — я ведь не рассчитывал вас обидеть. Вероятно, я использовал не совсем вежливый оборот речи, но дело в том, что я редкий гость этого места, чувствую себя не в своей тарелке, и здешние традиции мне неведомы.

— Новичку тем более следует считаться с правилами поведения в чужом клубе, — заносчиво сказала она.

— Какая строгость! Прежде чем критиковать чужое поведение, нужно проследить за своим собственным, — поддел ее я.

— Потрудитесь не читать мне мораль! — отрезала она. — Я в этом не нуждаюсь. Строгостью и дисциплиной меня и так уже на работе достали.

Я, не торопясь, допил свой мартини.

— Если хотите знать мое откровенное мнение, — проговорил я, — то вы нуждаетесь кое в чем поэнергичнее, чем просто чтение морали. Или вы не согласны? Официант! Мне еще мартини, а девушка просила счет.

— Я уйду тогда, когда мне захочется, — отрезала она. — Официант, еще один «Cтроуберри».

— Ну, ладно, хватит вам валять дурака. Та клубничная шипучка, что вы так самозабвенно пьете, не такая уж невинная вещь, как может сначала представиться. Это газированная смесь спирта, абсента, якобы безвредного красителя и земляничной эссенции. Уже через полчаса все поплывет у вас перед глазами. Два таких коктейля подряд — очень много, даже для меня. Эти коктейли — предательские штуки, говорю вам совершенно серьезно, как эксперт!

— А вам-то какое дело? — снова возмутилась девушка.

Бармен, отмерив в шейкер разноцветные жидкости и добавив туда же кубики льда, закрыл его и принялся трясти с ловкостью жонглера. Воспользовавшись тем, что девушка внимательно разглядывала лежащий перед ней журнал с модами, он взглядом указал мне на нее, одобрительно подмигнув — стоящая, мол, девочка и заслуживает самого пристального внимания. Я пожал плечами с притворно равнодушным видом — мало ли еще таких девочек!