Н само бессмертие бессмысленно и соответствует смерти, если нет цели, ради которой надо жить вечно. И мы нашли цель.

Оставшиеся бессмертные стали искусственно ускорять эволюцию некоторых видов рептилий и земноводных. Но только через тысячелетия стало ясно – стенноны единственный вид ящеров, чей мозг способен стать носителем разума.

Естественные миллионнолетние процессы мы уплотнили в столетия, стараясь, насколько возможно, направить ваше развитие по нетехническому направлению, искренне считая, что эволюционируя по пути единства с природой, вы придете к торжеству разума и гуманизма. Но приобретя сознание – вы, по своей сути остались ящерами.

Учитель оборвал рассказ и посмотрел Джаку в глаза, словно стараясь увидеть через них потаенные и мрачные закоулки его души. Этот короткий взгляд буквально обжег Крина и он невольно потупил голову, как если бы на нем лежала тяжесть неискупленной вины.

– Но Мудрейший, во всем виноваты стенны, – неуверенно сказал Джак, – они отвергли священные каноны, а Бог Щар разделил братские племена.

– Ты многого не знаешь, – с улыбкой остановил его Учитель, – то, что стенны потеряны для нас, мы поняли сразу. Они вырвались из под контроля и вернуть их в прежнее русло было также невозможно, как остановить извержение вулкана. Поэтому мы обратили все усилия на вас – стеннонов, уже имеющих зачатки культуры и науки. Это далось очень нелегко; мы удержали в повиновении государство Крина, но лишь ценой гибели семерых бессмертных.

– Мудрейший! – Джак крикнул и отчаянно замотал головой, – Нет, это неправда, это невозможно, стенноны не ящеры!

Но Учитель продолжал, словно не слыша его.

– Слово – предел, не годилось для определения коварства твоих предков: они строили хитроумные ловушки для нас, потому что знали, как сильно пси-поле бес смертных в прямом столкновении. И если бы не возможность гибели от рук стеннов – Драдо Даро Крин вряд ли бы подчинился нашей воле; с этой точки зрения, кровожадный Щар стал даже выгоден. Ведь именно опасность войны помогла сохранить цивилизацию от окончательного распада.

Джак слушал Учителя, почти прекратив дышать и казалось, сердце тоже остановилось от услышанного. – Нет, нет, нет! – Кричал его взорванный мозг, но постепенно, опустошенное безразличие окутало, заполнило Джака и он понял, – да, действительно, все было именно так.

– А где еще двое Учителей? – Спросил Крин, ибо он не знал, что можно еще спросить, после всего им услышанного.

– Они в северном полушарии, за тысячи километров от нас, – ответил Мудрейший, и в голосе его послышались нотки усталости, – возможно, мои братья направили эксперименты по верному руслу. – Он снова, с тревогой посмотрел на небосвод, – но это сейчас безразлично; война началась и малая Луна смещена с орбиты. С каждым своим обращением она приближается к Земле, до тех пор, пока не рухнет в мировой океан, превратившись в сотни гороподобных осколков.

Учитель замолчал ненадолго, вслушиваясь в себя в понимании некой важной мысли, затем, медленно, с расстановкой продолжил.

– Только теперь, когда все скоро кончится, я понял, что попытка внести на Землю искру сознания была преждевременной, и она также угаснет как угаснет, садовый цветок посаженный в сельве. Вмешательство в естественный эволюционный процесс не может пройти безнаказанно: преждевременный всплеск будет неминуемовыравнен, стерт окружающими условиями, ибо ничто не существует отдельно и само по себе.

Учитель снова умолк и его, начавшая возбуждаться речь, полилась ровно и спокойно. – Поэтому я верю, настанет необходимость в рождении Разума, он появится ни смотря ни на что. Возможно, пройдут миллионы лет, но это неважно, ибо эволюция жизни во Вселенной, к счастью, направлена в одну сторону – в сторону качественного усложнения психической материи.

Словно в полусне Джак слышал слова Учителя и разрывая нити их нереальных тягучих образов, спросил, будто вырываясь из бездны бреда.

– Но что же с нами будет?

И услышал страшный, невозможный ответ от того, кто спасал страну Кринов на протяжении многих столетий.

– Все динообразные вымрут. Вторая Луна не пощадит никого; километровые волны затопят материки, ураганные шквалы вырвут с корнями целые леса, радиация лавиной хлынет через прорванную атмосферу, облака черной пыли полностью скроют солнце, мертвящим холодом оденутся полюса планеты и ваш континент окажется под толстым слоем твердой воды; жизнь замрет, но не погибнет совсем. – Учитель вновь с тревогой посмотрел на небо, после чего задумчиво продолжил. – Выживут те, кто имеет максимум способностей к приспособлению и не требует большого количества пищи; вероятно, ими будут теплокровные живородящие существа, малочисленные и не заметные сейчас – они заселят опустошенную планету… и примут эстафету жизни, поэтому, я могу умереть спокойно.

– Мудрейший и Всесильный! Я знаю, вы можете, но не хотите нам помочь! – Джак упал к ногам Учителя, стремясь вымолить всевышнюю милость. Он знал, что Мудрейший сжалится над его страданиями и он молил, молил, молил своего единственного господина и друга на этой Земле.

Но Учитель оставался глух и безразличен, и к Джаку с окончательной ясностью пришла мертвящая душу мысль, – да, он мудрый и всесильный, действительно, сейчас слабее младенца.

– Но может быть еще что-то возможно, – со слабым отголоском надежды прошептал Джак. – Нет, мы уже тысячу лет только советники, – твердо ответил Учитель, – зло вырвалось из-под контроля, и лучше, если оно сейчас погибнет от собственной руки. Пусть наше не удачное детище перестанет существовать… Отправляйся домой, Крин, – уже без гнева обратился к нему Учитель, – а впрочем, можешь и остаться, ибо сейчас, ничего уже не изменить.

Не помня себя, словно в сновиденьи, Джак прошел через сад, стараясь не повредить ни один цветок. Каким-то образом добрался до взлетной поляны, нашел на ней каменную чашу и очнулся уже высоко над Землей. Его полет прерывался провалами бреда, и лишь какими-то окраинами сознания он чувствовал тончайшую вибрацию, позволявшую держаться нужного направления.

– Ураганы пыли, волны высотой в гору, – слова Учителя взрывались в воспаленном мозгу, гудели, наползали друг на друга, сталкиваясь и деформируясь от соударений, – вымрут динообразные, твердая вода покроет страну стеннонов… но разве вода может быть твердой?… радиация… океаны мрака… искра гаснет… ураганы… психическая материя… цветок в джунглях… твердая вода…

Нескончаемый день сменился такой же нескончаемой ночью, которую освещали те же две луны, но Джак, возвращаясь из бредовых провалов, замечал, как меньшая из лун неумолимо увеличивалась в размерах, становясь больше главного земного спутника – в два раза, потом в четыре… в пять… Пока не спрятала его за собственной сферой.

И когда горизонт осветился пурпуром восходящего Солнца, Луна начала быстро разрастаться, становясь больше его, как если бы, обладая страшным притяжением, она втягивала в себя звезды и увеличивалась за счет них; и вот – только гигантский черно-багровый шар, от горизонта до горизонта заполнил все пространство, плюща невообразимой тяжестью алую от утреннего солнца атмосферу – кровавым потоком брызнувшей из все уменьшавшейся на востоке полосы свободного неба.

Ураганным шквалом Джака бросило вниз, и вдруг ему показалось, что черная громада зависла на сотую долю секунды, но тут же снова провалилась давя темно-кровавый горизонт, снова задержалась… и опять обрушилась вниз, чтобы остановиться на сотую, тысячную долю мгновения, и тут же… вниз, вниз, вниз – неотвратимо проламываясь сквозь лопающиеся слои воздуха, словно нейтронная звезда – поглощая и втягивая в себя: свет, Землю, и само Солнце.

– Спаси нас, Учитель! – Мольба, отчаяние, страх, немыслимая жажда жизни, последний всплеск надежды, все слилось в одно извержение ужаса.

И вечная мгла, погребла под собой всю Вселенную.