Настоятель храма слушал это разговор молча, устроившийся у камина пес (ему наложили жаркого, но вина, естественно, не налили) временами глухо порыкивал. Дескать, о каких таких жутких вещах вы тут рассуждаете, господа хорошие!

— Привыкай, Арсик, люди еще не на то способны, — бросил в сторону собаки Гелиус эт-Мароли.

Пес поднял одно ухо, выражая недоумение. Но старый маг сам почувствовал, что дальнейший разговор о темных тайнах будет не к месту, и постарался сменить тему:

— Прошлой ночью я снова сумел поговорить с Питом эт-Баради из Будилиона. Он практикует в лечебнице при храме.

— Я помню магмейстера, — сказал герцог. — С виду он меньше всего напоминает некроманта: такой улыбчивый толстячок.

Титус эт-Лидрерри задумчиво покачал бокалом с вином, глядя, как оно играет оттенками рубина:

— Мы, некроманты, умираем каждый раз, когда выходим на Темные тропы. Каждый раз — предсмертная боль и страх, от которого останавливается сердце. Если после этого у человека остаются силы улыбаться, значит, он не так прост, как хочет казаться.

— Но что сообщил вам уважаемый эт-Баради?

— Сначала, в ночь нападения на Ааре и Будилион, он ничего толком не знал. В храмовую лечебницу ворвались наемники. Да, именно наемники, а не уторские горцы, которых удержал бы суеверный страх. Перерезали всех мужчин, забрали ту мелочь, на которую может позариться простой солдат, и сожгли лечебницу. Но ни в храм, ни в пещеры не совались. Самого Пита, хоть он и пытался защитить больных, не убили, но лишь оглушили и бросили во дворе лечебницы. Видимо, думали, что он сгорит. Но…

— Понимаю, — кивнул герцог. — Если стукнуть некроманта по голове так, что он будет лежать подобно бездыханному трупу, это еще не значит, что он не сможет созвать на совещание своих коллег.

— Примерно так, — усмехнулся Титус. — Пит проводил души погибших до торной дороги, позаимствовав у каждой немного силы. Этих крох хватило, чтобы отправить сообщения всем высшим магистрам ордена. В том числе и мне — на Кромешной стороне не существует понятия «уйти на покой».

— Понятно, — кивнул герцог. — То-то мне казалось странным: чем ближе мы подходим к Вельбиру, тем больше люди знают о войне. Вы сразу же сообщили новость барону?

— Конечно. По-моему, он уже начал созывать ополчение, — маг смущенно улыбнулся. — Я мало понимаю в военных делах, но здесь, в Иртине, гонцы от барона собрали всех возчиков и потребовали, чтобы они завтра приехали в Вельбир на своих подводах.

— Неглупо. Малыш Унти, надеюсь, неплохой парень.

— Да, — согласился некромант. — Но я хотел рассказать о другом. Как я уже упоминал, прошедшей ночью мне снова удалось связаться с эт-Баради. В Будилионе происходит нечто необычайное. У одной из монахинь было видение. Потом магмейстер почувствовал отголоски мощнейшей волшбы, творившейся где-то неподалеку от Ааре. Он не смог разобраться в природе колдовства, но уверен, что ни одному из живущих ныне магов такое не под силу. И еще… Знаете, господин маршал, пути, по которым ходят маги на этой земле, порой еще более прихотливы, чем Дороги Мертвых. Старина Пит, потеряв пациентов, закрылся в библиотеке. И знаете, что он обнаружил? Древнюю балладу…

К удивлению собеседников, герцог Мор вздрогнул и напрягся, словно собака, почуявшая дичь:

— Какую?

— Балладу об одной из женщин вашего рода — Лиоте Ааре: «Поклялась, что не оставит сына, но века проходят чередой, и с тех пор в роду мужчины знают нежность матери одной…»

Герцог кивнул и продолжил:

— «Не прервется род, покуда горы нежность верной дочери хранят, и никто не сможет у дракона каплю древнего огня отнять…» Я знаю эту балладу. Многие поют ее в земле Мор. Красивая сказка о любви принцессы и подгорного короля. Удивительно, что ваш коллега заинтересовался ею.

— Самые незатейливые строки, пришедшие во время, становятся пророчеством.

— Это дарит надежду. Я уже не знаю, на что уповать, но совпадение не может быть случайным.

— Ничто не случайно в этом мире, — вмешался в разговор жрец. — Я вот что подумал… Господин Мор, вы знаете, где находится сейчас Сфера Огня?

— Что? — удивленно переспросил герцог.

— Сфера Огня — ваш фамильный перстень и символ власти Драконов, — Гелиус эт-Мароли лукаво улыбнулся. — Не удивляйтесь, сир! Мы в монастырях не только поклоны бьем. Я много времени посвятил изучению вещей силы. У каждого древнего рода есть своя реликвия… они имеют разнообразные свойства и прочно связаны с хозяевами.

— Кольцо было у Альберта, — отчеканил герцог.

— А где теперь?

— Его мог найти Двальди, — старый горец почти задохнулся от гнева. — Но… н-н-нет! Этого не может быть! Я бы ощутил, понял… это же… как смерть, но противнее…

— Вот именно, — снова усмехнулся жрец. — А вы ничего не почувствовали.

— То есть?

— Я не знаю, что это значит. Эту загадку разгадывать вам, господин маршал. Я просто помогаю вам думать в определенном направлении.

— Хорошо, — кивнул Мор и двумя глотками осушил бокал. — Хорошо. Но я буду думать об этом тогда, когда на моей земле не останется ни одной уторской сволочи.

От этих слов щенок вдруг сжался в комок и яростно зарычал. Такова уж природа у рейдерских собак — они будут рычать и кусаться, когда им невыносимо страшно.

— Тихо, Арс! — прикрикнул на пса эт-Мароли.

И добавил ласково:

— Господин маршал не имеет к тебе никаких претензий.

Щенок задумчиво приподнял уши, потом опасливо подошел к герцогу, словно спрашивая: «Правда?»

Эльрик добродушно расхохотался:

— Ваше светлейшество, господин Гелиус, мне кажется, ваш зверь скоро научится говорить по-человечески.

Жрец улыбнулся в ответ:

— Светлые боги способны еще не на такие чудеса, но сомневаюсь, чтобы им зачем-то понадобилось наделять речью моего лохматика.

— Да, — лицо герцога Мора снова стало серьезным. — Мы о многом поговорили. Спасибо вам, господа. Но я хотел видеть вас, господин настоятель, по несколько иной причине. Завтра мы выступаем. И мне очень хотелось бы, чтобы воины шли в бой, чувствуя над собой благословение Эйван Животворящей. Ведь люди идут умирать и для того, чтобы эти земли остались столь же прекрасными, каковы они сейчас. Я только боюсь, что мои клятвы… мои обеты…

Жрец покачал головой:

— Ходить Дорогами Мертвых не означает отворачиваться от Жизни. Завтра через час после рассвета мы отслужим молебен перед вашими воинами.

Глава 11

Войско ушло ранним утром.

А в тот час, когда люди начинают подумывать об обеде, из монастырских ворот выехал десяток пароконных фургонов. Спустившись с холма на главную площадь городка, обоз остановился. Небольшая толпа, ожидавшая, пока эйваниты нагрузят фургоны зерном, вяленым мясом и сушеными яблоками, зашевелилась.

Кроме мобилизованных возчиков, в Вельбир отправлялись в ополчение и те иртинцы, кому уже довелось в своей жизни понюхать пороху.

Уезжал коновал Гард с сыновьями. Еще мальчишкой он сбежал из дома, и лет десять о нем не было никаких вестей. Но, оказалось, не сгинул, не пропал пацан. Вернулся к старикам-родителям. Да еще пригнал четверку зверовидных тяжеловозов-битюгов, каких не видали раньше в этих краях. А привезенных Гардом денег хватило, чтобы отстроить новый дом с просторной конюшней. Кроме золота, за годы скитаний непоседливый альвиец приобрел умение лихо махать короткими саблями вроде тех, что в чести у рейдеров Светлых гор. И сыновей научил этой злой игре.

Ехал шорник Рэй, который еще три года назад служил в полку пикинеров в Вельбире, а потом женился на молодой вдове Горлетте. Ехали Бур-моряк, бывший мечник Пус, Атасан-копейщик.

Старых солдат в Иртине набралось две или три дюжины. Накопив за время службы немного денег, многие «слуги короля» покупали клочок земли в благодатных местах на берегу Альвы, надеясь провести остаток дней в мире и достатке. Но теперь никто из них не остался дома.