– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Кирилл. – Что ты записал сразу столько птиц?

– В том-то и дело, что это была одна и та же птица, – объяснил Женька. – Это певчий дрозд.

– А я слышала про такую птичку, – вступила в разговор Вика. – Но не знала, что он может петь такие замечательные песни.

– Певчего дрозда называют потрясающим имитатором, – стал рассказывать начинающий композитор. – В его репертуаре столько песен: он может петь как соловей, пеночка, зяблик, кулик, синица, кричать чибисом, коростелем, перевозчиком, покрикивать как большой пестрый дятел или как зарянка, и я перечислил далеко не всех. К тому же множество звуков он изменяет так сказать на свой лад, и получается настоящая симфония.

– Настоящий композитор, а не птица, – сделала вывод Вика, чем очень удивила мальчишек.

– Да, ты попала в самую точку, – подтвердил Женька.

– А чем он питается? – продолжала расспрашивать девочка.

– Дождевыми червями, пауками, жуками, многоножками, гусеницами, бабочками, а еще семенами ели, березы, – поделился своими познаниями мальчик. – А когда созревают ягоды, то ест рябину, жимолость, костянику и много еще разных ягод.

– Теперь у тебя записан целый концерт, – сказал Кирилл. – Здорово!

– Я думаю, что пора возвращаться, – заметил Женька.

– А пойдем к нам в гости, – любезно предложила Вика.

– Не знаю, – задумался Женя.

– Заодно послушаем, что ты там записал, – привел еще один довод Кирилл.

– Пойдем, у нас еще пирог остался, который мама перед отъездом приготовила, – добавила Вика, рассчитывая этим уговорить их приятеля окончательно.

– Ладно, пошли, – согласился Женька.

Одна из лесных тропинок привела их к дому Ефросиньи Матвеевны. Старушка-хозяйка знала не одну дорогу, а несколько. И все они приводили прямо к дому. Теперь их отлично знали и Кирилл с Викой.

Ефросинья Матвеевна оказалась дома. Так как Женька не общался с местной детворой, то у него не было никакого предубеждения относительно их гостеприимной – они сами-то это знали – хозяйки. Поэтому ребята сначала все вместе сели за стол и подкрепились чаем с пирогом.

– А нас, между прочим, недавно рано утром разбудил черный дятел, – похвасталась Вика. – Он стучал своим клювом, Кирилл даже хотел его на камеру снять.

– Да, но не успел, – подтвердил брат.

– Давайте послушаем, наконец, что у тебя там получилось, – не терпелось Вике.

Женька включил свои записи. Весь дом заполнился волшебными звуками.

– Где это свиристель поет? – озадачилась Ефросинья Матвеевна. – Слышите?

– Это Женька в лесу записал, – похвасталась Вика.

Хозяйка внимательно посмотрела на черную коробочку в руках у новоявленного гостя, все еще не веря, что звуки раздаются именно оттуда. Женька понял, что она сомневается и нажал на «стоп» – пение вмиг прекратилось. Потом снова нажал на нужную кнопочку и птичка снова запела.

– Это радостная песня, – заключила старушка-волшебница. – Птица радуется солнцу, теплу и поет об этом свою песню.

– Наша хозяйка понимает язык зверей и птиц и умеет с ними разговаривать, – снова принялась расхваливать старушку девочка. – Я тоже хочу этому научиться.

– Постепенно и ты начнешь понимать, о чем они говорят, – обнадежила ее Ефросинья Матвеевна и стала собирать корзинку.

После того, как они послушали птичье пение, Кирилл в свою очередь решил показать новому другу фотографии, которых у него была целая уйма. Ведь до того, как ему на день рожденья подарили камеру, он занимался исключительно фотографией. Он выбрал самые удачные, по его мнению, снимки и с гордостью предложил посмотреть Женьке.

Вернувшемуся домой Андрею Павловичу, уставшему от практических исследований и опытов, пришлось весь вечер слушать оживленный, наполненный восторженными восклицаниями рассказ своих детей о мальчишке по имени Женька. Наконец, где-то часам к одиннадцати, до его утомленного сознания, отчаянно борящегося со сном, стало доходить, что сегодняшняя случайная встреча в лесу с этим мальчиком-музыкантом явилась первой ступенькой к обретению новой дружбы.

ГЛАВА 5

ЗАГОВОРЩИКИ

На следующее утро Кириллу неожиданно пришлось заниматься стиркой. Папа накануне с ног до головы перепачкал свою одежду, занимаясь своими исследованиями, причем сам и не заметил, как и когда это произошло. Ефросинья Матвеевна хотела помочь мальчику, но он упрямо отказался, и заявил, что все сделает сам. Раз мама оставила его здесь за старшего (на папу в некоторых вещах полагаться не приходилось), то он не может не оправдать ее надежд.

Правда, несколько раз ему все-таки пришлось обратиться к хозяйке, чтобы кое-что уточнить. Сначала ему было необходимо узнать, какой температуры должна быть вода, потому что в кипятке стирать, как он собирался поначалу, это было трудновато. Потом он еще между делом узнал, что надо делать сначала – насыпать порошка или погрузить грязное белье. Выяснив все детали, Кирилл приступил к стирке. И признал, что дело это не самое легкое.

Сначала порошок никак не хотел пениться – Кирилл не раз видел, как у мамы во время стирки в тазике белье утопало в мыльной пене, воздушной и сверкающей, переливающейся многоцветными оттенками в электрическом свете лампочки, вот и ему хотелось создать такое волшебство в стареньком жестяном тазу Ефросиньи Матвеевны.

Добавив еще пару горстей, он решил, что этого вполне достаточно. Но, как только стирка началась, порошок стал выкидывать такие номера, что Кириллу оставалось лишь диву даваться! Откуда-то появилось столько воздушной пены, что она закрыла собой все содержимое таза – из-за нее мальчик даже не мог рассмотреть как следует грязные пятна! А потом и того хуже: мыльной пены стало так много, что она начала вылезать за края тазика и огромными пушистыми хлопьями шлепаться прямо на пол. Кирилл не знал, как от нее избавиться, а проказница-сестренка, крутившаяся поблизости и радостно наблюдая за развитием событий этого эксперимента, только смеялась, подхватывая в ладошки переливающиеся хлопья.

С горем пополам справившись со своей задачей, Кирилл с облегчением вздохнул. Дело было сделано – белье, выполосканное раза четыре (как минимум!) было благополучно развешано на веревки, протягивающиеся через весь двор от кровли дома к сучковатым деревьям, стоящим в нескольких метрах напротив. С гордостью глядя на дело рук своих, мальчик устало вытер взмокший лоб. Ему даже показалось, что на его ладонях появились трудовые мозоли!

И как только мама одна своими нежными ручками обстирывает все их семейство?! Это Кириллу было совершенно непонятно. Пожалуй, впредь стоит поаккуратнее обращаться с одеждой, следить за своим внешним видом, – решил Кирилл, столкнувшийся лицом к лицу с этой бытовой проблемой. Раньше он как-то и не задумывался, насколько это непросто – вести хозяйство. Теперь же ему пришлось самому побывать в роли домоправителя. И стирка, как он смутно догадывался – это еще цветочки! За предстоящий месяц мальчишке предстоит провернуть такое количество разных хозяйственных дел, о большей части которых он и не подозревал!

Но первый – самый трудный – шаг был сделан. Кирилл весь оставшийся вечер любовался из окна своей комнаты на свежевыстиранную одежду и полотенца, разноцветными флагами развевающихся на ветру.

– Не нравится мне все это, – сказал мальчишка маленького роста, обрывая веточку низкорослого кустарника, растущего у изгороди. – Эта старуха всю жизнь прожила в одиночку, а тут – на тебе! Приехали какие-то чужаки, а она вдруг ни с того ни с сего поселила их, да еще и учить своему колдовству начала!

– А ты откуда знаешь?! – удивилась длинная и нескладная для своих одиннадцати лет девчонка с рыжими косичками и веснушчатым носом.

Мальчишка посмотрел на нее округлившимися глазами:

– Ну ты даешь! Как будто с луны свалилась! Да об этом вот уже две недели вся деревня говорит! Скажи, Серый! – обратился мальчишка к приятелю.