– Да не помирай ты раньше времени! Ты ж сказал тому чечену, что деньги за романы получил? Вот и не дергайся, сиди и жди, что дальше будет…

– А вдруг где-то уже снайпер сидит и меня ждет?

– Вот уж в этом случае, на тебя зубы точат тогда вовсе не чечены. Им же в первую очередь захочется тебя поспрошать насчет своих деньжат, а не мочить.

Димыч разлил по второй. Удивительно, но Павел не чувствовал хмеля; может, виновата была только что пережитая встряска, а может, стоящий неподалеку джип с налетчиками. Под водочку незаметно проскочили еще три шампура. В общем, застолье налетчиками было испорчено, хоть и не совсем. Девчонки в полголоса болтали о своем, поглощая шашлыки наравне с мужиками, а кавалеры напрочь погрязли в криминале.

После третьей, Генка спросил с подначкой:

– Паша, а что б ты делал с ножиком и топором, если бы братки стволы оголили?

– Как что? Загасил бы двоих, а тебе остального оставил…

– Эт, как бы ты их загасил?.. – с невыносимым сарказмом переспросил Генка.

– А вот так, – Павел поднялся, взял нож, подхватил с земли топор, спросил: – Видишь вон, на иве, старый затес?

– Ага. Это Димыч в позапрошлом году выпендривался, место столбил.

– Топор воткнется в нижний край затеса, а нож в верхний, – и Павел метнул в дерево топор, а вслед за ним и нож.

Генка обескуражено присвистнул. Димыч поглядел в сторону джипа, проговорил:

– Паша, чего это там поблескивает? В бинокль, что ли, смотрят?

– Похоже…

Димыч поднялся, сходил к иве, принес топор и нож. Нож бросил Павлу, выдернул из роскошных ножен свой, сказал:

– Гляди, Генка, нож вонзится в правый край затеса, а топор в левый… – рука у Димыча оказалась твердой.

Генка вскочил, вскричал:

– Это какие-то технические штучки! Покажи нож?!

– Да на, смотри…

Генка долго вертел перед глазами нож, проговорил разочарованно:

– Похоже, старинный…

– Ну, не очень старинный, но роскошный ножичек!

– Где ты его надыбал?

– Да тряханули одного бизнесмена… Ножик отличный и абсолютно незаконный. На вещдок не тянет, а хозяину отдавать, душа не велит. Вот и оформил.

– Ох, Димыч, огребешь ты когда-нибудь…

– Да ладно… Так хоть у хорошего человека при деле хорошая вещь будет, а то какой-нибудь холуй полковник, преподнесет в виде подарка какой-нибудь заднице генералу…

Генка вдруг примерился метнуть нож в дерево, но Димыч проворно вскинул руку, и ловко цапнул нож за рукоятку.

– Э-э… нет уж…

Генка взял топор, примерился, метнул. Топор стукнулся о ствол дерева рукояткой. Сходил за ним, опять метнул, топор стукнулся обухом. Генка, все более и более распаляясь, уже бегал за топором. Димыч, лежа на траве и поедая на пару с Галей апельсин, хохотал в голос. Павел сходил за пивом, откупорил бутылку, передал Оксане, откупорил вторую, приложил горлышко ко рту… Что за блаженство! В жаркий день, после доброго килограмма жареного мяса, ледяное пиво, шипящее во рту, колющее язык сотнями игривых пузырьков! Генка с маху вогнал топор в корягу, в сердцах плюнул, прошипел:

– С-с-супермены, б-бля… – прихватив бутылку пива, уволок за кусты нежную Люсю.

– Ты гляди, а наш Генка форменный садист! – воскликнул Димыч. – Он же Люську разложил как раз на виду у господ джиперов… Или джипзиков, а, Паша?

– А черт их знает, кто они такие… – лениво протянул Павел, раздумывая, не пойти ли за второй бутылкой пива.

– Паша, ты, правда, с автоматом не сможешь управляться?

– А что, может возникнуть необходимость?

– Не нравятся мне эти джибзики…

– Ну, я ж охотник, Димыч. Очередями с бедра, вряд ли смогу, а вот одиночными – запросто. Я в армии впервые в жизни в руки эскаэс взял, всю обойму, десять патронов в десятку положил. У замполита аж челюсть отвисла. Во, вспомнил! Комаревский была его фамилия! Надо же, столько лет вспомнить не мог, а тут сама выплыла… К чему бы это?..

Из-за кустов неслись пронзительные сладострастные вскрики, стоны, Галя с Оксаной уже поглядывали на своих кавалеров с явным нетерпением, а Димыч, будто не понимал ничего. Разлегшись на траве, чистил уже второй апельсин. Подражая ему, Павел тоже принялся чистить апельсин. Очистил, и начал отламывать по ломтику; один в ротик Оксане, один себе. И эдак неторопливо, лениво: любит, не любит… Чего тут было, не понимать? Своих дам-с, господа, придется трахать по очереди, ввиду сложной тактической обстановки.

За полчаса и Галя, и Оксана извелись. Наконец, из-за кустов выпали оба виновника напряжения, скатились в протоку и поплыли наперегонки к противоположному берегу, но быстро вернулись. Когда мокрый Генка подошел к достархану, Димыч тихо бросил сквозь зубы:

– Автомат положи под руку, но так, чтобы не было видно… Паша, твоя очередь последняя.

– Димыч, ну ты и сади-ист…

– Паша, как более слабая боевая единица, ты пойдешь получать удовольствие в самый опасный момент, вернее, в наиболее вероятный для нападения момент.

– Это почему я самая слабая боевая единица?! – возмущенно вскричал Павел.

– Да потому, что ты человек сугубо гражданский, и в нужный момент можешь заколебаться, убивать или не убивать. А это может стоить жизни мне или Генке. Не говоря уж о девочках… Их защищать в первую очередь, потому как они совсем в этой игре случайные фигуры.

– Димыч!..

– Пашка! Ну, хоть ты называй меня по имени!..

– Госсподи! Да на твоем имени с отчеством можно шесть раз язык сломать. Это ж надо придумать – Валериан Димитриевич! Валериан – слишком длинно, Валера – не соответствует действительности. Димыч – элегантно и коротко…

– Тьфу ты!.. – и Димыч поволок за кусты Галю.

Они немного посовещались, и скрылись за кустами. Павел прикинул траекторию, и весело хохотнул:

– Ба, и эти залегли на виду у джипперов…

Раскрасневшаяся, оживленная Люся подсела к Оксане, и они зашептались, захихикали. Подошел Генка, в одной руке у него была гроздь бутылок пива, другой он прятал за спиной автомат. Присел, осторожно подсунул автомат под край непрозрачного, покрытого яркими узорами полиэтилена, проговорил деловито:

– В случае чего, Паша, два запасных магазина за холодильником в багажнике…

– Ничего, у меня к нагану пять запасных зарядов в сумке…

– Почему, всего пять, а не семь?..

– Гена, в старину одним зарядом к нагану называлось семь патронов, следовательно, у меня в сумке тридцать пять патронов.

– А, ну, да, конечно… Один заряд – семь…

– Слышь, Гена, а кто такой Славка Динамит?

– О-о… Это фигура… Новосибирский авторитет. Сейчас-то он гордится своей кликухой, потому как мало кого осталось, кто помнит, как он ее заработал. А дело было так; собрался он, простите за каламбур, на свое первое "дело", сберкассу грабить. Купил динамитную шашку, все честь по чести. Только хохмач один, салаженку не шашку продал за хорошие деньги, а кусок хозяйственного мыла, завернутый в стандартную заводскую упаковку, которой динамит пакуют. Ну, там все остальное было, как и положено; дырка высверлена, в дырке пороховой заряд, кусок бикфордова шнура… Выпасли, значит, они с подельниками, когда в сберкассе хорошая сумма скопится, разжали домкратом прутья решетки, отключили сигнализацию, выставили стекло, Славка залез в помещение, пристроил на дверцу сейфа динамитную шашку, поджег шнур, и тут только заметил, что помещение маленькое, укрыться негде, он и ринулся обратно в окно. Но отверстие маленькое было, застрял. Орет, руками машет, ногами дрыгает. Подельники напугались, и деру. А тут и патруль подкатил. Потом все городское угро год ржало, вспоминая, как Славка сейф рвал. Ему тогда ничего не намотали. Много ли намотаешь, за незаконное проникновение? Даже попытки взлома не было. Суд не счел попыткой взлома, кусок мыла, привязанный к дверце сейфа. Теперь-то он заматерел. У него свой банк, по слухам, общак держит. С нашим авторитетом у них какие-то контры, чего-то не поделили… Димыч уже третий год трупы считает. А изловить какую-нибудь более-менее крупную рыбину, никак не удается. Сидит какая-то продажная тварь на самом верху, и постукивает бандюганам, а шишки на Димыча валятся…