— Но за что его наказывать? Он ничего не делал!!

— Старейшая, правитель приказал…

— Не надо, лхас, я самолично скажу ей все. Забирайте предателя и можете быть свободными.

— Слушаемся.

— Я же предупреждал тебя, Старейшая, сколько раз предупреждал, что твои действия не останутся незамеченными. Полукровка жив, так ведь. Ты дрожишь, Старейшая, неужели я угадал?

— Что бы ты не придумал, он все равно придет и убьет тебя.

— Думаю то, что от него останется, даже учитывая вашу небывалую живучесть, вряд ли сможет это осуществить.

Глава 12

Кроме нашей, есть другие истории

После того, как парочку раз едва не распласталась на земле, запнувшись за очередной толи корень, толи еще что, я, покопавшись, весьма долго покопавшись, достала маленький фонарик, и шла теперь подсвечивая себе путь. Скорость нашего путешествия ощутимо возросла. Устала я быстро, даже сама была удивлена, насколько. Я держалась, не хотела признаваться вслух о своей слабости. Но не только гордость давала невесть откуда взявшиеся силы… еще и желание поскорее добраться до места, где я встречу Демма. Чем быстрее я пойду, чем лучше буду стараться, тем быстрее все закончится. А пока я постаралась не думать о нем, потому что я погружалась в свои мысли настолько глубоко, что вновь стала медленней идти и спотыкаться.

Ближе к утру, а может обеду или даже к ужину, лес был очень густой, почти не пропускал через плотные кроны солнечный свет, я очередной раз споткнулась, все же упала, и так и осталась лежать. Сил больше не оставалось. Ни малейшей капли. Мне хотелось плакать от бессилия. Я хочу, как же я хочу идти вперед!! Но… слишком слаба.

Цун, что-то приговаривая, я не могла разобрать ее слов, потащила меня куда-то, а потом аккуратно привалив спиной к чему-то твердому, села рядом. Когда мне стало хоть немного легче, я попросила идти дальше.

Вот так мы и шли, постоянно делая остановки… Но, все же, шли, хоть немного, но продвигались к цели. Цун просила меня стараться, идти вперед еще чуть-чуть, говорила, что мы обязательно сделаем привал, как только найдем место, освобожденное от деревьев. Я ухмылялась про себя, прекрасно понимая, что в этом лесу шанс найти такое место равен нулю и сотым долям процента. Поэтому и шла, шла, шла… уже плохо соображая, в какую сторону иду и как быстро. Главное — иду, надежно держась за рукав Цун.

Через какое-то время, она затормозила, я по инерции сделала шаг вперед, и только потом сообразила остановиться.

— Вода, Алексин, слышишь, — она затрясла меня за плечо, отчего безвольная голова моя моталась в разные стороны, как у куклы, — вода! Мы можем остановиться!

Я сглотнула, только сейчас ощутив, насколько же хочу пить. Сделав последнее усилие, обещая себе немыслимую гору всяких существующих и не существующих вкуснотей, я послушно пошла за ней. И действительно, вскоре я вдохнула сырой воздух и рухнула там же, где и стояла. Потом, правда, подползла к воде и дрожащими, неверными руками начала зачерпывать воду и жадно пить.

Потом я как-то выпала из мира, ничего не слыша, ничего не видя, просто наслаждаясь передышкой. Очнулась от щекочущего нос запаха чего-то съестного. Я перевернулась на живот и оглянулась.

Цун развела костер и как раз снимала странную емкость, весьма отдаленно напоминающую посуду. Но пахло вкусно, поэтому я подползла поближе и сунула нос в содержимое, за что схлопотала по носу. Я обиженно посмотрела на нее. Ну зачем так сразу? Цун посмеялась, попросила, чтобы я подождала немного, пока она разложит все по тарелкам. Тарелки? Я уставилась на жестяную посуду, как на чудо. Честно говоря, думала, что будем есть так же, как и с Деммом — из общего котла. Скривившись от неприятных ощущений в груди, я села, и уложив успевшую стать обжигающе — горячей тарелку, ложкой щедро зачерпнула непонятную кашу и смело проглотила… едва не выплюнув обратно. Га-а-адость! Пахло намного лучше.

Я покосилась на Цун. Та, вполне довольная жизнью и приготовленным, уже доедала совершенно несъедобную по моим меркам еду. Я перевела взгляд на кашу, зачерпнула снова и тоненькой струйкой вылила обратно, тщательно рассматривая на свету, но тут поймала взгляд повара и быстро сунула все, что оставалось на ложке в рот, всем свом видом стараясь показать, насколько мне вкусно. Она вздохнула и с виноватым видом развела руками.

— Да знаю я, что готовлю отвратно, можешь не давиться. Не хочешь — не ешь, я-то привыкла к этой бурде за столько лет.

Я тяжело вздохнула, посмотрела на кашу, подумала, и зажмурившись, доела ее всю… почти всю. Потому что поняла, другое мне вряд ли светит. Надо чтобы в желудке хоть что-то было. Последний вел себя от такого варварского обращения подозрительно тихо. Я облегченно перевела дух и опять развалилась на траве.

Где-то полдень… наконец я смогла узнать хотя бы приблизительно время по небо, проглядывающему сквозь небольшой просвет между деревьями. Зачем вот только мне оно, это время? Она мне поможет побыстрей добраться до Демма? Нет… значит, не стоит задумываться о таких мелочах.

— Сколько мы будем здесь?

— Пока тебе не станет лучше, — откликнулась Цун, она домывала тарелки. — Сейчас мы точно не пойдем дальше, продолжать выматывать себя я тебе не дам!

— Точно? — жалобно спросила я.

— Точно, — твердо отрубила она.

Я вздохнула. Как будто мысли мои прочитала… Ладно, отдохну еще чуток, раз делать ничего не остается.

Послышались легкие шаги, и надо мной нависло ее лицо.

— Все будет хорошо, малышка. Вы встретитесь через каких-то пару дней, только больше не выматывай себя, хорошо? Потому что если так будет продолжаться, наша скорость наоборот снизится. Понимаешь? Мы будет тратить больше времени на такие большие отдыхи.

— Через сколько? — выдохнула я. Самый главный сейчас вопрос.

Она погладила меня по щеке.

— Примерно три-четыре дня, не больше.

Я удивленно вскинула брови.

— Всего? Неужели, место, куда мы идем так близко?

— Не совсем, просто я знаю короткие дороги. Кстати, а почему ты не снимаешь капюшон? Жарко ведь, наверное.

Сердце сжалось. Я, не говоря ни слова, села и скинула его, демонстрируя то, что представляли собой мои волосы. Объяснять что-либо я была не в силах.

Я почувствовала, как ее прохладные пальцы осторожно дотронулись до шеи, пробежались до затылка к вискам. Ногти впились в ткань джинсов.

— Ты сама их так? — тихо спросила она.

Я помотала головой. Если попытаюсь что-нибудь сейчас сказать, точно расплачусь, а я не хотела опять показывать свои слезы.

— Давай я подровняю их… я аккуратно.

Неопределенно передергиваю плечами. Теперь мне все равно.

Она отошла ненадолго, заморозив мою шею до противных мурашек, потом вернулась. Я как-то отстраненно наблюдала, как мои рыжие, короткие пряди уносит прочь ветер. Хуже уже точно не будет.

— Ну, кажется все, — наконец сказала она. — Не хочешь посмотреть?

Только ради ее стараний я подползла к озеру и всмотрелась в мое подергиваемое волнами отражение. Но тут они как-то резко успокоились, и я увидела. Совершенно короткие, едва прикрывающие уши. После стрижки и до плеч не доходят. Хотя… там оставались длинными только жалкие клоки, правильно она сделала, что их обрезала. Я провела рукой по этим новым моим волосам. Ровно, гладко… и больно.

Я отвернулась.

— Они скоро отрастут, не волнуйся. — Я посмотрела на Цун и покачала головой.

— Отрастут… но будут уже не те, которых касались руки самого дорогого человека на этом свете.

Сказав это, я вдруг поняла, что людей… не совсем людей, но таких дорогих моему сердцу теперь уже двое. И мои, теперь уже не мои волосы, запечатлели их прикосновения.

Она подсела ко мне.

— Твой Страж?