— Неправда. В девять я уже вернулся назад! Слабоват оказался молодой человек. Слишком юн, нервы подвели.

Туссен сказал:

— Дайте ему подписать показания и покончим с этим.

Потребовалось еще десять минут, чтобы уговорить Барро поставить подпись. Он никак не хотел признать, что убил Сильвию из револьвера калибра 7,65 миллиметра, упрямо повторял:

— Все подстроено! Все лгут, Я убил ее из своего револьвера, его калибр 6,35 миллиметра. Другого револьвера у меня никогда не было.

Туссен, разумеется, изучил свидетельство о продаже револьвера, найденного в бумагах подозреваемого. Документ подтверждал, что калибр оружия — 6,35 миллиметра. Между тем установлено, что Сильвия была убита пулями калибра 7,65 миллиметра. Барро же стоял на своем:

— Я этого револьвера никогда и в глаза не видел! Мне его подбросили! Убив Сильвию, я выбросил свой револьвер в канаву.

— Какую канаву?

— Не знаю, где-то возле Венсенских ворот..

— Это слишком неопределенно. Словом, вы признаете, что убили свою жену, и я благодарю вас.

— Но у меня никогда не было револьвера калибром в 7,65 миллиметра!

— Вы просто купили его нелегально, вот и все. Скоро восемь. Он должен уехать сейчас же, если хочет нормально поужинать… Он подождал, пока уведут убийцу, схватил плащ. Внезапно им овладела усталость, уничтожая радость от того, что все закончилось, перебивая ему аппетит. Спать, спать…

В коридоре он наткнулся на Жюля и Марсо, которые закрывали собой какой-то массивный предмет. Вместе они воскликнули:

— Так-так, прими наши поздравления! За это стоит выпить!

Чтобы со всем покончить, — а ему давно хотелось доставить им эту маленькую радость, — он спросил:

— За что выпить?

Они раздвинулись, и он увидел гигантскую хризантему в горшке.

— С праздником, инспектор Туссен!

Он взглянул на календарь и нервно расхохотался. Настенный календарь жирным шрифтом провозглашал:

«Вторник, 1 ноября,Туссен, — праздник всех святых».

— В самом деле, — согласился он, — за это стоит выпить.

Когда он около девяти приехал домой с хризантемой в руках, жена с горечью сказала ему:

— Ужин испорчен. Идти в кино уже поздно.

— Хватит с меня кино на сегодня, — целуя ее, ответил Туссен.

Неуверенным шагом он направился в спальню. Он уже спал.

9

Сильвия была честной девушкой. Встретив ее восемь лет назад у Фредерики, которая была тогда моей любовницей, я решил, что смогу ее обольстить. Однако во время нашей совместной работы над фильмом она не позволяла мне никаких вольностей из-за уважения к Фредерике. Это еще больше возвысило ее в моих глазах. И мы навсегда остались хорошими друзьями.

После ее развода я сделал ей предложение. Но она мне отказала. Затем я встретил у нее Мишеля Барро, который вскоре стал ее вторым мужем. Он произвел на меня удручающее впечатление. И моя неприязнь к нему усиливалась с каждым днем. Он не любил ее и женился на ней только из-за денег, а она, Сильвия, проявляла к нему такую любовь, что сама мысль предостеречь ее от Барро была мне отвратительна.

Из своего окна я мог видеть, метрах в ста впереди, фасад виллы Сильвии. Я не отказывал себе в удовольствии созерцать ее виллу во время моих продолжительных мечтаний. Затем однажды я случайно нашел у себя бинокль. С того дня я превратился в соглядатая. Я издали присутствовал на обедах вместе с Сильвией и ее мужем. Я различал влюбленные взгляды Сильвии, раздраженные и злые взгляды Мишеля. Я видел, как они прощались. Она поднималась к себе в спальню. Сначала освещались два пролета лестницы, затем окно наверху. Муж садился в машину и уезжал в Париж. Я прекрасно понимал, как страдала Сильвия при каждом таком расставании.

Бывало, они вместе поднимались вечером в спальню. Тогда я откладывал бинокль в сторону и шел спать, закрывая глаза, чтобы не видеть Сильвию в объятиях этого гнусного сопляка-проходимца!

Сильвия частенько заходила ко мне, поверяла мне свои тайны, хотя я никогда ее к этому не побуждал. Однажды она вытащила из сумочки револьвер, предупредив, что он заряжен, что это подарок Мишеля, опасавшегося, что ночью на нее может быть совершено нападение- Меня охватило недоброе предчувствие. Этот мерзавец вполне мог сам воспользоваться этим револьвером… О, у меня не было никаких оснований считать его на это способным, кроме глухой ненависти, которую я к нему испытывал… Я посоветовал Сильвии положить оружие в ящик ночного столика.

Это был револьвер с барабаном, калибр 6,35 миллиметра. Простая штуковина, обладающая большой убойной силой. У меня самого было оружие такого типа, только большего калибра.

В случае, если Сильвия подвергнется ночью нападению, ей не понадобятся настоящие пули, поскольку она все равно не умеет стрелять. Кроме того, я боялся, чтобы она не ранила сама себя. Поэтому я купил холостые патроны калибром 6,35 миллиметра. И однажды, находясь у Сильвии, для которой мои визиты стали обычным явлением, я подменил патроны, ничего не сказав, так как это означало бы поделиться с ней своими смутными подозрениями относительно ее мужа.

Если на виллу проникнет грабитель, ей достаточно будет выстрелить холостыми, чтобы я услышал и бросился к ней на помощь со своим револьвером. Поэтому я был спокоен. Так продолжалось месяца два, а потом Сильвия сказала, что собирается переехать жить к мужу в Нейи. Мысль, что я не смогу больше видеть Сильвию, отдавалась во мне острой болью — чувство, которое я тщательно скрывал от неё.

Затем, три дня назад, она прибежала ко мне вся в слезах за советом. У Мишеля любовница, он хочет развестись, но она не в силах с ним расстаться.

Я ее утешил ценой неимоверных усилий над самим собой, заверив, что Мишель, поразмыслив, непременно вернется к ней. Но я знал, что это не так, и чувствовал эгоистическую радость, думая, что очень скоро она, возможно, опять будет свободна…

Позавчера вечером, погасив везде свет, я курил у окна. Напротив, в ее гостиной, я мог различить силуэт Сильвии. До меня доносилась музыка, которую она слушала. И вдруг, не знаю почему, мое внимание привлекла решетка ее сада. Она открылась совсем бесшумно, я определил это лишь по слабому отблеску отраженного света.

Я взял бинокль, всегда лежавший рядом с окном, навел его. И тотчас увидел в саду Сильвии мужскую фигуру. Когда человек оказался в освещенном пространстве, ограниченном окном гостиной, я узнал его. Это был Мишель Барро. Я вздохнул с облегчением: на какой-то миг мне показалось, что это грабитель. Устыдившись своей нескромности, я уже хотел отложить бинокль, но странное поведение Барро остановило меня. Он шел, крадучись, надвинув на лицо край шляпы… Один раз он повернулся в мою сторону и пристально посмотрел на мой дом. Я невольно отпрянул назад, но, вспомнив, что стою в полной темноте, снова занял свой пост. Он снова двинулся вперед. Проник в дом.

Теперь я наблюдал за гостиной. Сильвия в мечтательной позе сидела возле радиоприемника. Несколько минут я ждал, когда же она сделает движение, свидетельствующее о том, что она услышала, как пришел муж. Но нет. Что он делал? Где он был?

Холодок пробежал у меня по спине. Бинокль дрожал в руках. Что делать? Предупредить Сильвию, закричать? На таком расстоянии она не услышит, радио перекроет мой голос… Я решил ждать.

Наконец Сильвия пошевелилась. Встала, потянулась, вышла из гостиной. Он ее позвал? Осветились лестничные пролеты. Она поднималась в спальню. А он ждал ее там с револьвером в руке…

Спальня не осветилась. Раздались три выстрела. Я застыл в оцепенении, ошеломленный реализацией моего кошмара. Затем Барро появился в саду, бегом пересек его, оставил решетку открытой, и я отчетливо услышал, как отъехала его машина, оставленная им чуть выше по дороге вне видимости из моего окна.

Придя в себя, я машинально схватил свой револьвер, — зачем он мог мне теперь понадобиться? — кубарем скатился по лестнице, пересек сад, выскочил на пустынную дорогу, подбежал к решетке сада Сильвии. Минуту спустя я был возле нее.