— Коллега! — завопил Ригли, не посчитавший такой ход событий естественным. Рассердившись не на шутку, он, в свою очередь, протянул над столом руку, намереваясь перехватить ускользавший документ.

К сожалению, было уже поздно.

Фредди умыкнул-таки бумаги из-под носа Ригли, прицельно метнул их в свой «дипломат», а затем, вспомнив молодость, и вовсе сыграл как заправский регбист. Прижав к себе кейс наподобие овального мяча, он довольно резво обежал вокруг стола, сделал классический обманный выпад в сторону и, обойдя Ригли как зеленого салагу, рванул что было сил к дверям кабинета.

— Верните документ, мистер Бендер! — заорал Ригли, пускаясь в погоню за Фредди. — Отдайте наш контракт!

Майлс и Мэрилин не без труда разомкнули объятия, прервав свой сладкий поцелуй. Взгляды их были по-прежнему прикованы друг к другу. Майлс глубоко вздохнул и почувствовал себя другим, абсолютно новым и полным сил человеком. Ему казалось, что все тело его просто поет.

— Ты что-нибудь слышала? — пробормотал он.

Она пожала плечами и ответила:

— Какой-то топот. По-моему, сегодня у вас в офисе проводятся соревнования по бегу среди адвокатов конкурирующих фирм. Может, они хотят проверить, кто из них в лучшей спортивной форме?

— Я все-таки хочу спросить тебя кое о чем, — сказал Майлс, тычась носом прямо ей в ухо. — Как ты вышла на этого Говарда Дойла?

— В смысле? А, ты имеешь в виду — как я познакомилась с этим актером? Да так, через одного телепродюсера. — Она сделала небольшую паузу, хитро улыбнувшись Майлсу. — Я думаю, ты его знаешь.

Игривая кошачья улыбка, заигравшая на лице Мэрилин, была слишком хорошо знакома Майлсу и всегда его беспокоила. Но на этот раз, он был уверен в том, что ему нечего опасаться. Больше он не боялся ни причуд времени, ни капризов любви. «Да, досталось мне. Больно было, — подумал Майлс, крепче прижимая Мэрилин к себе. — Ну что тут поделаешь? Любовь — это контактный вид спорта».

Они снова поцеловались, и Майлс почувствовал, как сливаются воедино в этом поцелуе их души. Момент был действительно возвышенный. Мэрилин склонила голову Майлсу на грудь.

— Я подала этому продюсеру идею нового телешоу, — лениво-томным голосом сообщила она. — Он предложил мне стать его партнером.

Майлс поцеловал ее еще раз и уточнил:

— Это значит, что и я буду партнером в вашем шоу?

— Это значит, что ты не ошибся, — со смехом ответила Мэрилин.

Собравшись опять поцеловать ее, Майлс вдруг задумался, чуть отстранился и строго спросил:

— А собственно говоря, что это за шоу, в котором вы хотите заставить меня участвовать?

На лице Мэрилин появилась игривая улыбка:

— Дождись премьеры. Первый эфир через четыре недели.

Несмотря на весь свой горький опыт, Майлс был уверен, что теперь ему не о чем волноваться.

Эпилог

Новое шоу стало настоящим хитом телевизионного сезона.

Начиная с первого выхода в эфир пресса отнеслась к нему подчеркнуто лояльно и дружелюбно. Шумиха вокруг новой программы прокатилась по всему Лос-Анджелесу, и студия каждый раз была битком набита публикой, так что продюсерам даже не приходилось приглашать массовку за деньги. Огромное количество людей по собственному желанию стремилось участвовать в передаче. При этом среди зрителей оказались люди из самых разных слоев общества — от руководителей и менеджеров крупных предприятий до домохозяек и полуграмотных обитателей захолустных пригородов. Пожалуй, новая передача смело могла соперничать с «Шоу Джерри Спрингера». Это изрядно повышало ее рейтинг у рекламодателей.

Студийные прожектора начали включаться один за другим, подогревая всеобщее ожидание если не чуда, то в любом случае — увлекательного и интересного зрелища. Вот закадровый ведущий, приложив наушник к одному уху, взял в руку микрофон и объявил:

— Добрый вечер, леди и джентльмены, добро пожаловать на программу «Самые забавные видеоразводы Америки».

По студии прокатилась волна аплодисментов.

— А теперь — звезда нашего шоу и большой специалист в области видеоразводов… Встречайте: Гас… ФЕТЧ!

Когда Гас Фетч этаким мячиком выкатился из-за кулис, его встретили не только аплодисменты, но и восторженный рев публики. Как всегда, Гас Фетч был в своем неизменном блейзере, шляпе-пирожке, и, как всегда, его бульдожья физиономия расплывалась в неподражаемой, патентованной ухмылке.

— Вы чертовски правы, ребята, меня зовут Гас Фетч, и мы сейчас покажем вам отличное шоу!

Побоксировав с невидимым противником и явно одержав убедительную победу, Гас торжествующе вскинул сжатый кулак и продолжал:

— Да, у нас есть кое-что для вас! Мы заставим вас смеяться, мы заставим вас плакать, но самое главное… — Подогревая азарт зрителей, Гас сделал эффектную паузу и, наставительно погрозив кому-то пальцем, в унисон с публикой проорал:

— Мы СХВАТИМ… ВАС… ЗА ЗАДНИЦУ!

Под музыкальную заставку, уже ставшую известной, на мониторах в студии замелькали быстро сменяющие друг друга стоп-кадры, на которых где скрытой, где не очень, но везде абсолютно бесцеремонной камерой были запечатлены застигнутые врасплох согрешившие парочки. Эти эпизоды, порой не самого высокого качества с технической точки зрения, порой с едва различимыми персонажами и не вполне цензурной фонограммой, и составляли золотой фонд передачи.

Исполнительный продюсер шоу, с наушниками на голове, бегал перед рядами зрительских кресел и, уворачиваясь от камер, дирижировал публикой, провоцируя ее на все более бурное выражение восторга. Он то и дело вскидывал вверх руки, хлопал в ладоши над головой или энергично показывал на большой плакат с изображением двух аплодирующих рук.

Этим массовиком-затейником был Донован Доннелли, недавно вернувшийся из телевизионного небытия, с острова потерянных продюсеров. Конечно, это была еще не та работа, что раньше, но Доннелли не терял надежды рано или поздно восстановить форму и вернуться на былой уровень.

Добившись желаемой реакции публики, Донован поднял вверх большие пальцы рук, давая знать своему сопродюсеру, что все идет как нельзя лучше. Майлс Мэсси в ответ довольно улыбнулся.

Майлс был счастлив как никогда. Обзаведясь молодой женой, он решил сменить образ жизни и даже бросить свою карьеру, когда-то так неплохо кормившую его. Он променял бесконечные бракоразводные разбирательства и маячивший в качестве перспективы призрак Герба Майерсона на — как оказалось — самую замечательную профессию в мире, Быть сопродюсером модного телешоу значило в Голливуде очень многое; теперь ему доставались первоклассные билеты на домашние матчи «Лос-Анджелес Лейкерс», всего через два ряда от Джека Николсона, постоянно зарезервированный столик у Вольфганга, персональный увлажнитель воздуха (с выгравированным именем) в «Гавана Клубе» и персональное же место на парковке у входа на студию.

Майлс хлопнул в ладоши и улыбнулся Мэрилин, сидевшей, как обычно, в первом ряду среди зрителей. В общем, Майлс жил просто как во сне…

Донован, стоявший по другую сторону съемочной площадки, смотрел на Майлса чуть прищурившись, словно желая представить себе его в перекрестье оптического прицела. Надо же было такому случиться: по иронии судьбы его злейший враг, человек, которого он ненавидел больше всех на свете, стал теперь его сопродюсером.

Донован не забыл, как Майлс лишил его всего: дома, денег и, пожалуй, самой дорогой для профессионального телепродюсера собственности — удостоенной множества наград мыльной оперы «Пески времени». Не забыл он и того, как бомжевал благодаря стараниям Майлса, как жил в «райском» переулке в груде картонных коробок.

«О нет, — с трудом сдерживая душившую его злость, подумал Донован, глядя, как Майлс заигрывает с публикой. — Этот ублюдок умеет очаровать людей, даже жюри присяжных, и заставить всех плясать под свою дудку. Но здесь он на моей территории, и мы еще посмотрим, кто кого, — мстительно сказал себе Донован. — Телевидение — это вам не юриспруденции. Там царствуют нормы и процедуры, всевозможные правила и права. А здесь действуют только законы джунглей и право сильного. В этих джунглях я — хищник номер один. Здесь я — верхнее звено в цепи. Я умею охотиться, умею нападать, но умею и ждать. Я готов ждать, я готов наблюдать, и рано или поздно… я схвачу его за задницу».