Глава 7

Больше всего на свете Гас Фетч любил свою работу, которая заключалась в том, чтобы хватать за задницу кого следует. Когда же у него выдавалось свободное время, он любил покуролесить вместе с друзьями-приятелями, жившими по соседству. Его детство прошло в Комптоне, в квартирке, где на всю семью, состоявшую из чрезвычайно религиозной мамаши, четырех сестер и его самого, была всего одна ванная. Он на всю жизнь запомнил это кошмарное существование и всегда, сколько себя помнил, стремился к двум вещам — заработать на собственное жилье и проводить время в мужской компании, восполняя переизбыток женского общества в детские годы.

На данный момент успешная деятельность на поприще частного сыска дала ему возможность жить в собственном доме с четырьмя ванными и работать в кабинете размером с баскетбольную площадку. «Нет, все-таки Америка великая страна», — в очередной раз подумал Гас, обозревая плоды своих трудов. Для собиравшихся у него гостей в доме Гаса имелись пинбол, видеоигры, бильярдные столы и всегда полный бар. А гостей у него вечно бывало видимо-невидимо. Эти многолюдные вечеринки заставляли Гаса представлять себя самого неким чернокожим вариантом Хью Хефнера.

Гас знал, что люди считают его агрессивной, бесцеремонной и крайне назойливой скотиной, которая любит завоевывать авторитет и сшибать бабки, чтобы потом манипулировать людьми. Он был вынужден признать, что доля правды в подобной оценке его персоны имеется, и немалая. Но его мало беспокоило, кто и что о нем думает, поскольку выбранная им манера поведения и образ жизни позволяли получать то, чего он хотел. А получить он сумел многое.

«Голливуд — это такое место, где ценят твой антураж», — размышлял Гас, наблюдая за тем, как гости реагируют на предложенное им зрелище. Вся толпа его приятелей собралась у гигантского телевизора. Отхлебывая пиво и хрустя чипсами, они от души веселились, просматривая кассету с его «величайшими хитами». Некоторое время назад Гас смонтировал самые занятные кадры в пятидесятиминутный фильм и теперь стриг купоны, наслаждаясь бурной реакцией зрителей.

По доносившемуся от телевизора хохоту и воплям он понял, какая сцена веселит сейчас его публику: Генри Нирхауз, владелец крупнейшей компании по производству курятины, был застукан с Ланой Ламонт. Гас вломился к ним на кухню как раз в тот момент, когда они предавались детским забавам, обмазывая друг друга взбитыми сливками и поливая шоколадным сиропом.

«Клево, классно и офигительно смешно», — без ложной скромности оценил Гас результат своей работы.

— Давай, давай, крошка, съешь-ка это! — завывал здоровенный детина по имени Свами Лжей. — Нет, брат, это просто улет! Охренеть можно!

— Слышь, брат, а может, на пару минут на футбол переключимся? Посмотрим, как наши играют? — робко предложил кто-то из задних рядов зрителей.

— Да поцелуй меня в задницу! — рявкнул Гас. Публика примолкла.

— Там все равно перерыв между таймами, — сказал Свами Джей, который разрывался между желанием увидеть все сразу и в то же время растянуть удовольствие. — А тут классная хрень! Порадовал Гас старых друзей!

Из динамиков телевизора послышался измененный микрофоном голос Гаса:

— Схватил я вас за задницу!

— Эй, Гасси, — заорал кто-то — кажется, это был толстый лоснящийся котяра по прозвищу Бад Тяжеловес. — Давай прогоним еще разок тот кусок с Рабиновичем. Ну, это просто финиш! Ус-саться можно!

— Нет-нет, подождите! — строго сказал Гас. — Сейчас будет клевый эпизод. Тоже не соскучишься.

В этот момент зазвонил его мобильник, но Гас не стал отвечать. Он ткнул пальцем в экран:

— Во, гляди… здесь плохое освещение было, но все равно видно: она ищет свои трусы, а они на нем!

Вся компания разразилась хохотом. Это была самая сладкая музыка для ушей Гаса, настоящий триумфальный марш.

Совершенно неожиданно в комнате, в которой, казалось, сам воздух был донельзя пропитан запахом мужского пота и до предела насыщен тестостероном, послышался женский голос. Гас вздрогнул и даже не сразу понял, что до него по громкой связи пытается докричаться Леона, его личная ассистентка.

— Гас! Тебе звонит Майлс Мэсси из «Мэсси и Мейерсон»!

— А, ну запиши телефон! Я перезвоню! Если что срочное — пусть оставит номер мобильника! — проорал в ответ Гас куда-то в потолок. Он знал, что Мэсси — игрок очень крупного калибра и просто так звонить не станет. Но как же ему не хотелось сейчас бросать такую отличную веселую компанию и тащиться в кабинет, чтобы снова браться за работу.

— Он говорит, что дело очень срочное: есть работа на сегодняшний вечер!

— Твою же мать! — выругался Гас и потащился в кабинет. Впрочем, даже ругаясь, он в глубине души уже знал, что согласится на заказ от Мэсси. Внеплановые заказы никогда лишними не бывают, так же как и деньги, а главное, от работы на таких клиентов, как Майлс Мэсси, отказываться не стоит, чтобы не испортить репутацию.

«Дерьмо всегда сливают сверху вниз», — размышлял про себя Гас, собираясь на так внезапно назначенную встречу. Интересно, кого собирается схватить за задницу Майлс Мэсси, и откуда, мать его, такая спешка. Далась же ему эта задница именно сегодня вечером…

Майлс продумал абсолютно все.

Сегодняшний вечер был расписан по минутам. Столик в бистро «Флобер» был зарезервирован на восемь часов, а на оставшуюся часть вечера его имя было внесено в список приглашенных в ночной клуб «Гадюшник» (если до этого дойдет).

Впрочем, Майлс сомневался, что сегодня дело может дойти до чего-либо вообще. Спору нет, бывшая жена Рексрота — настоящая красотка, признался он себе, дожидаясь ее появления. Но вообще бизнес есть бизнес. И такой поступок выходил за рамки бизнеса. Он не относился к тем приемам, к которым адвокаты обычно прибегают, чтобы добиться преимуществ для своих клиентов. Майлс рисковал, причем рисковал сильнее, чем когда-либо за все время своей юридической карьеры. На этот риск он шел совершенно сознательно.

Взяв со скатерти ложку, он поднес ее поближе к лицу и посмотрелся в нее, как женщины смотрятся в маленькое зеркальце. Нет, все-таки эта экс-миссис Рексрот просто фантастическая женщина. Майлс всячески старался не называть ее по имени, что позволяло, как ему казалось, соблюдать по отношению к ней некоторую эмоциональную дистанцию. Любая очаровательная женщина может быть чертовски опасна для любого мужчины.

Человек с таким положением и с таким обаянием, как Майлс, не мог не привлекать к себе бессчетного количества женщин — и Майлс любил их всех. Он не отказывался от возможности проявить свое к ним расположение, но ни один из этих скоротечных романов не затягивался дольше, чем на месяц. Профессия давала о себе знать: он был чрезвычайно циничен во всем, что касалось долговременных отношений. Однако же время шло, приближался уже и сороковник, и Майлс понемногу начинал ощущать, что этот странный образ жизни его тяготит.

Некоторое время назад ему совершенно неожиданно (пусть и ненадолго) пришла в голову мысль остепениться и даже завести семью. Никогда и ни за что на свете никому, а особенно самому себе, Майлс не признался бы, что где-то очень глубоко под маской власти, славы и успеха он чувствует себя одиноким.

«Такие мысли надо держать при себе, да и самому на них не слишком зацикливаться», — подумал Майлс, проверяя время по своему «Ролексу». Она немного опаздывает, но это и к лучшему. У Раса Фетча будет больше времени, чтобы раздобыть то, что ему заказано. Спокойствие, прежде всего — напомнил сам себе Майлс. Успокоиться, расслабиться и наслаждаться приятным вечером.

Тем не менее, когда прошло еще несколько минут, Майлс обнаружил, что сгорает от нетерпения увидеть ее.

При появлении Мэрилин весь ресторанный зал словно завибрировал от волны ее чувственной энергии. Все головы, как одна, повернулись в ее сторону: посетители хотели получше рассмотреть шикарную женщину в черно-алом платье, скользящую между столиками.