За сутки Светлана привыкла к тому, что лежит она на широком и прямом — причем, не обработанном ручным способом стволе растущего дерева, в некоей "комнате", составленной из стволов и крон множества могучих деревьев, защищающих эльфа от зноя и холода, ветров и осадков. В "помещении на свежем воздухе" постоянно поддерживалась комфортная температура и влажность. "Как ты это делаешь?" — спросила Светлана у эльфа. "Не я. Они сами ЗНАЮТ", — загадочно ответил он.

Миновали сутки, и она собралась в дорогу. Вылеживаться дольше не имело никакого смысла.

Ненадолго уходивший Бороман удивительно легко согласился. Объяснение она нашла скоро: всего лишь в каком-то километре от эльфийского дома в неестественных позах разбросаны были трупы собак, тех самых, что загнали их с Бороманом в реку и заставили совершить водное путешествие. Гном недоуменно пожал плечами на ее вопрошающий взгляд — он понятия не имел, кто уложил здесь кровожадных тварей, посланных магами в погоню за ними. Эльф проявил явное неудовольствие загрязнением окружающей среды, проговорил несколько красивых мелодичных фраз — и собаки магов мгновенно покрылись нежной пушистой зеленью, подраставшей на глазах. Несколько минут — и они стали частью ландшафта, слившись с неровностями почвы.

"Ты снова спасла нас! — мысленно обратилась Светлана к Серой Тени. — Спасибо тебе!" И вновь доля секунды понадобилась, чтобы появилась перед ее взором их неожиданная спасительница и ответила: "Тебя! Не вас". И исчезла. Лишь эльф проницательным взглядом посмотрел Светке в глаза и загадочно улыбнулся уголками губ. Он решил сопровождать их. У эльфа тоже накопились счеты к магам.

Глава седьмая,

в которой герои попадают на Ярмарку

— Одежда для странствий необходима, — убедительно провозгласил эльф, едва они вышли из леса, который их новый товарищ знал, как свои пять пальцев. И не сделал ни одного лишнего поворота, выведя всю компанию к ближайшей наезженной дороге. — И ездовые собаки. Надо беречь силы.

Светлана и Бороман не протестовали — истину невозможно оспорить. Однако, на какие шиши рассчитывать, не имея ни гроша в кармане? Светлейший лишь привычно улыбнулся кончиками губ, произнеся одно слово: "Ярмарка". Значение оба постигли через два с небольшим часа, подойдя к поселку, по обычаю здешних населенных мест ничем не примечательному с первого взгляда. Поселок не окружали ни высокие стены, ни глубокий ров, не выставлена была вооруженная стража у ворот. Да и ворот как таковых не существовало вовсе. Обозначен сей пункт покосившейся табличкой на тоненьком столбике, давшем свежие зеленые ветки (видно, поскупились устроители града на новое бревно, да и стесали кору с живого деревца, обрезав у него макушку), как "Земляной град". Град ли в виде осадков дал имя месту либо имелись у здешних управителей мечты сделать его истинным городом — неизвестно. Однако приписка ниже маленькими кривыми буковками гласила: "Всяк, кто войдет сюда впервой, волен играть в любые игры, дав горсть земли хозяину Дома". По прочтении напутствия. Светлана на всякий случай прихватила горсточку серой придорожной пыли прямо под ногами, вложив сие сокровище в карман — благо материал плотный, — и то же проделали вслед за ней ее спутники.

Метрах в двадцати седая дорога, при каждом шаге вздыхавшая под ногами и поднимавшая пыльный серо-бурый гриб до колен, перечеркивалась длинной сучковатой палкой-шлагбаумом, невесть каким образом удерживавшейся на двух валунах. На левом камне примостился запыленный старец с сумой на плече, справа от него возвышался некто длинный и тощий, в старых, но начищенных сапогах и веселенькой блестящей же шляпке с опущенными на глаза полями. Приблизившись, Светка углядела спереди даже прорези для глаз и странную измятость материи… Присмотревшись, она поняла, что это и не матерчатая шляпа, а своеобразный аналог шлема, изваянного с помощью молотка из обычного жестяного ведра.

Субъект донкихотовского облика развернулся в их сторону, оставив разговор со старцем и неожиданно басовито потребовал плату за вход: "Чай, на ярманку идете-та!" Старик же, распахнув сумку, потянулся к ним всем телом, приговаривая: "Пятадцать золотых кассиру прошу, господа! Пятнадцать золотых с каждого продающего и покупающего лица! Попрошу!" В тоне его голоса слышалось что-то от крупье: "Ставки сделаны. Ставок больше нет". При этом рыцарь печального образа вытянул из-за спины проржавевший меч и встал в подобающе угрожающую позу.

Светка растерялась совершенно: откуда им взять золотые, если у них и серебряных-то нет?! И не было никогда! По крайней мере, в этом мире. Гном потянулся за своим мечом, а эльф просто снял с плеч плащ. И жестом фокусника, прячущего кролика в шляпу, накинул его сверху сразу на всех троих. Прикрыв себя, Светлану и Боромана. Вероятно, путники превратились в невидимок, потому что забавные стражники с изумленным видом переглянулись, тощий рыцарь попятился и едва не упал, споткнувшись о низко стоящий "шлагбаум". А старик сделал перед глазами нечто вроде крестного знамения — круговое движение щепотью сложенных пальцев, бормоча: "Спаси Святая Плоть"…

Путешественники беспрепятственно вошли в ярмарочный городок, оставив двоих пограничников гадать в недоумении, кто же их посетил: виденье ли то было, либо злобные духи явились опустошить местечко. Сойдясь через некоторое время во мнении, что в любом случае лучше оказаться посторонними свидетелями, чем явными участниками, оба успокоились и продолжили играть в интересную игру: кто дальше плюнет. Выигрывал дед. И в кармане его уже звенели сегодняшние победные десять медяков. Дон Кихот плевался плохо и оттого весьма злился.

Отойдя на десяток-другой метров, эльф бережно снял плащ и повесил его на руку. Так, по-джентльменски укутав руку плащом, он и повел приятелей по улице.

Покосившиеся деревенские домики, крыши, крытые соломой, из-за густых плетней с любопытством выглядывали чумазые ребячьи мордочки, в окнах маячили столь же интересующиеся чужаками старушечьи личики. Ни представителей мужского населения, ни женщин старше четырнадцати и младше семидесяти поблизости не наблюдалось. По дороге горделиво вышагивал впереди лишь огромный белый гусак, предводительствующий трех неторопливых гусынь, тихонько погогатывающих что-то себе под нос. Гусак гыкнул несколько раз грозно в сторону незнакомцев — и успокоился, заметив, что те к нему никакого интереса не проявляют. Только из одной калитки опрометью выскочил подросток лет пятнадцати-семнадцати и побежал, вздымая босыми ногами клубы едко-рыжей пыли.

— Нам туда. — кивнул на него эльф. Все трое убыстрили шаг, но догнать паренька не оказалось никакой возможности. Да и не стоило стремиться — дважды свернув в нужном направлении они вышли на открытое пространство, кишащее празднично одетыми и шумливыми жителями. Настоящая жизнь поселка искрилась бижутерией, подпито веселилась, икала и ругалась на все лады здесь.

Эльф, раздвигая руками толпы прохожих, словно опытный пловец в штормящем море, приблизился к серой палатке балагана, расцвеченной яркими картинками из жизни стрелков и охотников, сделанными нереально красочно, словно китайскими фломастерами. За прилавком добродушно усмехалась дородная гномиха, рядом с ней покачивалась от движения теплого воздуха табличка из тонкой бересты, обещая денежное вознаграждение за каждые четыре удачных выстрела и требуя платы за столько же промахов. На выбор стрелкам предлагались выставленные здесь же, на прилавке лук, арбалет и праща. Зеленоглазый растянул углы рта и ткнул пальцем в лук, гномиха протянула четыре стрелы и отодвинулась. Благородный сложил ладони вместе и быстро-быстро повращал, разминая пальцы, похрустел каждым в отдельности и только после этого наложил стрелу, натянул тетиву… Одна угодила точнехонько в центр нарисованной красным мишени. Три последующие стрелы аккуратно вошли в первую, превратившись в невиданное оперение. Хозяйка аттракциона замерла с открытым ртом, не сразу отреагировав на протянутый эльфом лук.