Лев Карсавин (1882–1952) — профессор, до революции был ректором Петербургского университета, известный медиевист и ведущий религиозный мыслитель евразийства. В 30-х гг. возглавил семинар в Кламаре (Франция), подготовивший пробольшевистское течение в евразийстве. Дальнейшая судьба его была трагична; в конце войны он был арестован в Вильнюсе и погиб в концлагере в Абези (север СССР).

Роман Якобсон (1896–1982) — профессор, филолог с мировой известностью; обосновал концепцию своеобразного языкового союза, выделяющего Евразию на мировой «филологической карте».

Не надо думать, что несколько мрачные оценки Н. Трубецким числа «истинных евразийцев» говорят о некоем «провинциализме» или «маргинальное №» всего движения. Никоим образом. Во-первых, сеть евразийских «ячеек» в ту пору далеко выходила за пределы Евразии, простираясь от Англии на западе (естественно, включая Париж, Берлин, как центры русской эмиграции) до Харбина, главного центра русской эмиграции в Китае, — на востоке. На западной периферии самой России безусловным очагом евразийства стала Эстония262. Во-вторых, даже когда евразийство уже было не «на взлете», выступления его лидеров в Европе собирали огромную аудиторию. Недружественный к евразийству анонимный автор в парижском эмигрантском журнале свидетельствует, что «на выступлении П. Савицкого в Белграде (1926 г.) собралось до 3000 «евразийствующих», которые горячо приветствовали его аплодисментами»263.

Вернемся к Петру Савицкому. Это — крупный экономикогеограф по образованию, кочевниковед (как он любил себя называть) и первый русский геополитик, как мы законно можем его назвать264. Необходимо заметить, что само понятия «геополитика» обладает некоторой двойственностью: за ним кроется и наука, и конкретная политическая деятельность. Так, Петр I был, конечно, геополитиком-практиком; П. Савицкий находил геополитические мотивы еще в «Слове о полку Игореве».

Следствием нашего небрежения к своей собственной истории и науке стало то, что все «отцы геополитики» будто бы «прописаны» только на Западе. Это немец Ф. Ратцель, швед Р. Челлен (автор самого термина «геополитика»), англичанин X. Маккиндер и, наконец, — это «исчадие ада» — «гитлеровский генерал» К. Хаусхофер.

Несколько слов необходимо сказать о последнем. Мы уже отмечали, что это — весьма сложная фигура, но стереотипы давних времен устойчивы. Можно, конечно, и дальше именовать его «гитлеровским генералом», но он стал генералом в Первую мировую войну, которую будущий фюрер закончил ефрейтором. Можно именовать его и учителем Гитлера, и чуть не соавтором «Майн кампф». Но Хаусхофер был на самом деле учителем Р. Гесса и поплатился за это отсидкой в гестапо после таинственного бегства ученика в Англию. Можно, наконец, перечислять посты, занимаемые К. Хаусхофером в 30-е гг. — Президент Германской Академии наук и т. д. Однако тогда надо добавить, что он лишился их уже в 1937 г. Сын его — Альбрехт Хаусхофер был казнен в берлинской тюрьме Моабит после покушения на Гитлера 20 июля 1944 г. И самое интересное: по своим геополитическим взглядам К. Хаусхофер был весьма близок к евразийцам, ратуя до 1941 г. за союз «Германия — СССР — Япония», относя последнюю — по духу — к континентальным державам.

Трудов К. Хаусхофера в наших библиотеках почти не было, если и попадались, то в спецхранах. Однако одна книжка, видимо, имела необычную судьбу: ее нашли в Русском географическом обществе, и не в библиотеке, а... за шкафом. На титульном листе стоял штамп: «Зенитный полк № 1». Самое интересное, что эта книга вышла в 1941 г. и, видимо, за несколько недель до нападения на СССР. Любопытен и немалый тираж — 25 тысяч. Книга, казалось бы, далека от евразийских сюжетов, ибо называется «Япония создает свою империю» (Haushofer Karl. Japan baut sein Reich. Berlin. 1941). Тем не менее там есть поистине удивительные слова: «Евразийская политика вместе с Японией и Советским Союзом — высочайшее веление времени». Может быть, именно эти слова больше всех других деяний генерала обусловили полное его «отключение» от всех властных структур «третьего рейха».

Своеобразным парадоксом стало то, что в России не знали не только западных мыслителей, но и выдающейся фигуры русской науки и политики — П. Савицкого, тогда как он был известен в остальном мире. Автор нашумевшей в 90-х гг. статьи «Столкновение цивилизаций» (1993) профессор Гарвардского университета Самюэль Хантингтон отмечал «характерную для русской общественности новоприобретенную популярность идей П. Савицкого»265. Если бы так было! Необходимо заметить, что единственная диссертация и монография, посвященная евразийству до 80-х гг., была написана и защищена в ФРГ Отто Бёссом в Висбадене в 1961 г. (Boss Otto. Die Lehre der Eurasier. Wiesbaden. 1961), когда у нас и слова «евразийство» не знал никто, кроме сверхузкого круга специалистов.

Говоря о своих ближайших единомышленниках, Н. Трубецкой называл их союз — «хоровой личностью тройки — людей ни в чем основном никогда друг с другом не спорящих». Они сохраняли эти отношения до конца жизни. Н. Трубецкой, правда, умер рано — в 1938 г., а Г. Вернадский еще в 1927 г. уехал в США, но оттуда он активно переписывался с П. Савицким вплоть до смерти последнего, последовавшей в 1968 г.

Есть еще одна, правда, парадоксальная, причина выделения этой «тройки»: обвинения в адрес движения в сотрудничестве с большевиками, чуть ли не с ГПУ—НКВД. Начало этому было положено известным в свое время и довольно тенденциозным романом Л. Никулина об операции «Трест», а продолжение следует вплоть до 90-х гг. (А. Янов). В действительности эти обвинения касались лишь второстепенных авторов-евразийцев. В отличие от Л. Никулина коллизии евразийцев в годы операции «Трест» очень объективно и на основе большого архивного материала описываются С. Рыбасом и Л. Таракановой в историческом романе «Похищение генерала Кутепова»266.

И все-таки даже в этой выдающейся «тройке» П. Савицкий особо выделялся своей верностью евразийству: будучи председателем Евразийского комитета (до 30-х гг.), он взвалил на свои плечи всю организаторскую работу, постоянно находясь в переездах между европейскими столицами. Кроме того, он был главным идеологом евразийства, давшим имя новому направлению. Он заразил других лидеров евразийства геополитическим подходом. Показательно, что один из критиков евразийства историк А. Кизеветтер называл П. Савицкого «шефом евразийства»267. С этим определением не расходятся и современные оценки268.

Многократно, а особо в конце 20-х — начале 30-х гг., Савицкому в одиночку приходилось парировать многочисленные и все более злобные нападки на евразийство с самых разных сторон, и он делал это с огромным искусством и публицистическим блеском. Его стихия — предисловия к новым сборникам. Особо содержательна такая «передовица» к книге «В борьбе за евразийство» (1931).

Теперь следует сказать несколько слов о критике евразийских взглядов, тем более что она удивительно похожа на современную. В «анти-евразийском фронте» эмигрантской печати особо выделялись «правые», призывавшие сделать из евразийцев «секомых», выставить их листовки «на позор», а их самих «пригвоздить». Известная Зинаида Гиппиус так говорила о смене вывесок «СССР» на «Евразия»: «Мы уж знаем, что за вывесками осталось бы то же, лишь обозначенное другими буквами: вместо ЧК — положим ДУ — «Добродетельное учреждение» или БеПе, «Благое Попечительство» и т. д. Но в отношении церкви перемена будет поглубже, поядовитее. Из помехи, из гонимой, предполагается, украсив приятными словами, возвести ее в чин служащей порядка не коммуно-большевицким, а евро-большевицким»269. Вспомним А. Янова, эмигрантскую «Русскую мысль», малоизвестного г-на Сендерова и др. Не правда ли, все оказывается уже было и давно...