Впечатление усиливалось благодаря безупречной прическе "волосок к волоску", а также очкам и арестантскому серому платью, которые подчеркивали ее сдержанность и внутреннюю силу.

– Боже милосердный, да зачем же я пустила вас в свой дом? Вы просто чудовища, монстры, все до единого! Сели на шею беззащитной женщине, воспользовались моей добротой. На мамашиных оргиях все было так же. Самые гнусные извращения и те были хороши!

– Мадам, прошу вас. – Передав шкатулку Соланж, граф рухнул к ногам Мэри, вцепился в ее лодыжки. – Я отдал бы свою жизнь, даже свою жену, лишь бы вернуть птичку. Я уже пробовал искусственное дыхание, поцелуй жизни! Ах, если бы только я мог услышать эти слова – что она не мертва, а просто спит!

– Уберите его отсюда! – голос Мэри рассек воздух. Выдергивая свою юбку из судорожно цепляющихся рук графа, она налетела спиной на Хендерсона Брауна.

– К вашим услугам, мэм. – Пипс зашаркал вперед с видом кровожадного оруженосца Тюдоров, готовый схватить графа за волосы и вышвырнуть в окно. Но как же часто надежды и чаяния людские идут прахом! Из шкатулки донесся шорох, а следом – недоуменная воркотня. Молитвы графа были услышаны.

– О чудо! – раздался дружный вопль.

Бен принялся вырывать графа из рук Пипса. Я сочла себя вправе удалиться со сцены и в возникшей суматохе потихоньку улизнула из комнаты. Когда до лестницы оставалось рукой подать, за спиной раздался зловещий топот.

– Вы в порядке, милочка? – справилась Лоис Браун, переводя дыхание.

– Устала немножко, – призналась я.

– И все?

Ее лицо лучилось пониманием, а седые волосы выглядели так мило и уютно. Я вспомнила свой сон о посещении старой родительской квартиры в Сент-Джонс-Вуде – и неожиданно поняла, что неверно его истолковала. Эта женщина была настоящей матерью. Ее не интересовали пуанты и арабески. Когда она обнимает своих детей, то пахнет имбирными пряниками, булочками и свежестью. Почему же у меня не было такой мамы? И у Мэри?

– Знаете что, деточка? – сказала Лоис. – Я вам очень завидую.

– Вы – мне?!

– Ну да, это же ваш первенец! – На лице ее заиграла улыбка. – И вы еще достаточно юная, чтобы мечтать и верить в свои мечты. Мой Хенни не всегда был таким образцово-показательным. Но со временем починка холодильника стала для него важнее наших треснувших отношений. Он хороший человек. Но когда мне хочется романтики, я читаю книжки.

Я теребила пчелок на своих карманах, не зная, что сказать.

– У вас такой красивый муж, – продолжала Лоис. – Помню, когда я ждала первенца, то не могла поверить, что Хенни не ухлестывает за каждой стройной женщиной, которая появлялась в радиусе квартала от нашего дома. – С этими словами она обняла меня за плечи и подтолкнула к лестнице. – Отдохните, дорогая.

– Да ваш муж боготворит землю, по которой вы ступаете! – Ноги мои подкашивались.

Поднявшись на полпролета, я услышала, как открылась дверь… и снова шаги. Я вгляделась сквозь прутья балюстрады, отчаянно надеясь, что это Бен… Сейчас он взлетит по лестнице, прыгая через две ступеньки, поднимет меня на руки и отнесет в нашу спальню, жарко нашептывая всякие глупые нежности. Признается, что вел себя как законченный дурак и, если откровенно, ему теперь совершенно наплевать на Валисию Икс.

Но среди троицы, показавшейся в холле, Бена не оказалось. Пипс и Джеффриз усиленно подлизывались к Мэри Фейт. Трогательная, в принципе, картина: преданные слуги утешают хозяйку дома после пережитого потрясения, – но эти-то двое ясно дали мне понять, что терпеть ее не могут. Я поежилась. Неужто прямо на моих глазах творится некое зло? Впрочем, отнесем это на счет моей эмоциональной неуравновешенности. Я проскользнула в нашу комнату.

Кто-то побывал в спальне. О нет, я не имею в виду, что ее обыскали и разграбили, – всего лишь застелили постель. Утром в спешке я оставила ее в беспорядке. Оглядевшись по сторонам, я заметила и другие признаки вторжения. Молния на моей сумке была застегнута, а я точно помнила, что оставила ее открытой. А разве моя "Беременность для начинающих" лежала на тумбочке возле кровати? Может, в комнате похозяйничал трудолюбивый Пипс? Или Джеффриз? Или же Соланж была права в своих подозрениях и Эрнестина действительно сует нос в чужие дела? А вдруг ее сегодняшняя воинственность объясняется тем, что она кое-что пронюхала насчет Бена – а возможно, и других кандидатов – и перепугалась за своего Бинго? Или же у меня развивается паранойя? В "Заведении детей ради удовольствия" я не нашла ничего, кроме мудрых слов и письма Примулы Трамвелл. Привычка у меня такая – засовывать письма в книги…

Пора прилечь, и неважно, что в этой тесной комнатенке я чувствую себя преступницей, брошенной в тюремную камеру. Серебристые обои с люрексом вызывали резь в глазах, а нечаянный взгляд в зеркало ранил еще больнее. Сбывались мои самые худшие опасения: ведь эти полосы на моем лице – следы растяжек. Немудрено, что Лоис Браун проявила столько симпатии и сочувствия. Если бы только Мэри не оборвала единственный телефон в этом доме ужасов! Я бы излила душу Доркас и Джонасу, поведала о предательстве и обмане – и сразу бы полегчало. Если бы, конечно, они мне поверили бы. И Доркас, и Джонас одержимы прискорбной симпатией к Бентли Т. Хаскеллу. Считают его благородным, милым, достойным любви и всего лишь капельку свихнутым на "высокой кухне".

– Родная, ты думала обо мне? – Тихонько подкравшись, Бен нежно повернул мое лицо к себе.

– Да. – Я вытянулась на нашем ложе точь-в-точь как давеча Пипс на подоконнике.

– Приятные были думы? – Он уселся рядом и провел пальцем от моего лба к подбородку.

– Когда мы были в Северной башне вместе с Бинго, – обратилась я к его носу, – ты обмолвился, будто хочешь сказать мне что-то важное.

– Элли, это будет нелегко, – произнес этот незнакомец, этот вероломно красивый негодяй с пробивающейся щетиной, которая лишь усугубляла его порочное очарование.

– Просто скажи, и все! – Я вжалась в матрас.

– Хорошо. – Глаза его не дрогнув встретились с моими. – Мне ужасно не нравится твоя новая прическа.

Несколько секунд я пребывала в оцепенении, потом взорвалась:

– Нечего винить мою прическу в твоей интрижке с мисс Икс!

Он вроде как изумился:

– Ты что, спятила?

– И нечего отрицать! – Я отпихнула его руку. – Собственными ушами слышала, как ты ночью ворковал с этой женщиной. – От смешка, что сорвался с моих губ, я сама похолодела. – Мэри Фейт показала мне одно устройство, с помощью которого можно видеть и слышать все, что происходит в вашей потайной комнате. Я включила его, когда искала таблетку, – просто так включила, ради развлечения. У меня и в мыслях не было, что там кто-то ошивается в такой час.

Бен встал и, скрестив на груди руки, холодно воззрился на меня.

– Элли, как тебе не стыдно!

– Мне? – взвизгнула я. – Это ты покинул наше ложе, пообещав вернуться!

Он с шумом втянул в себя воздух.

– Возможно, тебе трудно в это поверить, но я был совсем не в восторге, когда мисс Икс поймала меня за воротник и отозвала на пару слов. Но я не мог отказаться, ссылаясь на услышанный вопль, ведь она объяснила, что Джеффриз…

– Знаю, знаю, ей доктор прописал кричать погромче. Но выслушивать твои оправдания не желаю! Я видела, как ты смотрел на мисс Икс с самого начала. Твои глаза буквально полыхали страстью.

– Да ты шутишь! – Он с похвальным усердием изобразил благородный гнев. – Элли, ты говоришь, как героиня того низкопробного романа, который я писал, когда мы познакомились. Я не испытываю абсолютно никакой страсти к Валисии. Не ее вина, что она так напоминает мне твою кузину Ванессу. В общем, совсем не мой тип. – Он свирепо уставился на меня. – Да и будь она божьим даром для мужчин, на кой она мне сдалась, если у меня есть ты?

Комната вдруг превратилась в стеклянную безделушку – из тех, что стоит встряхнуть – и кажется, будто снег идет.

– Но, Бен… – я с трудом ворочала языком, – я же все слышала. Я приложила ухо к аптечке, когда ты говорил, что, как только увидал ее, сразу же понял. А Валисия Икс сказала – то есть спросила, подозревает ли твоя жена.