Я вспомнила, наконец, о своем долге командира. Я совершила долгую, сорокалетнюю карьеру во Внеземелье. С моим мнением считались не только в Дальней Разведке, где я лет пятнадцать работаю в старшем командном составе. Но и в Псикорпусе, и в правительстве Федерации Землян, которые не раз обращались ко мне за советом и консультациями. Я давно могла бы уйти на покой в зените известности, даже славы. Воспитывать своих внуков и даже — первую правнучку, Любушку. А не рисковать своей жизнью в системе Селесты и Новой Женевы. Если бы не знала, чувствовала, что здесь я — на своем месте. Я не могла предвидеть будущее, но верила в Предназначение. Полностью доверилась ему. Думаю, именно это неведомое чутье и спасало меня и моих подчиненных от смерти.
Но сейчас сердце мне подсказывало, что не всегда следует действовать по Уставу. Аманда доверилась мне. Сама предложила заглянуть в будущее. А я… Я поступила с ней жестоко, попросив раскрыть ее тайну, попросив довериться мне.
End 2ур. 79
Так что же я теперь должна сделать? Поступить так, как велит мне долг? Или прислушаться к доводам своего сердца?
Подробнее 2ур. 80
Сато, Аманда, Дэниел, Владимир, Дмитрий, Тэцуо… И их ученики — менее сильные друзья из парижской Академии, у которых эта слаженная команда друзей и подруг активировала дар предвидения… Та самая знаменитая Странная Компания, о которой их учитель, Леонардо Капелла, как-то сказал: «Они пошли дальше меня, и я теперь могу спокойно сдохнуть, передав свое дело в надежные руки моих бывших учеников. Ничто более не тяготит мое сердце..»
Какие тайны еще были им ведомы? Ведь они еще есть, эти тайны! И, насколько я понимаю — их много. Но они скрыты от остальных людей и, тем более, Псикорпуса пеленой дружбы, доверия. И мне, их командиру, показали, наконец, одну из этих тайн, доверились мне.
Я не раз сердилась на них за то, что они никогда ни о чем не говорят прямо, когда речь заходила о прогнозировании будущего. Просто докладывали о результатах, давали свои рекомендации. Довольно точные рекомендации, надо признать. Сато, например, доводил меня иногда просто до ярости своими восточными иносказаниями, символизмом. Никогда ничего не говорил прямо, а что-то вроде: «Ветер Смерти сегодня витает над утренней звездой Судьбы, обрекая нас проявить терпение. И звезды будут сиять рядом с ярчайшей из звезд, пока Ветер будет вершить предназначенное ему, если мы не отринем гордыню Познания.»
Это, по-русски — вылет беспилотной техники к Новой Женеве сегодня утром лучше отменить из-за неблагоприятного прогноза — им суждено погибнуть, даже не подойдя к атмосфере планеты — потому что, видите ли, только в космосе Солнце системы Новой Женевы можно наблюдать одновременно с другими звездами!
Вот и представьте себе, как себя чувствовала я и Сергей Малахов в присутствии этого непробиваемого самурая, с весьма изощренным чувством юмора. Порой мне хотелось его просто задушить! Прямо руки свербело — ухватить его за шею и хорошенько так трясти с криком — «Сато! Ты меня достал!»
Я знала, что существует книга с легендарными поэмами и стихами-предсказаниями, в которых предсказывалась судьба многих друзей Сато на целые годы вперед. О ней все эти годы учебы Сато ходили дикие слухи по всей Академии, ведь некоторые из предсказаний уже сбылись — именно так Псикорпус узнал о существовании свода из десятков точных, хотя иногда и туманных поэм и стихов. Некоторые из них предостерегали, и друзья Сато наоборот выбирали другие вероятности, которые описывались тем же Сато в последующих стихах.
Сато уже пришел в Академию матером предсказаний, как оказалось, не менее сильным, чем Леонардо Капелла, поэтому неудивительно, что Псикорпус старался выбить из него полный текст его полевого дневника, который Псикорпус назвал как «Книгу Предсказаний Cато». Но безуспешно — как только началась охота за книгой, Сато обратился к чести своих друзей и книга-оригинал так и не была найдена. Удалось лишь собрать слухи и фразы, да несколько стихов-предсказаний, записанные агентами Псикорпуса в разговорах курсантов между собой. Но Псикорпус собрал достаточно, чтобы понять — насколько точны многолетние прогнозы Сато. И они по прежнему охотились за теми текстами, которые все еще не сбылись и все еще где-то там — в будущем.
Так, например, знаменитыми стали стихи о том, что Дэниел Николсон отправится через несколько лет на Планету Хаоса и пройдет через Смерть к своей Любви. Лауру Хенкель это предсказание немало огорчало, ведь она, как я понимаю, имела свои виды на Дэниела, когда они окончили Академию и начали работать во Внеземелье.
И я помнила о стихах Сато, посвященных мне. Он написал их тогда, когда я, чуть было не погибнув, была спасена крейсером Дэниела Николсона. Я вернулась на нашу центральную базу с уверенной мыслью о том, чтобы подать в отставку. Я приняла решение, и не собиралась его менять — я, в конце концов, после своего знаменитого рейда в Селесту, заслужила на почетную отставку! Можно сказать, свою долю горячих каштанов я уже вытащила из огня.
Но все же, дело было в другом. Я сильно поругалась с Дэниелом, когда он перегрузил на свой крейсер-базу весь ценный груз и образцы. Ведь он, несмотря на потерю связи с Землей, продолжил сбор данных и образцов, а я, почувствовав, что была на волосок от смерти, молила его о том, чтобы мы побыстрее уносили ноги из окрестностей Селесты. Дэниел же сослался на свою полную автономность. У него был четкий и недвусмысленный приказ — действовать по обстановке. Мои приказы в расчет не принимались — вся ответственность за спасательную операцию штабом Дальней Разведки возлагалась на Дэниела Николсона.
Дэн только, улыбнувшись, ласково произнес мне свою знаменитую фразу: «Доверься мне — все будет хорошо».
А позже, когда мы, уже выбираясь из планетарной системы, увидели сражение балоргов со Смерчами, он снова не подчинился моему приказу. Нет — даже моей мольбе. Более того, полтора часа собирал обломки балоргского оборудования из останков сбитых кораблей и крейсеров, несмотря на риск быть съеденными неведомыми энерготварями. Но, как он выразился — риск минимален, и оказался прав. Я не знала, что генераторы балоргов отпугнули энергонных невидимок, уставших в жестокой рубке с балоргами, и у нас оказалось то призрачное окно, которое Дэниел и использовал неведомым мне образом. Он был прав, а я не права. Я отдала неверный приказ, ругалась, кричала. Хуже того, это была самая настоящая истерика, которая стоила Дэниелу нескольких минут. Я отвлекала его от его работы своим нытьем, своими угрозами и мольбами. Я — струсила… Быть может, если бы я не мешала ему, он смог бы выловить из обломков кораблей балоргов еще что-нибудь ценное…
Я поняла, что пора уходить в отставку — Дэниел, помимо всего прочего, добыл генераторы полей, которые отпугивали энергонные формы жизни. Именно эти генераторы сейчас позволили нам безопасно подобраться к Планете Хаоса — Смерчи уже не беспокоили нас, привыкли, что эта зона астероидного поля для них закрыта.
Но Сато объяснил мне в стихах, каково мое Предназначение. Заставил своей поэмой разорвать прошение об отставке. Один из тех самых случаев, когда он решался вмешаться в чужую судьбу, предотвращая роковое и неверное решение. О подобных случаях уже слагались многие легенды у старожилов Внеземелья.
Я никому не говорила о его стихах… Псикорпусу — тем более. Знаю только, что они также хранятся Сато в его полевом дневнике, знаменитой Книге Предсказаний. Но все же… Сато всегда держал дистанцию, был раскован лишь в кругу пресловутой Странной Компании.
И вот, я узнала одну из самых больших тайн этой очень необычной команды мастеров предсказания, которую возглавляла тройка лидеров: Сато, Аманда, Дэниел.
Проще всего из них было иметь дело с Дэниелом Николсоном. Вот кто умел, почувствовав что это важно для меня, отвечать порой на не заданные, не сформированные даже самой мною вопросы. Он любил экономить время и сразу же переходить к сути вопроса. В том роковом рейсе он дал мне десятки таких ответов. Иногда, на мой измученный, уставший взгляд, лишь улыбался и, глядя в глаза, снова повторял кратко: «Доверься мне — все будет хорошо». Эта краткая фраза уже давно стала знаменитой у бывалых Внеземельщиков. Если Дэниел говорил ее — значит, действительно все будет хорошо, и можно уже не беспокоиться, как бы худо не было.