Я улыбнулась в ответ.

Как я и надеялась, разлука продлилась недолго. Первыми примчалась парочка хулиганистых оглоедов с последними сплетнями о том, что лорд Шэрн непонятно как оказался в покоях лорда Роуэна, и Регента, самолично поутру обнаружившего их вдвоем, чуть удар не хватил.

Потом появились Тиану с Арденом с корзинкой свежих булочек с корицей. Булочки были вручены мне со словами: «Без приворота. Мы надеемся, что ты и так нас любишь». Мило, ничего не скажешь.

Наконец, из телепорта вывалился роняющий свитки взъерошенный Шон.

Жизнь возвращалась в нормальную колею.

Глава двадцать седьмая

Кавалькада императорской охоты отъехала от дворца. Блестящие лорды и леди на холеных лошадях, укрытых яркими попонами, сияние драгоценностей на нарядах и упряжи, горящие на солнце острия пик гвардейцев, развевающиеся разноцветные штандарты, лоснящиеся гнедые и рыжие крупы лошадей, звонкий цокот подков по мостовой, лай псов на сворках… Это было яркое, праздничное зрелище, но только не для меня.

Я сидела верхом на своем вороном Ветре и раздумывала, зачем дядя все это затеял? Предприятие казалось совершенно несвоевременным, а потому подозрительным. Кого в преддверии зимы понесет в холодный голый лес гонять уже отощавшего оленя или неперелинявших волков?

Скомпрометировавшего себя лорда Шэрна на выезд не пригласили. Остальные драконы и не претендовали на участие в императорской забаве, в Ларран они прибыли не за этим. Эльфы уже уехали, то есть, выходило, что в охоте участвовали только имперцы. Предполагалось, что сегодня мы доскачем до леса, переночуем у опушки и завтра с раннего утра погоним зверя.

Вчера мы устроили мозговой штурм, пытаясь понять, что задумал дядя — то ли устроить каверзу мне, вырвав из привычного окружения, то ли, наоборот, он хотел удалить меня на два дня из замка, чтобы подготовить «сюрприз» в покоях. К единому мнению не пришли, слишком мало было данных. Поскольку незаметно следовать за кавалькадой с собаками что единорогам, что драконам, было сложно, все-таки решили отпустить меня одну. Тиану остался во дворце, присматривать за моими покоями и лордом Фирданном.

Я вздохнула — драколилия и радужная брошь были приколоты к нательной рубашке, так контакта с кожей хватало, чтобы парни чувствовали мое присутствие постоянно, и я могла в любой момент попросить их о помощи. Конец моей длинной цепочки ощущался где-то в районе пупка. Жаль, диадему на охоту не оденешь…

Мы понавешали на меня все мыслимые и немыслимые щиты, и я верила, что могу встретить орду троллей в чистом поле и уцелеть, оставив от вышеупомянутой орды рожки да ножки.

И все равно изнутри меня грыз червячок беспокойства. Да и Тиану утром целовал меня с какой-то исступленной нежностью, почти отчаянно. Расспросив, я узнала, что его всю ночь мучили кошмары.

Ладно, думай не думай, а ничего не понятно. Я решила пока выбросить все сомнения из головы и воспользоваться случаем размять вороного, насладившись скачкой по безлюдным полям. Ветер в лицо, земля несется под ноги, сумасшедший топот копыт и биение наших с конем сердец ему в такт…

Стемнело довольно быстро. Мы отъехали от столицы больше чем на двадцать лиг, достигнув края обширного леса. Заночевать предстояло в трактире «Охотничий рог», стоящем на большаке. Часть свиты, не поместившаяся в корчму, устроилась в соседней деревне.

Я проследила за тем, как Ветра расседлали, растерли, поставили в денник, принесли ему ведро воды из колодца, засыпали овса и повесили в сетке охапку сена. Посмотрела, чтобы в сене не было гнили, иначе у лошади могут начаться колики. Сделала мысленную заметку — с утра самой проверить состояние коня и сбруи. Во избежание.

Есть не хотелось совсем. Присев за стол, я проверила магическим взглядом тарелку и отправила в рот несколько кусочков вареной картошки. Поднялась, жестом руки позволив свите продолжать ужин, и, сопровождаемая слугой, пошла наверх, в приготовленную для меня комнату. Войдя, осмотрелась — в просторной комнате стояли надежная с виду кровать, шкаф у стены, комод с зеркалом, один стул и большая лохань с водой, от которой поднимался пар. Перед зеркалом, кое-как рассеивая мрак, горела одинокая свеча. Еще два двухрожковых подсвечника висели на стенах.

Я задумалась, не принять ли ванну? Потом решила ограничиться мытьем рук и умыванием — беспокойный червячок продолжал скрестись где-то внутри. Побродила по комнате, повесила защитные чары на окна. Дверь пока трогать не стала, потому что прислуга еще не спала и могла зайти за чем-нибудь. Да и кузен мог заглянуть, пожелать «доброй ночи» и заодно проверить — одна ли я тут?

Может, почитать перед сном? Достала взятый с собой свиток на эльфийском, но, хотя после превращения в единорога я стала намного лучше видеть в темноте, разобрать слова не удавалось. Магический импульс — и свечи на стене вспыхнули. Хорошо, вот так светлее. Гмм… похоже, свечи тут делают с ароматическими травами — сладковатый смутно знакомый запах поплыл по комнате.

Я села на постель со свитком в руках. Голова чуть кружилась, буквы плясали перед глазами. Что со мной, неужели я так устала? Глаза закрывались, хотелось спать… В голове зазвенел сигнал тревоги — так не должно быть! Меня одурманили! Я попробовала вскочить с кровати, распахнуть окна — руки и ноги не слушались, свиток из разжавшихся пальцев упал на пол и закатился под кровать.

Только без паники, она сейчас не поможет! Драконья магия еще со мной, значит, делаю по порядку — надо позвать на помощь Ти и Ардена, проверить щиты, чуть расширив их, чтобы прикрыть драгоценности, включить кислородную подпитку через кожу — так дурман не попадет в кровь. В нос и рот ставлю фильтры — пусть проходит только чистый воздух. Теперь нужно поставить вокруг тела защиту от огня — а то мало ли что? Слишком легко было представить, как потом дядя, утирая слезу, расскажет эльфам, что бедная племянница упала в обморок и случайно задела свечу, устроила пожар и сама сгорела, бедняжка, не успели спасти — так её жаль! Готово. Теперь пытаюсь очистить кровь…

Мне не хватило совсем немного времени. Я всё еще не могла двигаться, когда в комнату вслед за лебезившим трактирщиком вошли два здоровенных бородатых мужика, посмотрели на мое лежащее с остекленевшими глазами тело на кровати, накинули мешок на голову и вынесли из комнаты.

Меня куда-то везли по ночному лесу, перекинув через круп лошади. Похитители не спешили, похоже, дорога была им знакома, и чувствовали они себя в лесу как дома. Через несколько фраз до меня дошло, что я попала в руки местной разбойничьей шайки, которой меня «заказал» некий важный господин. Болтаясь вниз головой, я слушала рассуждения про то, как бандиты собираются поступить с жертвой, то есть со мной, и чувствовала подступающий ужас.

— А чего? Тот уже аванс заплатил, давайте скажем, что девка в лесу сбежала и не нашли — волки съели, — пробасил первый голос.

— А нафиг? Он же еще заплатит? — второй голос. — Давайте отдадим, как договаривались.

— Ты её видел? Такая цыпочка, губки красные, щечки розовые, чистенькая, небось еще нетронутая. А впереди зима! Вот я и говорю, — оставим себе! А по весне, если выживет, на побережье в бордель продадим! — снова первый.

— Сивый прав, — хриплый голос кого-то третьего, — себе-то лучше.

— Дык не доживет до весны — помните ту черненькую? Через месяц померла! — еще один.

— Ну, помрёт, зато позабавимся! — снова третий.

— А искать не будут? — второй.

— Пусть ищут! Мы-то тут как у себя дома, не найдут! — бас первого.

— Мож прям щаз остановимся и опробуем?

— Рыжий, не гони. Холодно тут! До лагеря близко, а там кровать. Пусть у знатной барышни будет всё честь по чести…

В темноте раздался мужской хохот.