Вначале, узнав, о чём речь, они катили на убиенную бочку, боясь, что их заподозрят в слишком близких с нею отношениях, и, следовательно, в том, что у них мог появиться какой-то личный мотив к её убийству…

Дескать, в качестве шлюхи она была так себе… Либо лежала пластом и безмолвно позволяла драить себя во все отверстия, либо — механически ёрзала влагалом, ртом или задом по их «святому», не извиваясь при этом, не постанывая сладострастно, не изображая бурный оргазм, призванный убедить утомлённого жизнью партнёра в том, не жалкий импотент он, способный лишь раз в месяц кинуть свои законные полпалки потаскухе, а совсем наоборот — неукротимый жеребец-производитель!..

То есть не делала она в постели ничего такого, что обычно делает любая средне-статистическая бабёха, искренне жалеющая своего трахаря, и желающая укрепить его веру в собственные силы…

С проституткой всё — иначе. Если ей специально (и по высокой таксе!) не доплатишь за лицедейство, то отработает она лишь то, что было оплачено, то есть — сам процесс совокупления. А чтоб при этом сказать мужику, как обычно делают бабы, «Мой котик!», или: «Как же я люблю тебя, моя дурашка!» — это дудки, «Мы так не договаривались!»

Так что в этом смысле массовое недовольство клиентов Скворцовой было объяснимо. Однако ведь так делают и практически все остальные проститутки, — кроме наивных дурочек, не имеющих должного опыта, и норовящих отдать пыхтящему над тобою мужику больше, чем он заслуживает!.. Алла не была дурой, только и всего…

…Но когда, наслушавшись жалоб на «лень и бесталанность» покойной жрицы эротического массажа, я тихонечко окольцовывал говоруна красными флажками уточняющих вопросов, — всё сразу же менялось. Мигом клиента «пробивало»: да он же сам на себя подозрения наводит, указывая следствию возможный мотив своей замешанности в мокрухе!.. Дескать, недоотдраила его соска по полной программе, остался он недоувлетворённым, ну и нанял киллера, чтобы тот с неё за понапрасну затраченные бабки рассчитался!..

И сразу же тональность воспоминаний «ново-руса» о кратковременном знакомстве с аллочкиными телесами менялась на диаметрально противоположную… Оказывается-де, и пальчики у неё — на редкость нежные и шаловливые, и рот — бесподобно чувственный, а что она проделывала с помощью мускулов вагины — о, это вообще!..

И клиент закатывал глаза, не находя слов, и пуская порнушные слюнки…

При большом желании такое поведение могло вызвать подозрение. С чего бы это он, спрашивается, так упорно отводит от себя подозрения?.. Не потому ли, что и впрямь он и пустил её в расход?!.

Но я уж достаточно отработал в угрозыске, чтобы осознавать типичность и стандартность именно такой линии поведении, и не придавать её серьёзного значения. Впрочем, и не моё это дело — кого-то подозревать, — на то есть возглавляющие расследование люди — тот же следователь, например, или начальник угрозыска…

А такие опера-трудяги, как я, рабочие лошадки угрозыска — вообще редко становятся «раскрывателями» серьёзных преступлений, — не тот у нас уровень, и не та задача…

Наше дело — добыть информацию и передать её начальству, а уж оно, накопив достаточный объём сведений, и получает возможность делать выводы, определять основных подозреваемых, давать команду на их усиленную разработку, и контролировать ход этой разработки…

Зачастую, допрашивая то или иное лицо, фигурирующее в деле, я и понятия не имею, какое место занимает оно в деле, согласно планам и намерениям моих руководителей. С равной долей вероятности он может быть и «паровозом», на который всё и собираются подвесить, и случайно проходящим по делу одуванчиком, который, промелькнув разок в протоколах допросов как опрошенный, больше никогда и нигде во время следствия не всплывёт… Хотя при большом желании из такого «одуванчика» вполне можно изобразить «соучастника», а то и основного виновника преступления…

У моего начальства в каждом отдельном случае могут быть какие-то свои игры, о которых оно мне докладывать не обязано. Может, хочет какого-то бандита обелить, а может — и невиновного в тюрьму засунуть…

Вот почему я стараюсь ни в какие тонкости без команды не влезать, и по возможности — не делать ничего сверх приказанного, даже если мне и кажется, что сделай я лишь шаг в том направлении — и преступление было бы раскрыто…

Но где гарантия, что начальство в данном конкретном случае действительно хочет преступление раскрыть?..

Глава 26. ПЛЕМЯШ КВАРТИРНОЙ ХОЗЯЙКИ

Следующей изучаемой версией было: убийство на почве внезапно вспыхнувшего конфликта. И тут угрозыску попался некий перспективный фигурант…

Жила Скворцова на квартире у одной бабки, в нашем же микрорайоне. А у этой бабули был племянник Лёня, обитавший на другом конце города, и он регулярно заезжавший к тётушке в дни пенсии — «на огонёк», да заодно и взаймы попросить…

«Пробили» Лёню: пил парниша по-свойски, нигде не работал, сидел на шее у сердобольных родичей… По отзывам тамошнего участкового — склонен к мелкому хулиганству, и с пьяни мог учудить что угодно… Однажды, к примеру, в собственном подъезде за родной мамой с топором гонялся, не слабо?!. Не знаю только, почему не догнал, может — нездоровилось ему в тот день, но — сам факт?!. Кто на свою мать — с топориком, тот тем более и на квартирантку тёти — с ломом, это ж элементарно!..

Очень кстати всплыл и мотив: выяснилось, что ещё полгода назад, в самом начале проживания на нашем жилмассиве, Скворцова имела неосторожность одолжить племяннику квартирной хозяйки 50 долларов, — не знаю уж, почему он показался ей заслуживающим доверия на эту сумму… Бабки он до сих пор не вернул, хоть она и регулярно — напоминала. Ясен перец, Лёню это сердило… Тем более. что напоминала Алла весьма напористо, если не сказать — больно!..

Предполагался следующий сюжет: устав от требований рассчитаться по счетам, Лёня уговорил Аллу прогуляться с ним вечером на косу, там — засадил ей между ягодиц, а затем — и убил…

Версия — нормалёк, вполне перспективная, но с доказухой — голяк. К тому же мама Лёни подтверждала его алиби: якобы весь вечер и всю ночь на 6-е мая сынок провёл с нею… Верилось в такое с трудом: не станет подобный лоботряс цельный вечер торчать у материнского подола, разве что — заранее про алиби беспокоился!..

Но сомнения к делу не подошьёшь, — нужны улики, вещдоки, свидетельские показания, на худой конец — хотя бы «явка с повинной»…

Стали тягать малого на допросы, но как-то вяловато они шли, без приятных сюрпризов… Парень попался из породы упёртых простаков, — ума и фантазии никаких, придумать что-либо такому трудно, но ежели случайно нащупает удобную для защиты версию, то упрётся в неё рогом, и будет стоять до последнего… Хрен его хоть на миллиметр сдвинешь…

Так и тут… «Бабки должен был, но — не убивал!» — вот и весь сказ. А нам ведь нужно было услышать от него совсем другое…

Как-то надо было сдвинуть его с этой мёртвой точки. Лучшее средство для этого — моральное и физическое прессование. Но пытать допрашиваемого в РОВД немножечко страшновато, мало ли… Если всё равно не сознается. и придётся из РОВД отпускать — он же, сучяра, тотчас помчится побои снимать, а потом накатает жалобу в прокуратуру, на злюк-ментов…