Часть первая. Б И З Н Е С М Е Н

…Жила — была девочка…

Нет, слишком уж несерьёзное начало для этой истории, произошедшей в нашем провинциально-славном Энске на рубеже двух тысячелетий, на территории того самого района, штат уголовного розыска в котором был украшен моей скромной оперо-единицей…

Начну, пожалуй, совсем другой фразой: «Для меня эта история началась в декабре позапрошлого года, как раз перед самым Новым годом…»

Глава первая. УБИЙСТВО НА АДРЕСЕ

Одно из моих суточных дежурств по РОВД, в составе следственно-оперативной группы, в тот раз выпало на самый конец декабря — то ли 29-го, то ли на 30-го числа, точно уж не помню…

Дежурство выдалось спокойное, без громких краж, мокрух и внезапных визитов проверяющих крыс из горУВД… К вечеру в райотделе вообще стало пустынно и тихо, что для нашей «конторы» — непривычно…

Поскучав некоторое время в дежурке, члены СОГ растеклись по своим служебным кабинетикам, решив использовать случайное затишье для решения срочных служебных делишек, а то и просто покемарить…

У меня на уме было именно — вздремнуть… Но, поёрзав в разных позах на сдвинутых столах в кабинете, я вдруг осознал: не спится!.. Затосковал, заохал, заскучал, слез со своего неудобного ложа…

Заглянул в сейф — какую бы папочку с грифом «секретно» полистать, на ночь глядя, чтобы спалось приятней?.. Тут-то мне и попала на глаза эта тощая папка с надписью на обложке: «ОРД — Мильман».

…На каждое «номерное», то есть зарегистрированное в нашей канцелярии и получившее канцелярский номер преступление, обычно возбуждается следователем уголовное дело, в которое входят: постановление о возбуждении уголовного дела, протокол осмотра места преступления, протоколы допросов, акты экспертиз, прочая следственная беллетристика…

Но сам следователь обычно лишь бумажками шуршит, а в реальности — расследуем преступление мы, опера уголовного розыска. И у нас на руках скапливаются копии всех документов, входящих в уголовное дело. Плюс к этому сюда же включаются и некоторые чисто оперативные документы, в частности — по работе с задействованной в данном деле с агентурой, — наши задания сексотам, и их отчёты об исполнении этих заданий… Вот эта писанина и именуется на ментовском официальном языке «ОРД», то есть — «оперативно-розыскное дело».

У меня у самого под контролем было штук пять таких же папочек. Но именно эта была — не моя, а моего напарника по кабинету и сейфу, лейтенанта Величко.

Он хорошо печатал на машинке (среди оперов — редкость!), и начальство подкинуло ему это «левое», то есть случившееся вовсе не на курируемом нашим подотделом «территории», преступление — для того, чтоб он сочинил «справку по ОРД» с прицелом — до конца года успеть это уголовное дело приостановить, со стандартной формулировкой: «В связи с отсутствием подозреваемого…»

В этом случае дело пройдёт по отчётности не в графе: «нераскрытые дела», а в другой, более удобной графе: «приостановленные дела»… Разница вроде бы невелика, но склонять за «глухарь» на ведомственных совещаниях нас тогда станут меньше…

За день подготовить и напечатать справку Величко не успел, оставив до завтра в сейфе. Так я и получил возможность, заглянув в эти служебные бумаги, ознакомиться с некоторыми подробностями расследования мокрухи, о которой до этого уже наслушался в райотделе немало, но в деталях ничего не знал, а узнать было — интересно!..

Листал страницы дела, вчитывался…. И словно видел перед собою живых людей, вслушивался в их взволнованные речи…

…Суть же дела — такова.

5 ноября этого же года на своём адресе (улица Авиамоделистов, дом 123 квартира 56) был обнаружен мёртвым гражданин Мильман Эдуард Андреевич, 44 лет. Преуспевающий бизнесмен, руководитель одного из филиалов крупной (а по меркам нашего провинциального Энска — и супер-крупнейшей!) корпорации «Ибба-холдинг корпорейшн».

Случилось это ранним утром. Сосед Мильмана по лестничной клетке, военный отставник Митрофанов, в 6.35 вышел из своей квартиры на 5-м этаже стандартной девятиэтажки, торопясь к своей утренней смене на завод стройдеталей, где трудился начальником караула. И вдруг он обнаружил, что бронированные двери соседней, 56-й квартиры — слегка приоткрыты… Удивился, постоял у дверей, прислушиваясь… В квартире Мильмана было тихо. На всякий случай — позвонил, в ответ — тишина…

Другой бы плюнул и отправился на службу, но не таков был наш отставник, человек точный и ответственный.

Справедливо заподозрив что-то неладное, он вошёл в квартиру — и на полу в гостиной, лежащим на ковре, увидел окровавленного и совершенно не-живого Эдуарда Андреевича, густо истыканного и основательно изрезанного ножиком. (Экспертиза позднее обнаружит на лице, шее, грудной клетке и руках 19 колото-резанных ран).

Митрофанов не брякнулся в обморок, и не убежал с места преступления с навеки вытаращенными глазами, как сделали бы на его месте многие… Не таков был бравый экс-вояка!..

Нет, поступил он грамотно и чётко: следов преступления не топтал, труп не перемещал, даже и не прикасался к нему, а тотчас вернулся домой, и по телефону вызвал «скорую» с милицией. Затем позвонил на работу, и предупредил, что в связи со зверским убийством соседа он выйдет на работу немножко позже.

В 6.58 приехала дежурная следственно-оперативная группа (следователь прокуратуры, два оперуполномоченных уголовного розыска, судмедэксперт, эксперт-криминалист, участковый, помощник дежурного, водитель). В течение последующих сорока минут подтянулось и милицейское начальство.

Любое убийство — это чиряк на нашей заднице. Проходя по всем учётам как особо тяжкое преступление, оно находится на виду у всех. За ходом его расследования наблюдает множество руководящих глаз, и попробуй затянуть сроки расследования — сразу размажут по стенкам и следака с помогающими ему операми, и их непосредственных начальничков… Задолбают, затюкают на всех оперативках: «Почему до сих пор не раскрыто убийство такого-то?.. Вы что, разучились работать, товарищи офицеры?!.»

И тем более вонючей становится ситуация, если жмур- кто-то из власть имущих, руководящих или богатеньких… Тогда и контроль утраивается, и долбёж куда беспощадней и въедливей… А, чего мусолить… И так всё понятно!..

Из находившейся в деле фотографии видно: Мильман лежал на ковре лицом вниз, зажимая ладонями перерезанную шею. Одежда на нём домашняя, не парадная, — явно намёк на то, что гостей он не ждал. А если и ждал, то — таких гостей, перед которыми можно и не наряжаться…

По заключению эксперта, смерть наступила накануне вечером, 4 ноября, в промежутке между 20.30 и 22.00, в результате острой кровопотери. Причём из двух десятков ножевых ранений как смертельные эксперт определил только два — в области сердца и сонной артерии. Ножа или какого-либо иного заменившего его орудия убийства на адресе не обнаружили.

Сама квартира — трёхкомнатная, из разряда скромно-шикарных. По всему заметно, что хозяин ни в чём особо не нуждался, но и — без каких-либо чрезмерных излишеств и показной роскоши. Так… Заурядное жильё средней руки богатенького Буратино…