Молчание.

– «Один-ноль» в пользу богатой девочки, – наконец произнес Доминик.

На мгновение ей захотелось его ударить. Лайла вцепилась в решетку, которая разделяла их камеры, снова напомнив себе, что она Кантрелл и поэтому не должна терять самообладание. Тем более сейчас, когда ей так хочется все знать.

– Как ты меня нашел? Как узнал, что я здесь? Это моя бабушка послала тебя? Зачем ты приехал? Почему рискуешь жизнью ради меня?

Если мыслить логически, его присутствие здесь не могло быть простым совпадением, но все же она до сих пор не могла ничего понять.

Помимо того, что Доминика и ее бабушку ничего не связывало, Лайла не виделась с ним целых десять лет. Десять лет назад она сказала Доминику, что ему лучше уйти, а он посмотрел на нее с таким же невозмутимым видом, как только что. Десять лет назад он разбил ей сердце и, равнодушно пожав плечами, навсегда исчез из ее жизни.

Воспоминания об этом до сих пор причиняли ей боль, словно и не было этих десяти лет. Он был таким же самодовольным, таким же… мужественным.

– Перестань глазеть не меня и немедленно объясни, что ты здесь делаешь.

Доминик с мягкой грацией хищника подошел вплотную к решетке и накрыл руки Лайлы своими большими ладонями. От его близости у нее в душе все перевернулось.

– Сделай одолжение, детка. Закрой свой прелестный ротик, и я расскажу тебе все, что мне известно.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Денвер, Колорадо

За пять дней до этого

– Эй! – Доминик заглянул в дверь кабинета своего старшего брата в главном управлении «Стил секьюрити». – У тебя есть пара минут?

Гэбриел, сидевший за столом с массивной гранитной столешницей, поднял глаза, а затем продолжил разбирать документы.

– Конечно. Заходи.

Как и в других кабинетах в этом ультрасовременном здании, здесь была стеклянная стена со стороны внутреннего двора. Сегодня, как обычно в середине января в Скалистых горах, всю ночь шел снег, и внешний мир был похож на море крошечных сверкающих бриллиантов.

– Таггерт сказал, что мы собираемся отклонить очередное дело.

Таггерт был вторым по старшинству после Гэбриела.

– Верно, – сухим тоном подтвердил Гейб. – Клиентка придет в два часа. Я порекомендую ей обратиться в «Элайд».

Доминик покачался на каблуках своих дорогих кожаных ботинок.

– Почему?

– У нас нет людей.

– Ты, наверное, шутишь.

– Нисколько, – Гейб сделал пометку на одной из бумаг и отложил ее. – Таггерт, кажется, напал на след неуловимой мисс Боуэн. Джош по меньшей мере две недели будет занят процессом в Сиэтле, а все остальные будут либо расследовать дело о промышленном шпионаже в Далласе, либо присутствовать на совещании в Лондоне. Остался только я, но мое место сейчас здесь.

Доминик внимательно изучал брата. Постороннему человеку Гейб, несомненно, показался бы холодным и бесстрастным. По большей части он был обязан этому специально подобранной одежде. Строгий темно-серый костюм, накрахмаленная белая сорочка и репсовый галстук представляли собой разительный контраст с зеленой парусиновой рубашкой и черными слаксами Доминика. Только тот, кто хорошо знал Гейба, мог уловить напряжение в его взгляде.

Гейб и Таггерт были очень тесно связаны между собой, да и к жизни относились одинаково. Доминик давно пришел к выводу, что два его старших брата слишком много времени уделяют работе, а на развлечения смотрят как на досадную помеху.

Доминик был другим. Он рано понял, что жизнь слишком коротка, чтобы проводить ее в стрессах и постоянном ожидании того, что может вообще никогда не произойти. К тому же кто-то должен был защищать старших Стилов от нервного срыва. В то время как с Таггертом все уже было ясно, Гейб еще не безнадежен.

Доминику казалось, что его старшему брату время от времени нужно просто напоминать о том, что конца света не произойдет, если он иногда будет развлекаться. И если он не станет мешать развлекаться другим, подумал он, усаживаясь в дорогое кожаное кресло.

– Значит, все заняты, – сказал Доминик, вытягивая свои длинные ноги. – А я что, не в счет?

Гейб нахмурился.

– Ты еще не до конца поправился. После той перестрелки прошло всего два месяца.

– Я отлично себя чувствую. Благодаря физиотерапии и времени, проведенному в Форт-Карсон, я в хорошей форме. По крайней мере, в лучшей, чем некоторые, кто протирает штаны, сидя за письменным столом.

Гейб стоически перенес оскорбление.

– Забудь об этом.

Доминика раздражал покровительственный тон брата. Приходилось постоянно напоминать себе, что он уже не дерзкий подросток, который вынужден слушаться старших.

Пускай его брат основал «Стал секьюрити» и сделал все, чтобы его детище снискало репутацию первоклассной организации, которая берется за все, начиная с розыска пропавших людей и заканчивая тайными политическими расследованиями. Но и Доминик не стоял в стороне – вместе с Гейбом, Таггертом и еще двумя из девяти братьев он сделал многое для повышения престижа их компании и был полноправным партнером.

Раз так, значит, нравится это Гейбу или нет, у него есть право голоса.

– Не думаю, что я хотел бы забыть об этом, – невозмутимо сказал он.

Гейб медленно отложил ручку. Подняв голову, встретился взглядом с Домиником.

– Дай угадаю. Ты не собираешься упускать это дело, не так ли?

Доминик ухмыльнулся.

– Даже не надейся. Итак, я внимательно тебя слушаю.

В течение нескольких долгих секунд Гейб пристально смотрел на него, затем наигранно вздохнул.

– Черт побери, ты всегда был очень упрям. – Он взял из стопки бумаг, лежавшей слева от него, верхнюю папку и открыл ее. – Клиентку зовут Эбигейл Соммерс. Однажды я уже оказывал ей услугу. Она урожденная Энсон – из тех Энсонов, что владеют «Энсон майнинг груп». В течение многих лет она в одиночку поднимала семейный бизнес. За это время пережила четырех мужей и обоих детей. Согласно сообщению, оставленному на автоответчике, ее единственную внучку арестовали в Сан-Тимотео. Это островное государство…

– …в южной части Карибского моря. Вот уже двенадцать лет им управляет коррумпированный генерал Маноло Кондеста, который настаивает на том, чтобы его звали Эль Президенте. – Доминик укоризненно посмотрел на брата. – Гейб, вообще-то последние несколько лет я жил Лондоне, а не на Луне. Я наслышан об этой банановой республике и не нуждаюсь в уроке географии.

Твердый рот Гейба дернулся.

– Понял. Прости.

Доминик пожал плечами.

– Итак, в чем обвиняется ее внучка?

Брат заглянул в папку, но Доминик знал, что вся информация уже хранится в энциклопедической памяти Гейба.

– В бунтарстве, нападении на полицейского, сопротивлении аресту.

Доминик понимающе кивнул. Старая история: избалованное чадо из богатой семьи приезжает в чужую страну, напивается и совершает что-то оскорбляющее местные законы.

– Я удивлен, что в прессе об этом не было ни слова. Обычно журналисты любят такое.

Гейб кивнул:

– Это верно, но Кондеста контролирует любую информацию, исходящую из Сан-Тимотео. К тому же, как сообщалось в какой-то бульварной газетенке, Эбигейл рьяно защищает свою частную жизнь. Все, кто работает на нее, подписывают договор о неразглашении.

– Но я слышал, что Эль Президенте отпускает людей за энную сумму денег. Учитывая то, что миссис Соммерс очень богата, у нее должны быть связи в правительственных кругах.

– Официально у правительства США нет связей с Сан-Тимотео, поскольку там процветает терроризм. Неофициально оно и так уже сделало все возможное. Проблема заключается в том, что Кондеста постоянно увеличивает сумму залога. Эбигейл сказала, что он дважды назначал цену и она дважды соглашалась заплатить ее. А он оба раза передумывал за несколько часов до обмена и требовал больше. Сейчас эта сумма достигла миллиона долларов, и, видимо, это еще не предел. Тем временем ее внучка уже четыре недели находится в тюрьме.