- Ты всегда жил здесь один? - спросил я первое, что пришло в голову.

   - Чаще да. Почему ты спросил?

   - Ваши жилища слишком просторны.

   - Ты просто не видел наших семейных пещер.

   - Вы переселяетесь вдвоем в другое жилье?

   - Просто занимаем еще одну комнату, которая отделана как семейная, чтобы удобно было растить малыша.

   - Только одного?

   - Двойня - это редкость.

   - Я не то имел ввиду...

   - У нас не принято заводить детишек подряд. Когда чаду минует третий год, семейную пещеру следует освобождать. Каждый уходит к себе. Ребенка дальше воспитывают не только родители, но и община. Родители даже скорей только если есть такое желание. У вас ведь тоже так?

   - Да, подростки у нас тоже живут все вместе под руководством вождей. Но не с такого мелкого возраста. А у семьи обычно дети родятся еще. Чтобы разойтись, надо получать благословение жреца...

   - У нас, наоборот, благословение нужно получить, чтобы сойтись. И будет ли оно получено зависит от многого... в том числе от наличия свободных семейных пещер. Я собирался попросить разрешение в следующем году. Но при нынешних обстоятельствах, если я смогу охотиться для себя - уже будет хорошо...

   - Тяжело, наверно, расставаться?

   - У меня уже была семья... Мы еще долго встречались потом, а затем поняли, что успели друг другу надоесть. Ты видел Стик тогда, около нор кроков. Она потом, когда я ей рассказал, что видел ее, обиделась, что я ее тогда не окликнул. Говорила, что переживала за меня.

   - Ты хотел опять сойтись с ней?

   - Зачем? Нельзя повторить ушедшее. Мы просто друзья.

   - Извини за такой вопрос, но если вы встречались, почему не было еще детей?

   - Потому что не семейные женщины регулярно принимают участие в танце жриц и пьют там особое вино. У нас не бывает таких случайностей.

   - У нас считается, что чем больше детей - тем лучше. Правда родиться они должны в семье.

   - У нас предполагается, что детей должно быть не больше, чем племя стабильно может обеспечивать едой, линной, вниманием, наконец. Аллиолы обычно считают все что я рассказал безнравственным.

   - Да, у нас свободные отношения для женщин не приветствуются. Правда это не относится к девушкам - геттам. Они живут общиной внутри общины. Как правило такими становятся те, кто приступил нравственные нормы ли еще что. Со жрицей они встречаются один раз - и больше никогда не могут забеременеть. Вообще, мужчину, нарушившего закон или предписанья жреца могут высечь, продержать в яме долгое время. Женщину делают геттам.

   - Я знал это, но интересно услышать это самому от тебя. Ты ведь наверняка встречался с геттам. Неужели не возникало привязанности?

   - Даже не знаю. У них всегда весело ну и ... сам понимаешь. Но никогда не думал, что есть разница с кем.

   - А вот это у нас считается безнравственным. Так что учти.

   - Думаю, не понадобится...

   - Не зарекайся. Ты здесь всего ничего и никого по большому счету не знаешь. Но обычно такие как ты втягиваются.

   - Боюсь представить.

   - Оцениваешь свое появление у нас как этап бесконечного падения, которое началось, когда ты заговорил со мной?

   - Пожалуй да... Можно сказать и так. Но для вас это естественно, я понимаю...

   - Возможно, ты предполагаешь, что меня твои слова должны задеть, но это не так. Может, постепенно узнав больше ты и больше поймешь... Сейчас ты еще слишком чужой... Если хочешь, можешь пойти посмотреть как отделывают твое жилье.

   Немного возмущенный сказанным, я все же пошел. В соседней комнате кипела работа. Мебель уже стояла. Вампиры развешивали зеркала. При этом они даже будто не лазили по стенам, казалось, что они по ним просто передвигаются как по земле. Абсолютно молча, но быстро и споро. Скоро здесь будет до боли привычно. Если не считать игры света жреческих зеркал. Я буду спать в охапке сушеной травы, перебирать мои камешки, дотрагиваться до привычной утвари. Никогда раньше не предполагал, что это может быть сколь-нибудь ценно для меня... Однако я уже никогда не буду собой. У меня не будет тех же друзей, я не буду снисходителен к тем же соседям, я не буду ненавидеть серые тени, неслышно падающие вниз... Наоборот это с ними я буду дружить, к ним буду снисходителен. Нет я не стану мучить себя признавая, что я предатель - я не предал никого. Разве что только себя. Чужим, врагам, чуждому племени... Но они оказались снисходительны и я живу. Я просто живу, я не думаю о том, отчего становится трудней... Я никогда не стану вампиром, я никогда не смогу летать, но мне никогда и не понадобится чужая кровь.

   Подумав немного я решил выйти на воздух. Обычная для этого сезона жара была приятна после относительно прохладных пещер. Конечно, мне никогда не стать здесь своим, но может прислушаться к словам жреца и приобрести хотя бы какие-то отдельные атрибуты "своего". Я тронулся к детской площадке. Путь предстоял не слишком ближний. Это для вампира с их стремительностью рукой подать, а обычным шагом почти поход. Но я не жалел. Сад у жреческой горы представлял собой в основном различного вида, различной высоты кустарники. Некоторые из них цвели. В сущности ничего не обычного - такие можно встретить повсеместно. Но увидеть все самые живописные растения одновременно должно быть можно только здесь. Деревья здесь тоже росли, но были в значительном меньшинстве. Я не стал задерживаться в саду, а дойдя до озера я, разумеется, преодолел его вплавь. Зашел сначала в прохладу левого, чтобы не сталкиваться с купальщиками. Затем через пролив попал в правое и по нему уже достиг излучины реки, больше напоминающей ручей, а там вышел к жреческой горе. Казалось, она не охранялась, но уверенности в этом не было. Я походил возле нее, так и не решившись проникнуть в пещеры, чтобы подняться и оглядеть окрестности. С оборотной стороны жреческая гора переходила в небольшую горную гряду, которая становилась на своем протяжении все ниже и ниже и постепенно терялась в растущем здесь лесу. Я продолжал идти вдоль хребта, когда рядом оказался вампир. Не сразу, но я узнал Эрика.

   - Привет! - поздоровался он, - решил полюбоваться на наших мелких?

   - Ну, почти... Далеко еще?

   - Собственно уже здесь. Вот эта спадающая гряда - детский замок, через пятьдесят шагов будет первый вход и оттуда начинается сама площадка... Детишки здесь днюют и ночуют, когда не напрашиваются в гости к взрослым.

   - Что-то я негде не видел детей.

   - А они не так уж часто покидают этот участок. В пределах его границ они могут вытворять все, что заблагорассудится. А если выйти со взрослым - то он глаз не сводит и от себя почти не отпускает. Обычно это не нравится. Вот в одиночку они порой пытаются выбраться. Поэтому тут самая плотная стена караула, - улыбнулся он.

   Издалека я заметил вход в пещеры. Шагов за пять до него лес сменился просекой, поросшей низкой травой. Затем опять шел лес. На моих глазах невысокое существо резко спрыгнуло с дерева на той стороне. Сначала я подумал, что это низкорослый аллиол. Однако, когда он, распустив подкрылки, совершил небольшой прыжок через овраг, я понял, что это юный вампир. Конечно, было и много других признаков: пластика, черты лица. Смутил меня цвет его кожи - почти такой же как мой. Затем сей отпрыск стремительно понесся по просеке, но добежать до внешнего леса малыш не успел. Его перехватил взрослый вампир и бесцеремонно водворил назад, должно быть сделав соответствующее внушение.

   - У них это как соревнование, - пояснил также наблюдавшей эту картину Эр, - кто дальше забежит по разделительной полосе или даже выскочит на внешнюю сторону. И это несмотря на то, что время от времени победителей, как и особо активных участников запирают внутри.

   Пройдя "разделительную полосу" я сделал шаг в лес и... провалился по пояс в мягкий упругий мох.

   - Тут пешком под деревьями почти не ходят, - пояснил Эрик, помогая мне выбраться, - фаррис здесь специально приживляли еще сотни лет назад, чтобы дети, которые двигаются по верху еще не очень ловко, не разбивались о землю. Дальше я провожать тебя не могу, но левее есть тропинка, на которой фаррис выдергивают. А вообще можешь попробовать по верху. У нас все этому учатся.