Порою он чувствовал, как ярость пойманным волком бьется у него в груди, воет, грызет решетку. Порою он впадал в совершенное равнодушие. Вот и сейчас виконт забился в угол, монотонно гладя себя по руке и пытаясь представить, как его живая, трепещущая плоть завтра превратится в падаль. Но представить такое никак не получалось.
За его спиной раздался шорох, а когда Виктор обернулся, то к своему вящему изумлению увидел высокого седого мужчину со свечой в руках. Лицо незнакомца избороздили морщины, казавшиеся еще глубже при тусклом свете. Неужто новый узник? Когда же его успели привести? Виконт огляделся по сторонам, но остальные заключенные выводили рулады. Будь наш герой наблюдательнее, он заметил бы, что еще никогда его сокамерники не спали так по-младенчески спокойно.
— Кто вы?
— Тссс, — незнакомец поднес палец к губам и загадочно улыбнулся. — Не нужно поднимать тревогу. Я лишь хочу проверить, нет ли здесь кого-нибудь из моей паствы.
Выходит, тюремщики допустили к нему исповедника? Это уже что-то новенькое.
— А, так вы из переодетых священников, что приняли присягу?[22] — прошипел Виктор. — Пододвиньтесь поближе, святой отец, я хочу плюнуть в ту руку, которая поднялась когда ваши мерзкие уста отреклись от церкви.
В следующий момент незнакомец уже стоял перед ним, но виконт даже не заметил, как он шагнул вперед. Неужели нервное потрясение достигло апогея и он сошел с ума? Было бы замечательно! По крайней мере, когда его погрузят в тележку, он решит, что ему предстоит приятная прогулка по Булонскому лесу, а не по эшафоту. О да, безумие — это лучшая анестезия!
— Нет, это вы мне свою протяните, — между тем потребовал незнакомец. — Ну же! Я желаю посмотреть на вашу ладонь, мсье!
Его руки были холодными, но то была приятная прохлада, вроде прохлады свежей накрахмаленной простыни, которая опускается на горячечное тело больного.
— Какая удивительная линия жизни!
— Что, слишком короткая? — хмыкнул де Морьев.
— Наоборот! Она продолжается бесконечно, — и он провел в воздухе пальцем, прослеживая невидимую линию.
Вблизи лицо гадателя показалось знакомым. Виктор наморщил лоб, силясь вспомнить, где же он мог видеть этого чудака.
— О, я вас знаю! Вы тот самый шарлатан, что показывал фокусы по салонам лет эдак пятнадцать назад. Да еще за каждой юбкой увивался. Сен-как-вас-там?
— Сен-Жермен, — помог ему незнакомец.
— Только я думал, что вы давным-давно умерли. Ошибся, значит. Что, мсье фокусник, можете вытащить голубя из рукава?
— Только если это хоть чуточку поднимет вам настроение.
— Вряд ли, — не сразу ответил Виктор. — Они казнили мою жену.
— Мне вас жаль.
— А ее?
— Ее не очень. Она уже умерла, а вам жить с этим, — он снова взглянула на ладонь Виктора, — вечно.
— Вы когда-нибудь были женаты, Сен-Жермен?
— Нет. На амурные дела у меня просто не было времени, — Сен-Жермен печально развел руками. — Видите ли, я родился в 16 м веке, когда умереть было довольно просто — будь то смерть от чумы или от удара пивной кружкой по затылку. Так что с младых ногтей я грезил философским камнем и эликсиром бессмертия. Пока прочие студенты строили шашни с юными прелестницами, я корпел над гримуарами в библиотеке. Когда они размышляли, где раздобыть денег на очередную попойку, я решал, что бы мне такое интересненькое трансмутировать в следующую очередь. Понемногу мои однокашники обзавелись семьями и лишь я, тогда уже маститый профессор, по-прежнему не вылезал из лаборатории. Так прошло сорок лет. Думаете, я что-нибудь открыл по истечению этого времени? Ничего! Ничегошеньки! Sic transit gloria mundi![23] Сорок лет горгулье под хвост!
Похоже, Виктор де Морьев был не единственным безумцем в этой камере. На всякий случай он отодвинулся подальше от Сен-Жермена, а то еще забрызгает слюной, когда у него пойдет пена изо рта.
— Но если вы утверждаете, что жили в 16 м веке, то вам все же удалось найти способ бессмертия? — Виктор указал на логическую ошибку в его рассуждениях.
— Ну да. Однажды мои студенты ради смеха подпоили меня и отвели в бордель, где одна из куртизанок оказалась вампиршей. Она и превратила меня в носферату. Вот, собственно, и все. С тех самых пор пытаюсь наверстать упущенное, но его теперь поди наверстай.
Нянька-бретонка рассказывала маленькому виконту и про вампиров, и про ведьм, и про чудовище Анку, что разъезжает на своей шаткой телеге и отвозит души умерших в другой мир. Но все это бабкины сказки! Поймав недоверчивый взгляд, Сен-Жермен мелодраматически вздохнул и приложил его руку к своему запястью. Виктор изо всех сил надавил пальцами на податливую кожу, но с таким же успехом он мог ощупывать камень — пульса не было.
— Выходит, вы вампир? — выдохнул Виктор.
— Нет, мальчик мой, я не просто вампир. Я Мастер Вампиров Франции. Свалилась же на меня обуза под старость лет! — и он горестно покачал головой, словно только что проверил добрую сотню студенческих работ, но оставшиеся тетради Вавилонской башней возвышаются над столом.
— И вы ищете других вампиров здесь?
— Да. Я провожу массовую эвакуацию из Парижа.
— Плохи же в Париже дела, если даже нечисть отсюда разбегается, — хмыкнул Виктор.
— Ну что вы, далеко не все вампиры хотят уезжать. Охотиться в такой неразберихе гораздо удобнее, да и трупы никто не считает. Другое дело, что я как Мастер уже не в силах обеспечить безопасность каждому. С тех самых пор, как люди изобрели средство, которое столь же смертоносно для нас, как и для них самих. Хотя костер тоже был весьма эффективен.
— Подождите! Но ведь согласно легендам, у вампиров есть сверхъестественные способности. Например, они могут оборачиваться в животных. Почему бы не превратиться в летучую мышь и не выпорхнуть из окна?
— Не все, Виктор, — сказал Сен-Жермен, и виконт вздрогнул. Когда он успел назвать вампиру свое имя?
— Способности, о которых вы так любезно упомянули, есть лишь у тех вампиров, что кормятся человеческой кровью. Некоторые предпочитают кровь животных. Тогда их единственным даром остается дар бессмертия, а во всем остальном они мало чем отличаются от людей. Разве что немножко сильнее. Разумеется, все наши ограничения — солнечный свет, серебро, святая вода — на них тоже распространяются.
— Все ограничения и никаких преимуществ? Черт возьми, да зачем они вообще стали вампирами?! — в сердцах воскликнул виконт де Морьев.
— Не всякий немертвый становится таковым по доброй воле. Не у каждого есть выбор. В отличии от вас.
— Вы мне предлагаете..?
— Да. Я именно что предлагаю вам стать вампиром. Скажите «нет» и я тут же удалюсь.
— Но почему именно я? Ведь вы могли пройти мимо? Проклятье, да вы могли и вообще не заглянуть в эту камеру! Просто совпадение?
— Скорее уже предназначение. Мы существа из фольклора, а в сказках ничего не бывает просто так. Они очень скупые, сказки. Никогда не тратят действие понапрасну. Один эпизод влечет за собой другой. Если принцесса уснула мертвым сном, значит, ее должен расколдовать принц. Если на ступенях остался хрустальный башмачок, он обязательно будет впору какой-нибудь ножке, даже если перед этим придется изуродовать несколько. Ну а если в вашей тюремной камере очутился вампир и вы не поддались его сонным чарам… додумайте сами. Мы встретились неспроста, Виктор. Каков будет ваш ответ?
— Да! — закричал виконт. Чтобы вампир не передумал, он готов был продолжать до бесконечности. — Да, да, да!!!
Он даже не вздрогнул, когда клыки впились ему в шею. Его кровь лилась в рот Сен Жермену, и можно было лишь плыть по течению, блаженно улыбаясь. Ему было хорошо. Затем возникло ощущение слабости, но за последнее время Виктор уже свыкся с ним. Капля за каплей утекала жизнь. Вот уже конечности сковало холодом, который пробежался по всему тела и вплотную подобрался к сердцу. Но перед последним стуком вампир, молниеносным движением вспоровший себе запястье, выдавил несколько капель крови в рот Виктора. Застонав, тот припал губами к царапине, не давая ей затянуться.