— Уже все, — сказала она слабым голосом, — прошло уже…

— Не спорь со мной, девочка, немедленно к врачу! — сказал Кравчик. — Не то вызову скорую прямо в гараж.

— Не надо в гараж, — запротестовала Мари. — И к врачу не надо…

— Ерунды не говори! — возмутился Кравчик. — Что ты — боишься, я тебя уволю по болезни? Не волнуйся, если у тебя, конечно, не бубонная чума, не уволю. Марш к врачу! Эй, Тимми, проводи Мэри к доку.

У "Автодрим Парк" с муниципальной клиникой был договор об обслуживании персонала, так что визит оказался бесплатным. Едва глянув на зеленовато-бледное личико пациентки, сестра в приемном спросила: "Беременна? в 16-й кабинет, прямо по коридору", — оставив провожатого мисс Беккер переваривать шикарную сплетню о новой работнице. Это было интереснее даже, чем бубонная чума.

Мари вздохнула, — она подозревала, что ее все-таки уволят, — и поплелась в указанный кабинет.

За столом сидела толстая тетка с равнодушной щекастой физиономией. Спросила, не повернув головы от экрана комма:

— Имя? Фамилия? Срок? Будем рожать?

— Мэри-Сьюзен. Беккер. Не знаю. Будем, — ответила Мари.

Услышав «будем», тетка неожиданно подобрела и наконец посмотрела на пациентку.

— Вот и правильно, — сказала она, — вот и молодец. Муж-то есть?

Мари растерялась. Неужели у нее на лице написано, что у нее нет мужа?

— Деточка, — сказала тетка, — я работаю тут двадцать пять лет. Так, значит, незамужем?

— Незамужем, — ответила Мари.

— Беременность — неплохой повод наконец жениться на любимой девушке, — наставительно заметила тетка. — Так ему и передай.

— Он погиб, — сказала Мари. — Я с Изерлона, доктор.

— Ох, — тетка слегка смутилась. — Прости. — Помолчала и продолжила деловито: — Значит, анализ крови у него не возьмешь. Досадно, ну что делать. Обойдемся. Ну, рассказывай, — и вызвала на экран комма длиннющий бланк регистрационной карты.

До тискания живота и прочих медицинских манипуляций дело дошло через добрых полчаса. К этому моменту доктор Ллойд вытянула из Мари чуть не все подробности ее биографии, включая ткацкую фабрику, бордель и малый истребительный флот. Не говоря уж об Изерлонском коридоре. Покачала головой и сообщила веско:

— Иногда, деточка, я задумываюсь о существовании высших сил, непостижимых и невероятных. Множество женщин в твоей ситуации потеряли бы здоровье еще в мотальном цеху, доуродовались бы в борделе и не забеременели бы вообще. Множество здоровых женщин с куда более благоприятной биографией лишились бы ребенка на самых ранних сроках просто из-за перегрузок во время боевого вылета. А космический перелет от Изерлона! иным даже автомобиль вреден. Не говорю уже о шоковом состоянии, которое само по себе не подарок, и препараты для выведения из него не подарок тоже. Могу сказать только одно: этот ребенок твердо решил, что он родится, а там хоть трава не расти. Его же ничто не берет. Уж за что — за что, а за жизнь этого малыша я спокойна. Наша задача обойтись без осложнений.

Вручила целую пачку бумажек:

— Держи. Сдашь эти анализы, придешь через неделю.

— Спасибо… — пробормотала Мари. — Как вы думаете, меня не уволят?..

— Пусть только попробуют! — грозно ответствовала миссис Ллойд. — Пусть только вякнут! Так и скажи своему работодателю — страна, может, у нас и кончилась, но профсоюз еще никто не отменял. Поняла? Ну, иди. Удачи. Жду через неделю. А, да, на твоем месте я бы сегодня на работу не ходила. У тебя уважительная причина.

Мари выбралась на крыльцо клиники и остановилась, пытаясь собраться с мыслями.

Четырнадцать недель. В середине января…

Упрямец, значит. Твердо решил родиться, и хоть трава не расти… Он такой еще маленький, что у нее и живота-то не видно, — а уже с характером.

Будет мальчик — назову Райнером.

Потом она вспомнила, как Райнер мечтал: старшего назовем Леонардом… что же, придется давать двойное имя. Другого ребенка у нас не будет.

Только этот.

Как хорошо, что ты твердо решил, Райнер Леонард.

А может, ты девочка? Эй, ты кто, малыш? Кто бы ты ни был, ты все, что у меня есть.

Пожалуйста, будь упрям… упряма… не знаю. Просто — будь, ладно?

Хайнессен. Осень

Когда флот-адмирал Оскар фон Ройенталь прибыл на Хайнессен, столичную планету бывшего Альянса свободных планет, в качестве генерал-губернатора Новых земель, он разместил правительство в конфискованном отеле «Эфония» и приступил к своим политическим и военным административным обязанностям. Генерал-губернатор Новых земель по рангу был равен любому из руководителей министерств, а армия под его командованием включала 35 800 кораблей и 5 226 400 солдат. Его армия называлась "Народные миротворческие силы Новых земель", но также их называли, хотя и неофициально, "армией Ройенталя" — по имени командующего.

История галактических войн, т. VI. — Серия "Популярная энциклопедия". — Хайнессен, 6 г. Новой эры

1 сентября. Хайнессенполис, площадь Нгуен Ким Хоа. — Катастрофой закончился большой мемориальный митинг, организованный бывшим правительством Альянса и другими заинтересованными группировками, в том числе Обществом ветеранов армии и космофлота Альянса. К 14:00 на площади собралась двухсоттысячная толпа. Предполагалось, что мероприятие будет мирным, но среди собравшихся нашлись экстремисты, взбудоражившие граждан. Было спровоцировано нападение на солдат, охранявших митинг, в результате солдаты начали стрелять в безоружную толпу. Бунт был подавлен в течение часа, но в результате погибли 4 840 граждан и 118 солдат. Количество арестованных превысило 50 000 человек.

Срочно в номер. — Хайнессен дейли ньюс, сентябрь 2 г. Новой эры

Первое сентября было солнечным и светлым, но Мари нездоровилось, и она осталась дома. Малыш как чувстовал: не надо ходить гулять в центр в этот чудесный, совсем еще летний день. Голова кружилась, тошнило, перед глазами все плыло, в ушах звенело. Какие уж тут прогулки. Мари побродила по комнате, натыкаясь то на стул, то на стол, сдалась и легла снова, пожаловалась сама себе: выходной, а она в четырех стенах… Вечером в «парадную» дверь забарабанили нервно и испуганно, она встала, одернула старую майку, в которой дремала, и повернула ключ в замке. На пороге стояла растрепанная, с круглыми от ужаса глазами домохозяйка:

— Мэри, Мэри, там!.. там!.. а Дик ушел, и наверняка набрался, повод же, а он под мухой вспыльчив… и дядя!

— Подождите, я ничего не понимаю, — остановила ее Мари. — Заходите, сядьте, отдышитесь и расскажите толком, что случилось.

Когда из сбивчивых причитаний Линор удалось наконец вычленить масштабы бедствия, произошедшего сегодня в центре на площади Нгуена Ким Хоа, Мари опустилась на кровать рядом с миссис Кравчик-Джонс и положила ладонь на живот. "Милый, да ты провидец, — подумала она. — Спасибо, Райнер Леонард". Она-то полагала, что на мемориальный митинг сходить стоит — все-таки это ее касается непосредственно, и пусть люди, которых она потеряла, не узнают, а самой станет немного легче, — но младенец у нее в животе, видимо, боялся толпы, и оказался прав на все сто. Убитые, избитые, раненые. И арестовано невесть сколько.

И если Дик Джонс под мухой вспыльчив, как говорит Линор, скорее всего, он под арестом. Будем надеяться, что не пристрелили.

После настойчивых уговоров и двух чашек чая Линор настолько пришла в себя, что вспомнила о детях, и Мари закрыла за ней «парадную» дверь, но запирать не стала. Мало ли, вдруг придется бежать среди ночи помогать, утешать или сердечные капли какие-нибудь капать…

Не пришлось, но утро оказалось нервным. Дик не вернулся. Линор позвонила дяде и обнаружила, что мистер Кравчик не вернулся тоже. Номера справочной при администрации генерал-губернатора были безнадежно заняты — по всему Хайнессенполису тысячи встревоженных родственников, друзей и знакомых жали на клавиши коммов, надеясь выяснить, что случилось с их близкими.