Глава X

Дипломы

К Галине Степановне явились Дима Дробиз и Шмелев. Они были в синих парадных костюмах. Дробиз держал фуражку, прижимая ее локтем. Ребята волновались: им надо было выполнить поручение дирекции училища. Дима Дробиз и Шмелев, комсорг и профорг ЭЛ-16, были теперь руководителями группы, потому что избирать нового командира группа отказалась. По-прежнему командиром оставался Тося, на все последние дни, пока ЭЛ-16 закончит училище. Дима и Шмелев строили группу, назначали дежурных по классу, мастерским, столовой, ответственных за предэкзаменационные консультации. Но ни к одному из них не обращались со словом «командир».

Сегодня ЭЛ-16 получила дипломы по специальности.

Галина Степановна собралась в училище. Она боялась идти, но ей было приятно, что ее позвали в этот день, что она увидит товарищей сына. Тосин незаконченный диплом принесла в училище Марина Осиповна. Чертежи, тетрадь, титульный лист диплома. Теперь в кухне за столом по вечерам сидел Игорь, хотя он мог бы сидеть и у себя в комнате. Матери было приятно, что, как и прежде, на кухне подолгу горит свет, шелестят страницы книг и каких-то чертежей, которые приносил Игорь. Он начинал свою новую жизнь и сказал об этом матери. Но Игорь есть Игорь, вроде бы на что-то решился, разве поймешь — серьезно ли это. Книги перед ним лежали не простые: «Испытание транспортных конструкций», «Механические колебания», «Определение моментов инерции».

— Начинаю от исходного, — сказал он. — Ты не беспокойся. Я не подведу.

«Неужели он все сам решил?» — думала Галина Степановна. Галине Степановне хотелось наделить Игоря самостоятельностью.

Игорь должен действовать, как завещал сыновьям отец. В детстве она стегала его веником, когда он не слушался. А он кричал, как от большой обиды. Однажды укусил ее за руку. Отцу она этого не сказала: боялась, что отец его серьезно накажет.

Галина Степановна шла с Димой и Шмелевым и с каждым шагом, приближающим ее к училищу, волновалась все больше. Наверное, не надо было идти. Вдруг не выдержит, не справится с собой, испортит ребятам праздник?

На пороге училища Галину Степановну встретил замполит Жихарев, провел в лабораторию электровозов, где должна была состояться церемония вручения дипломов. Галина Степановна прошла по коридорам училища. Ребята всех курсов, все, кто попадался ей навстречу, останавливались и здоровались. Утром на общей линейке было объявлено, что придет мать Анатолия Вандышева.

В лаборатории электровозов уже была построена группа.

Лаборатория была необыкновенно чистая и нарядная после ремонта. На столе, за которым сидели члены государственной экзаменационной комиссии, сложены папки с дипломными работами и дипломные чертежи, развернуты листы экзаменационных ведомостей.

Марина Осиповна подошла к Галине Степановне, встала рядом.

Появился директор в черном форменном костюме, в галстуке, узелок которого занимал место точно посредине воротничка. Вслед за директором Тамара Александровна внесла стопочку дипломов.

Галина Степановна понимала, что в училище праздник, потому что каждый выпуск — праздник, и она старалась быть на празднике Тосиных друзей; нельзя омрачать радость другим, омрачать их жизнь и надежды в такой долгожданный решающий день.

Дима Дробиз скомандовал группе «смирно» и доложил директору, что ЭЛ-16 построена для торжественного акта вручения дипломов по производственно-техническому обучению. За командира группы Анатолия Вандышева — комсорг группы Дробиз.

Директор скомандовал:

— Вольно.

— Вольно, — повторил Дробиз.

Тамара Александровна передала директору первый диплом. Директор раскрыл его и вызвал к себе Ивана Карпухина.

— Поздравляю вас, Карпухин, с окончанием училища. Вы теперь помощник машиниста электровоза и слесарь третьего разряда.

Карпухин принял из рук директора диплом и вернулся в строй.

Юрий Матвеевич вызвал Федора Балина. Федор спокойно вышагнул из строя. Лицо его было неулыбчивым. Он пожал директору руку и негромко сказал:

— Благодарю.

— Балин, вы окончили с отличием, и это мы благодарим вас.

— Summa cum hide, — произнесла Эра Васильевна. — Так будет по-латыни «с отличием».

Федор нагнул в смущении голову и опять неулыбчиво пробормотал:

— Благодарю.

Кажется, он выдал сегодня максимум слов. На его груди сверкала золотая медаль участника ВДНХ. Это за достижения в техническом творчестве.

— Балин, — сказала Тамара Александровна, — хоть в этот день улыбнитесь, пожалуйста.

Что-то наподобие улыбки коснулось лица Балина.

— Федя, — не успокаивалась Тамара Александровна. — Смелее.

Ефимочкин громко сказал:

— Пан специалист, ну же, не бойся эксперимента!

Балин улыбнулся. Это была почти широкая улыбка.

Засмеялась вся «контора». Даже Галина Степановна улыбнулась. Какой он настоящий, этот парень. Марина Осиповна погрозила Ефимочкину пальцем. Ефимочкин показал Марине Осиповне, что он вырвал у себя язык, раскрутил его и выбросил. Марина Осиповна добилась, что Виталия все-таки выпустили помощником машиниста, хотя и не было окончательно известно — разрешит ли ему медкомиссия сесть на машину. Но Виталий шутил и смеялся, потому что не хотел портить праздник себе и друзьям.

Директор продолжал вызывать ребят и вручать дипломы. Двери в лабораторию приоткрылись, и там застыли первокурсники. Они хотели видеть церемонию. Первокурсников сдерживала и пыталась навести среди них порядок секретарь учебной части Валя.

Юрий Матвеевич поднял руку и потребовал абсолютной тишины. Обождал, пока такая тишина не наступила. В лаборатории и за дверью лаборатории.

— Решением Государственного комитета профессионально-технического образования при Совете Министров РСФСР, Московского городского управления и педагогического совета училища диплом с отличием по годовым оценкам и производственным характеристикам вручается Анатолию Вандышеву посмертно. Галина Степановна, примите диплом вашего сына…

Галина Степановна побледнела. Она почувствовала, что побледнела, не может сделать хотя бы шаг, чтобы принять из рук директора документ. Юрий Матвеевич сам подошел к ней и передал его. Она взяла. Ей казалось, что в тишине все услышат, как больно бьется ее сердце.

Галина Степановна поняла, что должна что-то сказать ребятам. Единственное для себя и для них. Она медленно и негромко сказала:

— Живите честно. — В волнении она помолчала. — С вас спросят ваши дети…

…Галина Степановна шла из училища и никак не могла успокоиться.

На днях дома, среди инструментов, она отыскала плоскогубцы, которые Тося сделал на конкурс слесарей. На одной из рукояток выбита цифра. Конкурс был под цифрами, чтобы жюри не знало, где чье изделие, и было беспристрастно в оценках. На плоскогубцах Тоси стояла цифра «9». Галина Степановна убрала плоскогубцы к себе в ящичек, в шкаф, где у нее лежали сохранившиеся от собственного детства вышитая гладью закладочка, кубик от лото со счастливой цифрой «7», тонкие золотые сережки-самоколки (хотела подарить первой невестке, Тосиной жене; какая бы она была, Тосина жена?..), связочка фотографий и писем, талон сорок третьего года от хлебной карточки в отдельном конвертике и другие бесценные вещицы.

«Мама, я сделал плоскогубцы за четыре часа десять минут. Соревновались по два человека от каждой группы».

«Что за нож? Откуда?»

«Отобрал у одного в группе».

«Тося!»

«Все в порядке. Не беспокойся».

Так она впервые услышала о Гибиче.

«Ну и филон! Взмахну рукой, говорит, только чтобы кинуть подпись на зарплату».

Она впервые услышала о Лучковском.

«Он меня не понимает».

«Кто?»

«Да этот, Лось-Анджелес».

Тося говорил о Диме Дробизе.

«И въедливый один такой, глотку дерет. — Тося имел в виду Мысливца. — Не сумею быть командиром».