Ключников Сергей Анатольевич, госинспектор Национального парка «Угра».

Всё продумано! Никакого ущерба природе не будет!

Но вам ведь это огромные хлопоты… Зачем вы на них пошли?

На будущее! Чтобы были ещё такие мероприятия. Пошли на все уступки. Это завтра всё будет убираться, будет порядок наводиться. Все сооружения из сушняка. Костров видите нет. Для горячей еды вон полевая кухня, газовые баллоны, плиты. Что, эта трава помятая? Она через неделю будет свежей. А мелкий мусор, «бычки»… С «Экспедицией» мы договаривались, что вся территория будет просеяна. Такой договор есть. Письменный.

Пример очень грамотного сотрудничества неформалов с властями. Гармонично использован целый комплекс мер. Важнейшим фактором является наличие неформальных отношений с местными жителями, то, что Полина назвала «Полисский их приучил…». Выбор места в заповеднике с явными неудобствами даже костры нельзя жечь совершенно нетипичное решение. Но зато это место имеет свою историю («Стояние на Угре»), перекликается одновременно с патриотическими и экологическими настроениями молодёжи и, в то же время, не имеет отношения к экологам-экстремистам-грантоедам. Территория двойного подчинения район и заповедник, иногда в таких местах легче лавировать между несколькими властями. При двух властях «наверх» уходят сразу два «плюсика» отчёта о проведённых мероприятиях. В глубинке властям минимум дела до политики, но они более зависимы от своего населения, от местного общественного мнения. Из рассказа можно неявно предположить, что «Экспедиция» пользовалась и традиционными для нашего времени бизнес-методиками.

— Меня зовут Кравцов Александр, я первое лицо «Экспедиции». У меня есть много визиток, на одной написано «Главный бабуин», на другой «Брендмастер», на одной «Президент группы компаний „Руян“, которой принадлежит бренд „Экспедиция“». Но… Мы говорим о музыке? Или мы говорим о философии? Или мы говорим об организации?

— Об отношении вашей коммерческой структуры к…

— А с чего вы взяли, что мы коммерческая структура?

— У меня пока ограничен словарный запас. Я два часа назад пришёл из внешнего мира на эту поляну. Это полностью новое для меня сообщество…

— О, «сообщество», это уже лучше! Хотите чаю?

— Не откажусь. Основная моя тема в журналистике, больше всего моих текстов опубликовано про неформальные сообщества.

— О, тогда вы по адресу!

— Но я ещё не знаю вашего сленга и системы понятий. Когда я называю вещи, я, конечно, ошибаюсь…

— Ничего страшного.

— …стараюсь выражаться очень осторожно, но всё равно «попадаю» в те слова, которые здесь имеют другое значение, чем в сленгах других сообществ или в обыденном языке. Итак, отношение вас к происходящему на этой поляне?

— Мы сообщество людей, которым нравится такой образ жизни. Иногда это приносит прибыль, иногда это не приносит прибыли. Но в любом случае нам нравится так жить, и у нас это хорошо получается.

Такой ответ типичен для информальных предприятий. Для них ценность образа жизни важнее ценностей нормы прибыли.

— Вы в известном стандартном языке не находите слова, понятия, которое бы описывало отношения между вами и остальной частью того, что на этой поляне происходит?

— Почему? Находим. У нас главная цель мы пытаемся в людях будить надежду на то, что можно всё делать лучше своими руками. Базовая фраза: «Дороги хватит на всех». Мы не музыканты, мы не джипперы, мы не каякеры, не спелеологи, не парашютисты, не геологи. Мы не ищем экстремальных приключений, но если они нас находят, то мы умеем себя в них хорошо вести. Обычно мы много путешествуем на оранжевых машинах, любим вертолёты.

— Вы сообщество, и то, что на поляне тоже сообщество. Вы часть этого сообщества, или они часть вас? Или как?

— Нет, скорее… Мы, «Экспедиция», это некий бриллиант, у которого много граней. Каждую грань мы шлифуем. Тщательно. Ну, а музыка важная грань и та попытка, которая предпринята на этой поляне частью нас, частью Кожекина Володи или Козловского Андрея. Мы пытались собрать музыку разных жанров. Мы назвали это «Живая музыка». Жанр не важен, главное, чтобы это было от души, чтобы это было талантливо. Эта попытка не несёт пиар-цели и, тем более, она не несёт коммерческой, ну, или как минимум прямой коммерческой выгоды.

Сюда приехало много людей, которые с нами работают, много наших друзей, даже моя собака. Давайте я попробую сформулировать кто тут люди в оранжевых футболках, почему здесь стоят эти чУмы. Чумы, кстати, это жилище народов Севера, традиционное. В России промышленно их никто, кроме нас, не производит…

Мы не часть этого сообщества, которое на этой поляне. И это сообщество не часть нас. Мы пытаемся создавать площадку, на которой разного рода живые люди из разных видов деятельности, из разных увлечений, из разных образов жизни знакомятся, общаются и… ну, мы как можем, с одной стороны, пытаемся этому способствовать, с другой стороны, нам самим это очень нравится.

Мы считаем, что в нашей стране есть очень много того, чем можно гордиться. В прошлом году начали такой проект «Культурная навигация». Описали 500 точек, самых значимых для России, примерно по 10 срезам: самые смешные, самые трагичные, самые интересные, яркие, великие, природные… Но на самом деле описать-то каждый может. Мы их собрали. А «собрать» это значить приехать своими ногами, взять GPS координаты, сфотографировать, так, чтобы это место было идентифицировано в пространстве. Чтобы эти точки стали контрольными. Вполне вероятно, что завтра мы окажемся на каком-нибудь джип-фестивале на Байкале. А если окажемся не мы, то там окажутся наши друзья, которые туда приедут в оранжевых футболках. Не на оранжевых машинах, но на машинах, обклеенных нашими оранжевыми логотипами.

Из этого отрывка видно, что пересечение в рамках одного пространства/времени представителей разных культур и жанров — не случайное явление, а сознательная политика организаторов фестиваля. Отсюда аналогия с бриллиантом и его множеством граней. Но транслятор используется пока старый — песенный фестиваль, появится ли принципиально новый транслятор — вопрос!

А здесь удивительное место, здесь было стояние на этой реке с татаро-монголами, здесь митьки строят потрясающие вещи. Можно считать, что мы здесь работаем на поляне: конечно, мы полевую кухню кочегарим, кормим чего-то там, машину ремонтируем, можно считать, что мы здесь отдыхаем грань очень условная. У нас нет рабочего дня, у нас нет рабочей недели, рабочего года. Зато мы позволяем себе тридцать раз в году вот так вот лежать на разных полянах, будь то на Камчатке, или на Байкале, или в Южной Америке, или в Антарктиде, или сегодня здесь. Мы просто не знаем другого способа более интересно, увлекательно проводить время. А то, что это нам приносит прибыль, это даже хорошо. Но один из самых известных наших проектов гонка (на джипах) «Мурманск-Владивосток», он не приносит прибыли вообще, а большие убытки, тем не менее, мы не собираемся его закрывать, потому что нам он очень нравится. И тут сегодня будет хорошая ночь.

— Давно ваше сообщество возникло?

— Формально четыре года назад.

— А когда оранжевый цвет появился?

— Четыре года назад, когда в Москве был открыт ресторан «Экспедиция».

— Совпадение с «оранжевой революцией» — случайное? На Украине человек в оранжевой футболке демонстрирует свою приверженность определённым политическим взглядам.

— Начнём с того, что здесь нет совпадения, это раз. Это вопрос к Ющенко, а не к нам. Точнее, к американским политтехнологам. Когда Ющенко был ещё фиг знает кем, мы уже ходили в оранжевых футболках. Это цвет МЧС. У нас в ресторане стоит настоящий оранжевый вертолёт МЧС. И с этого пошёл наш оранжевый цвет. Ну, и ещё там половая чакра, оптимизм, апельсины… Жизнь прекрасна!