На одной лошади их шансы резко сокращались. Уд чувствовал, что и его животное вот-вот не выдержит, когда впереди послышались голоса. Талхи спешились. Гел, запыхавшийся, как лошадь, остался с ней, Уд двинулся один.

Им повезло в самый последний момент - у гвардейцев тоже пала лошадь. Нечто похожее назревало с другими, что вынудило их на короткую остановку. Этой остановкой воины Правителя рисковали подписать себе смертный приговор. Уд на это надеялся. Их всего восемь человек, и хотя это сильные воины, они всё же не знали, что их настигли. Уд имел преимущество внезапности, и он его использует.

Главное - выбрать подходящий момент. Пока гвардейцы стояли возле коней, они напрягались, разглядывая лесную чащу. На руку им была бы степь, но обстоятельства сложились против них. С другой стороны начать атаку, когда их лошади войдут в галоп, не самый удачный вариант. Уд постарается ликвидировать как можно больше противников с помощью арбалета до непосредственной стычки. Во время скачки он не сможет долго скрываться.

Лучший момент - когда они начнут садиться на лошадей. Кто-то вскочит, кто-то останется на своих двух, уже это внесёт неразбериху. Именно в эту минуту они окажутся самыми уязвимыми.

Уд чувствовал, у него есть несколько минут. Он их использует - ему не помешает партнёр. Когда он возвратился сюда с Гелом, гвардейцы готовились продолжить путь. Уд заметил мальчика - его передал воин коменданта, единственный из этой группы, кто не принадлежал к гвардейцам. Именно этот человек скрывал под широким плащом ребёнка, когда гвардейцы пробивались с повозкой из города.

Уд и Гел переглянулись. Оба понимали, что не обязательно убить всех восьмерых. Главное ликвидировать гвардейца с мальчиком в руках и оказаться к нему достаточно близко. И этого достаточно.

Когда этот гвардеец уселся на лошадь, до нужного момента остались считанные секунды. Гел приник к арбалету, ожидая сигнала от Уда. Сигнала не последовало. Уд уловил неясный шум впереди. Гвардеец приготовился к отправлению, на коней запрыгивали другие воины, и Гел искоса глянул на Уда. Тот не шевелился.

Этот шум услышали и гвардейцы. Гел отложил арбалет. Ситуация изменилась. Талхи ждали. Как и воины Правителя. Показался ещё один отряд гвардейцев, числом минимум в пятьдесят воинов, его, наверное, послали на помощь тем, кто находился в Антонии.

Теперь атака не могла принести успеха.

Секунду-другую Уд боролся с мыслью, возникшей без видимых причин, не выстрелить ли из арбалета в мальчика? Ребёнок не достался талхам, значит, его нельзя оставлять и Правителю. Конечно, оставался шанс похитить его вновь, но выстрел навсегда лишит добычи противника. Старх ничего не говорил ему на этот счёт. Спустя мгновение мальчика закрыли, и Уд, в лучшем случае, ранил бы его в плечо или руку.

Это и решило в пользу того, чтобы воздержаться от выстрела. Уду снова предстояла слежка, и он отправил Гела в Антонию.

Спустя ночь и утро не прекращающейся скачки, когда отряд гвардейцев обогнул Лакаслию, держась в северном направлении, Уд убедился, что они направляются к Столице.

2

Когда вместо небытия появилось подобие света, первое, что ощутил Дини, была тряска.

Его прижимали к чьему-то телу горячие сухие руки с загрубевшими пятнами мозолей, шершавых, жёстких, как камень. Пахло конским потом. Пожалуй, это был самый сильный запах из множества других, большей частью, человеческих. От самого Дини пахло тем же самым. Казалось, его обернули в конскую шкуру.

Он ощущал это, как на отдалении. То, что частично заслоняло его сознание, не имело отношения к тем последствиям, что ожидали его после прохода сквозь стену дома. Это было что-то другое. Данное ему со стороны теми людьми, что и нашли его после того, как он оказался внутри дома. Они каким-то образом ввели его в бессознательное состояние. Чтобы он не ушел от них. Дини чувствовал инородное воздействие где-то внутри. Оно слабело, но ещё оставалось в крови. В нём не было опасности для жизни, если только не применить его ещё несколько раз.

Дини чувствовал, что люди, у которых он сейчас находился, сделают это. И мальчик, когда сознание возвратилось, не выдавал этого.

Постепенно в памяти возникали последние события. Он едва не угодил в руки тех страшных людей в длинных плащах. Чтобы избежать этого, мальчик снова прошёл сквозь стену. Смутно, но он помнил, в тот момент он даже мог идти. Для восстановления понадобилось бы немного времени. На этот раз, в отличие от первого опыта, когда он отлёживался более суток, ему не повезло. Женщина испугалась. Испугалась его, Дини, и выбежала. Что привлекло в дом воинов Правителя. Среди них оказались те люди, что уже однажды лишили его свободы. Они были рядом и не спускали с него своих колючих взглядов. Время от времени мальчик чувствовал лёгкие уколы. Тот, кто держал его, почти не следил за ним, но он казался самым страшным из воинов.

Именно этот воин обнаружил его в доме и даже что-то пробормотал, лживо успокаивающее. Дини не видел его лица, но чувствовал, что не ошибается. Воин подхватил Дини на руки, несмотря на его слабое сопротивление, вскочил на коня и куда-то повёз. Вокруг было много всадников, больше чем тех страшных людей, от которых Дини сбежал из подвала. Мальчик рассчитывал, что сбежит и от воинов, как только останется один взаперти. Он уже не боялся того, что сделает ради свободы. Теперь это не казалось страшным. Теперь это казалось почти естественным.

Однако его планам не суждено было сбыться. Как только скачка закончилась, и они оказались на просторном дворе, человек, что вёз его, приказал что-то принести. К этому моменту Дини чувствовал себя лучше и лучше. Мальчик понял, сопротивляться бесполезно, и пока он не один, лучше не совершать попыток освободиться. Он расслабился. В этот момент ему что-то сунули под нос. Он знал, что дышать нельзя, но его застали врасплох. Дини вдохнул и потерял сознание. Последнее, что он слышал - высокий, приятный голос, благодаривший воина, привезшего мальчика, за находчивость.

Сейчас Дини задался вопросом, кто это был. Наверное, это не имело значения, но Дини почувствовал, есть ещё один враг, более опасный, чем тот, кто его сейчас вёз. Его личный враг. Мальчик попытался понять, куда направляются воины и зачем.

Первое оказалось легче. Второе можно узнать только из разговоров, но, несмотря на немалое количество всадников, все молчали. Изредка мальчик слышал отдельные реплики, но они не несли в себе ничего определённого. Всадники не были склонны к беседе. Дини понял лишь, что они двигаются на север - его плоть чувствовала, как с каждым часом становилось прохладнее.

Когда позднее утро превратилось в день, Дини почувствовал близость города. Крупного города. Он здесь уже бывал. Спустя минут пять мальчик вздрогнул от голоса человека, который держал его на руках:

- Объезжаем стороной! - крикнул воин. - Так быстрее!

В отличие от подвала, где его изучали двое монахов, претворяться на лошади было куда сложнее. Ему не хватало сил делать вид, что он без сознания. Ему неудобно, хочется изменить положение тела. Останься он без сознания, это не имело бы значения, он не ощутил бы никаких неудобств. И это сказывалось всё острее. Но он не должен выдать себя - в этом случае его неминуемо накачают прежним веществом.

Сколько продолжится эта скачка? Дини не знал. Воины могли прибыть в нужное место через час, а может и через день. Последнее казалось более реальным. Они ведь недавно объехали город.

Неудобство положения стало доставлять мальчику боль, он запаниковал, заворочался. Кажется, воин ничего не заметил. Или сделал вид, что ничего не заметил. Так Дини себя выдаст. Мальчик попытался расслабиться, вспомнил родителей, вызвал их милые образы, только бы не чувствовать эту ноющую боль, скрючившую тело. В какой-то степени это удалось. И даже больше - Дини задремал. Он ведь измучился за последние недели, и бессознательность, полученная от воинов, конечно же, не дала телу отдых.