Море — единственное место в Адене, куда все время тянет и где можно испытать минуты блаженства и отдохновения. Купались мы ежедневно рано утром, до начала рабочего дня, на так называемом президентском пляже (иногда его называли еще пляжем для членов политбюро). Это просто маленький кусочек берега и моря, огороженный ржавой безобразной сеткой от акул, там можно бултыхаться в очень теплой (+28 °C) и соленой воде, не опасаясь быть съеденным хищниками Аденского залива.

Переговоры южно-йеменские чекисты (наши партнеры гордо именовали себя чекистами) вели зачастую напористо, особенно когда надо было выколачивать из нас разного рода материально-техническую помощь. «Раз мы в одной лодке (любимый аргумент союзников-арабов), то вы должны нам помогать». Давали мы, конечно, минимум, в основном оперативную технику, и учили йеменцев бесплатно на наших краткосрочных курсах. Каких-то крупных затрат не делали и старались ничего не обещать, так как, с одной стороны, понимали бессмысленность больших расходов, а с другой — у нас просто не было значительных средств на оказание помощи. А южно-йеменские партнеры иногда проявляли неумеренные аппетиты. В последние годы они настойчиво просили построить им здание Министерства госбезопасности в Адене, здания для службы безопасности во всех провинциальных центрах и даже… тюрьму. Кстати говоря, не одни они просили нас оказать помощь в строительстве тюрем. В подобных случаях приходилось язвительно замечать, что мы приехали совсем не с целью обсуждать вопросы тюремного строительства.

Однако такого напористого стиля придерживались далеко не все собеседники. Некоторые южно-йеменские руководители органов безопасности были опытными и трезво мыслящими политиками и свои вопросы ставили тактично, со знанием дела, в рамках, как теперь стало модным говорить, разумной достаточности.

Очень благоприятное впечатление на меня всегда производил председатель КГБ, а затем министр внутренних дел Салех Мунассер Сейили. Как и большинство южно-йеменских руководителей, был он выходцем из небогатой крестьянской семьи и, как и все остальные, не имел возможности получить даже среднего образования. Ум у него был природный, беседы он вел очень тактично, задавал много вопросов по существу и с большим вниманием выслушивал ответы. Во время бесед и переговоров он часто ссылался на высказывания Андропова по различным поводам.

Много внимания работе с нашими делегациями на первом этапе сотрудничества уделял заместитель председателя КГБ и начальник разведки Фархан — один из ближайших соратников и друзей генерального секретаря ЦК Йеменской социалистической партии Али Насера Мухаммеда. Не раз мы с ним встречались и в Москве. Это был решительный и напористый человек, готовый на любые авантюры и постоянно вынашивавший множество различных проектов, по большей части неосуществимых. Любимой его поговоркой, им самим придуманной, была такая: «Мы умрем стоя и здоровыми». Шутка оказалась пророческой. Фархан (его настоящее имя Омар Хуссейн Аляуи) принимал участие в организации уничтожения противников Али Насера Мухаммеда, а когда обстановка внезапно изменилась в пользу противников, не успел убежать вместе со своим хозяином. Его судили и расстреляли в 1987 году. Следствие длилось около года, и надо. сказать, что на суде и, в частности, в момент вынесения приговора Фархан держался внешне спокойно.

В первый мой приезд нашу делегацию принял южнойеменский лидер Али Насер Мухаммед. Это было 15 декабря 1982 года. Он собирался в ближайшие дни в некоторые арабские страны, поэтому беседа была довольно продолжительной и касалась положения во всем арабском мире. По всему было видно, что южные йеменцы уже начали уставать от постоянной конфронтации с соседями, и Али Насер Мухаммед нащупывал пути нормализации отношений с остальным арабским миром. На прощание были сделаны памятные фотографии. Таким образом был запечатлен этот эпизод из истории ныне не существующего государства.

Незадолго до того, в сентябре 1982 года, Али Насер Мухаммед нанес визит в Советский Союз, где у него состоялись переговоры с Брежневым, Громыко, Черненко, Пономаревым и другими деятелями.

Вспоминая визит Али Насера Мухаммеда, невольно задумываешься о необыкновенной скоротечности событий в наш век. Одни государства прекратили свое существование, другие появились на свет Божий, ушли навсегда в прошлое пышные церемонии приема иностранных гостей в Москве, утратили силу многочисленные договоры о дружбе и сотрудничестве, исчезли из отечественного лексикона привычные штампы и клише, нет уже в живых когда-то прославлявшихся государственных деятелей, теперь их активно забывают. Но вот что привлекает внимание.

Во время переговоров с делегацией НДРЙ в речи Брежнева 15 сентября 1982 года были сформулированы шесть принципов достижения справедливого и прочного мира на Ближнем Востоке:

— во-первых, арабам должны быть возвращены все оккупированные Израилем с 1967 года территории;

— во-вторых, арабский народ Палестины должен иметь право на самоопределение и создание собственного независимого государства;

— в-третьих, восточная часть Иерусалима должна быть возвращена арабам, и верующим во всем Иерусалиме должна быть обеспечена свобода доступа ко всем святыням трех религий;

— в-четвертых, все государства этого района должны иметь право на безопасное и независимое существование;

— в-пятых, должно быть прекращено состояние войны и должен быть установлен мир между Израилем и арабскими государствами;

— в-шестых, должны быть выработаны и приняты по линии ООН международные гарантии урегулирования.

Как ни удивительно, но эти предложенные СССР принципы ничуть не устарели и до сих пор являются насущными, актуальными и жизненно необходимыми. Этим и остался мне памятен визит Али Насера Мухаммеда в Москву.

Бывая в Южном Йемене, я по завершении работы в Адене каждый раз имел возможность совершить поездку по стране, что всегда воспринималось как щедрое вознаграждение за работу в столице, за изнурительные переговоры, когда временами между сторонами возникала стена полного непонимания.

Из поездок по Южному Йемену больше всего запомнилась поездка в провинцию Хадрамаут, в которой нас сопровождал Фархан. Поездка в Хадрамаут — это путешествие вглубь веков, в арабское средневековье. Житница Южного Йемена, Хадрамаут представляет собой довольно длинную и узкую долину, посреди которой расположены города и поселки. Три самых больших города — Сейун, Шибам и Тарим. Цивилизация мало коснулась этих мест. Так же, как и многие века назад, возделывают свою землю крестьяне, так же неспешно орудуют в своих мастерских ремесленники. По пустыне преисполненные чувства собственного достоинства бродят верблюды. Немногочисленные автомобили, электричество и телевизор еще не успели нарушить покой этой земли, переменить нравы и обычаи. Здесь раздолье для этнографов и историков. Хотя подозреваю, что не последнюю трудность составляет для них найти людей, которые интересуются собственной историей.

Самое удивительное и даже поразительное зрелище являют собой дома в Шибаме, которые насчитывают восемь, десять, двенадцать, а иногда и семнадцать этажей. Если смотреть издали, кажется, что перед тобой центральная часть Нью-Йорка, вблизи же — это многоэтажные хижины с окнами без стекла, сделанные из прочной смеси местной глины с соломой. Эти города по решению ЮНЕСКО занесены в список выдающихся памятников архитектуры. Не будучи специалистом, трудно даже представить, как ухитрились люди построить такие небоскребы и что они вообще стоят уже несколько веков.

Глядя на эти творения рук человеческих, я все время терзался мыслью о крайней мимолетности впечатлений от всего увиденного, хотелось остаться здесь подольше, вглядеться в это чудо, понять, как и чем живут люди, о чем думают, что знают о внешнем мире. Но сопровождавших нас местных коллег все это совершенно не интересовало, и мы мчались все дальше и дальше: ведь программы всех на свете визитов составлены так, что делегации всюду опаздывают и постоянно приходится догонять время.