Спасибо, — облегченно вздохнула Карен. — Понимаете, для меня это все настолько внове…

Догадываюсь, — улыбнулась Айрин.

Я так увлеклась карьерой, что ничего вокруг не виде… — Карен умолкла на полуслове и пожала плечами. — Да, собственно говоря, дело не в работе. Просто я единственный ребенок. Ни тетушек, ни дядюшек, ни двоюродных сестер-братьев.

Ваши родители тоже единственные дети в семье?

Да. Так что мне никогда не приходилось иметь дела ни с будущими матерями, ни с новорожденными. С подругами по колледжу я утратила связь еще до того, как они обзавелись детишками. Я… наверное, я всегда держалась слегка особняком, — невесело добавила Карен.

— А отцу ребенка вы сказали? Наступило неловкое молчание. Айрин первой оборвала паузу, решительно объявив:

Вы меня простите, но, если наше общение не сводится к официальным отношениям между пациенткой и врачом…

Нет, — поспешно отозвалась Карен. — То есть да. Да, я очень дорожу вашей дружбой, Айрин. Под словом «нет» имелось в виду то, что Майлзу я еще ничего не говорила. Я виделась с ним только раз, пару дней назад… и просто не нашла в себе сил признаться.

Лучше собраться с духом, да и выложить все начистоту. — Айрин удрученно покачала головой. — Знаю: советы давать куда как легко! А ваши родители?

Мама всегда мечтала о том, чтобы я вышла замуж и обзавелась детьми, — медленно проговорила Карен. — И отец тоже, хотя побуждения его я одобрить никак не могу.

Большинство дедушек и бабушек обожают внуков при любом раскладе, — заверила Айрин. — Кстати, не могу не отметить, что вам абсолютно необходим отдых. Я не против активного образа жизни, но в первые три месяца требуется особая осторожность, — серьезно добавила она.

Я собираюсь взять в штат еще одного адвоката.

Вот и умничка! — Айрин встала и выложила из сумки на стол увесистую пачку брошюр. — Здесь все, что вам следует знать о ходе вашей жизни в течение последующих семи месяцев: что делать, чего не делать, какие курсы подготовки к родам есть в пределах досягаемости, и так далее.

— Спасибо, — невесело усмехнулась Карен. — Займусь этим в выходные, в перерыве между делами.

Карен собиралась провести уик-энд за работой, хотя официально офис закрывался в субботу в полдень. Однако, выйдя на улицу, чтобы перехватить что-нибудь на ланч, она так глубоко задумалась о личных проблемах, что не заметила, как сошла с тротуара на мостовую. Знакомый джип едва успел затормозить в каком-нибудь ярде от нее.

Ну и какого черта ты себе думаешь? — закричал Майлз, выскакивая из машины. Дымчато-серые глаза метали искры, подбородок был воинственно выдвинут.

Карен отчаянно пыталась взять себя в руки и унять неистово колотящееся сердце.

Я… я замечталась, — пролепетала она.

Ты же едва не попала под колеса! Не говоря уж о том, что чуть не спровоцировала аварию!

Прости. Честное слово, мне очень жаль… Ой, что ты делаешь?

Похищаю тебя, — не без сарказма отозвался Майлз, увлекая ее к машине и без церемоний заталкивая внутрь. — Разве не понятно?

Поднимаясь на подножку, Карен с трудом справилась с узкой юбкой. Майлз и не подумал помочь ей, зато блокировал все пути к отступлению. Затем захлопнул дверцу, обошел вокруг машины и сел за руль.

Я полагала, что ты уже покинул страну. А ты, оказывается, еще здесь. Кто может знать, что ты выкинешь в следующий момент? — холодно отозвалась молодая женщина, сцепляя руки на коленях, чтобы унять дрожь.

— Так я расскажу тебе. — Майлз двинул вперед рычаг переключения скоростей, и машина тронулась с места. — Я покину страну, — если уж ты настаиваешь на этой детективной формулировке, — только завтра. А сегодня я везу тебя к себе на ланч. И если ты только посмеешь заикнуться о том, что собиралась во второй половине дня немножко поработать, я разозлюсь не на шутку!

Карен закусила губу: предупреждающий взгляд собеседника лишь придавал значимости словам.

Я, безусловно, ценю трудолюбие, но когда оно не переходит границы и не вытесняет из жизни все остальное. Между прочим, сегодня суббота, а завтра я улетаю, и надолго.

Я не знала, захочешь ли ты меня видеть, — потупилась Карен.

Майлз молча вырулил на дорогу, ведущую к усадьбе. А затем внезапно спросил:

А тебе самой хотелось меня видеть?

На мгновение она словно онемела. А затем с трудом выговорила:

Все эти дни я места себе не находила от тоски. И понятия не имела, почему мы поссорились. Так что даже не знала… — нервно сцепив пальцы, Карен глядела прямо перед собой, — как к тебе подступиться.

Все так же, не говоря ни слова, Майлз свернул на дорогу, уводящую вверх от прибрежных равнин к пологим холмам. И вдруг, к превеликому изумлению Карен, тихо рассмеялся.

— Как ко мне подступиться? Да тебе стоило только пальцами поманить — и я бы мигом примчался.

Вот уж не верю! — воскликнула Карен.

Ну, может, не мигом, — усмехнулся он. Но явился бы как миленький, никуда бы не делся. По правде говоря, я тоже не понял, с какой стати тогда все пошло наперекосяк. Ясно одно: между нами накопилось много недосказанного, так что до отъезда мне хотелось бы выяснить, в чем загвоздка.

А ведь проблему за один вечер не решишь, подумала Карен. Ах, если бы он только знал!

Наверное, мы изрядно сглупили, решив, что можно вечно жить в вакууме, отгородившись от всего мира, — тихо проговорила она.

Мне казалось, что существующее положение вещей тебя вполне устраивает.

Как и тебя. Да, ты прав. В мой рабочий график такой роман вполне укладывался. Но, видишь ли, мне и в голову не приходило, что моя личная жизнь сложится именно так… Словом, на душе у меня неспокойно.

Рассказывай!

Она беспомощно пожала плечами.

Долго ли продлится такой роман? Долго ли просуществуют отношения, в которых физический аспект занимает главное место, а все прочее отступает на задний план? Может быть, я лишь временное утешение, отвлекающее тебя от мыслей о Линде? И все в таком роде…

Джип уже бодро покатил вниз по извилистой дороге к очаровательным лавровым кущам, среди которых стоял фамильный особняк Диксонов.

Вот поэтому ты так расстроилась в тот вечер? — нахмурился Майлз.

Карен набрала в грудь побольше воздуху и казала:

Собственно говоря, мне пришло в голову, что ты подумываешь о любовнице более сговорчивой и покладистой. Которую можно брать с собой в деловые поездки, которая неизменно ласкова и мила…

Майлз улыбнулся, но как-то невесело.

И что, для того чтобы упрочить наши отношения, ты согласна перевоплотиться в сговорчивую и покладистую любовницу, да?

Нет! — отрезала Карен.

Тогда нам придется примириться с тем, что, в силу многих причин и, невзирая на некоторые неудобства, разумнее оставить все как есть. Ну да, — Майлз предостерегающе поднял руку, — мне и впрямь пришло в голову, что без тебя мне на Гавайях будет скучно и одиноко.

Карен промолчала. И Майлз иронически изогнул бровь.

А следующей мыслью было: если только Карен заглянет мне в душу, как я упаду в ее глазах! И я ведь не ошибся, верно?

Неделю назад так все и произошло бы, печально размышляла молодая женщина. А теперь? Теперь все изменилось точно по волшебству.

Вот почему, — продолжил Майлз, снова ее, дождавшись ответа, — я решил, что заверенного порядка лучше не менять. Так оно надежнее, правда, Карен?

Правда, — прошептала она, тщетно пытаясь взять себя в руки. Больше всего на свете и хотелось расплакаться: Майлз глубоко заблуждался, думая, что разобрался в ситуации, а это было так мучительно! — Наверное, ты прав, — храбро улыбнулась Карен.

Мгновение Майлз глядел на нее, сощурившись, а затем машина въехала в ворота усадьбы. И тут раздался пронзительный скрип тормозов — из кустов на дорогу с воинственным кличем выскочил крошечный «абориген» в полной боевой раскраске.

— Ну вот, еще один бросается под колеса! — прошипел Майлз сквозь зубы.

Карен предостерегающе положила руку ему на плечо… и тут же расхохоталась во весь голос. Вслед за «аборигеном» появился дог в головном уборе из перьев, на морде которого застыло страдальческое выражение.