Судя по записям в журнале яхты "Бьюти", Кенда Ван-Тэйлор вообще не существовала, а Кенда Ван упоминалась в нем как "дикое существо". Существо — это животное… Нет, ты не "существо", Кенда Ван, ты — дура, объект его похоти. Все время ты именно им и была, не правда ли?

Кенда сразу представила себе Джона стоящим позади нее, когда она оглянулась на звук его голоса, — его изумленные темно-карие глаза, его широкие плечи, его мужественную осанку… Он нашел существо, которое надо было приручить. Вспоминая силу его рук, свой трепет от его прикосновений, она поняла, что он действительно приручил ее как дикое существо. Но больше этого не будет. Нет, не будет!

Она открыла глаза, уставилась на журнал, лежащий на полу, и поняла, что "дикое существо" опять вернулось в ее душу.

13

Туман рассеялся, и солнце опять засияло над атоллом Кирибати. Всю оставшуюся часть прошлой ночи Кенда была в таком подавленном состоянии, какого никогда с ней раньше не случалось. Джон дважды заходил в каюту, но каждый раз, заслышав его шаги, Кенда отворачивалась лицом к стене и притворялась, что спит.

Утром она тихо встала, помылась и надела бежевые слаксы и белую блузу. Когда Кенда услышала, как Джон вошел в каюту, она ощутила, что все внутри ее словно сжалось.

Он приветствовал ее обычной улыбкой.

— Привет, соня! Сегодня прекрасный день. Я поднял все паруса.

Кенда молчала.

Джон склонился, чтобы поцеловать ее, но она резко подалась назад.

— Не надо… — шепотом попросила она.

— Ну разве так следует приветствовать своего мужа по утрам? — Его губы коснулись ее холодных, не отвечавших взаимностью уст. Джон выпрямился и посмотрел на нее, в глазах его появилась озабоченность.

— В чем дело?

— Джон, я хочу улететь в Гонолулу, — сказала она безразличным голосом. — Как ты думаешь, можно это устроить в Фаннинге? — Она не хотела смотреть на него, поэтому перевела взгляд на свои сандалии.

Джон вынул сигарету и закурил.

— Это из-за тумана? — спросил он, разглядывая тлеющий кончик сигареты. — Ты устала от качки или напугана? Да, Кенда?

Она подняла на него глаза, но смотрела не в лицо ему, а на сильную жилистую руку, держащую сигарету. Имело ли вообще теперь значение, скажет она ему правду или солжет? В конце концов она кивнула.

— Да, я устала от качки.

На его губах заиграло подобие улыбки.

— И это та женщина, которая хвалилась, что научится управлять яхтой лучше меня прежде, чем мы достигнем Гавайев… — он вопросительно приподнял брови. — Не правда ли?

Кенда молчала. Ей хотелось закричать "нет!". Та женщина любила тебя, доверяла тебе, верила в тебя! Но Кенда не могла заставить себя произнести хотя бы слово.

Джон протянул руку, и она почувствовала его теплые пальцы на своих плечах. Его глаза не отрываясь смотрели на нее.

— Кенда, что произошло? Скажи, пожалуйста!

Она на минуту задержала дыхание и бешено вырвалась из его рук, до боли закусив губу. Кенда знала, что именно сейчас ей необходимо навсегда установить между ними дистанцию. У Джона был многолетний опыт общения с женщинами: он знал, как подойти к любой, как возбудить у женщины желание, чтобы отныне единственным, чего она жаждала, было попасть в капкан его объятий… Ей приходилось избегать его взгляда, чтобы он сквозь смятение, отражавшееся в ее глазах, не рассмотрел еще не умершую страсть. Кенда быстро опустила глаза.

— Можешь ли ты договориться, чтобы я улетела отсюда на Гавайи, Джон? — Она попыталась скрыть дрожь, направляясь к двери. Находясь вне пределов его досягаемости, Кенда снова посмотрела на него.

— Да, — произнес он холодным, уверенным тоном. — Я могу сделать это.

— Спасибо. — Кенда убежала на палубу. Не имея сил больше сдерживать нервную дрожь, она старалась хоть как-то заглушить рыдания, вырывавшиеся из груди, и пыталась остановить ливнем льющиеся слезы. Для этого она крепко ухватилась за поручни и несколько раз глубоко вдохнула свежий утренний воздух. Дрожь пробежала у нее по спине, когда она увидела атолл, возвышающийся над морем как зеленая скала, а над ним — безоблачное небо. Она думала, что еще вчера он мог бы показаться ей фантастически прекрасным и нереальным, как если бы она оказалась Алисой в Стране Чудес… Кенда собиралась с силами, беспомощно глядя на воду, когда услышала, как Джон прошел быстрыми шагами по палубе и оказался рядом с ней. Он снова обратился к ней:

— Кенда, дорогая, это просто безумие! С чего все это? Скажи мне!

Она покачала головой.

— Не стоит об этом говорить. — Кенда горько вздохнула.

Его глаза очень напоминали ястребиные, когда он смотрел ей прямо в зрачки.

— Не обращайся со мной так, будто я какой-то идиот. Если ты не любишь меня — так прямо и скажи. Ты не хочешь быть моей женой? — Его голос от волнения охрип. — Я не буду плакать или умолять тебя остаться со мной, но скажи мне все же, в чем дело?

Она сжалась и заставила себя не отводить взгляд. Вереница дней, проведенных вместе, каруселью завертелась в ее мозгу, она пошатнулась, ухватилась за поручень и перевела взгляд на остров. Несмотря на события прошлой ночи, несмотря на то, что Кенда прочла в журнале или не прочла, она…

Джон неожиданно взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Так вот в чем дело! Ты поняла, что не любишь меня, что для тебя это приятное, но затянувшееся приключение, не правда ли?.. — Он учащенно дышал, произнося эти слова. — И теперь ты хочешь сбежать туда, — Джон зло махнул рукой в сторону острова. — А потом и оттуда. Тебе нужен весь тот мир, который упадет к твоим ногам, как только ты прибудешь в Гонолулу, — яркие огни, внимание прессы, вся эта блестящая мишура, — его голос стал тише, и он приблизил к ней свое лицо. — Ну что ж, моя дорогая, я позабочусь, чтобы ты получила все это… со всеми сопутствующими прелестями светской жизни, — Джон ухмыльнулся ей в лицо. — И если вы опять окажетесь покинутой на каком-то Богом забытом острове, не ждите, что я приплыву спасать вас, леди. Это слишком вредно для моего сердца. — Он повернулся и исчез.

— Джон! — крикнула она ему вслед, но он не отозвался.

Дважды за оставшуюся часть дня Кенда старалась набраться храбрости и подойти к нему, но Джон упорно избегал разговора. Стоя с каменным лицом в капитанской рубке, он крепко сжимал штурвал. Единственными фразами были те, которыми они обменялись во время обеда на камбузе. Он твердым и четким голосом инструктировал ее, что вертолет прибудет с острова Рождества утром и заберет ее обратно, а оттуда она полетит на Гавайи.

Кенда смотрела на него сквозь пелену слез, застилавших ей глаза, но он, давая объяснения, нервно ходил взад-вперед по камбузу, не замечая их.

Какой же несчастной она чувствовала себя в ту ночь в бунгало друзей Джона в Фаннинге! В другой ситуации этот визит был бы просто замечательным. Очень мало приезжих попадало на атолл Кирибати, и поэтому товарищ Джона, совершивший с ним предыдущее путешествие по Тихому океану, Герберт Лансинг, с великим удовольствием повел их на экскурсию. В почти полном молчании они наблюдали, как местные жители собирали кокосовые орехи для того, чтобы отделить копру, из которой получали масло на продажу. Потом они посетили школу, деревню и вернулись обратно в бунгало. Жена Герберта, милая Диана, приготовила восхитительный обед, но еда не лезла Кенде в горло.

В конце концов, чувствуя себя совершенно разбитой, она извинилась и ушла в свою комнату. Там она свернулась калачиком на постели, крепко сцепив руки. В ее голове роились обрывки тусклых мыслей: Джон не представил ее как свою жену. Как все это странно… Ведь это ее он обвинил в том, что она не любит его. Не любит его?

Как тяжело было удержаться от того, чтобы не побежать к нему, ворваться в его комнату в другом конце холла и броситься в его объятия… Кенда чувствовала себя опустошенной и бесконечно несчастной. Она лежала на большой двуспальной кровати и чутко прислушивалась к ночным шорохам, доносившимся через открытое окно.