ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЧАСОВНЯ

22 июля 1981 года

Я брожу по какому-то большому, жилому на вид зданию, исследуя его помещения. Знаю, что это «наш дом». Прохожу по пустым комнатам, коридорам, чуланам, просто чтобы посмотреть, что там находится. Открываю окно и с удивлением вижу, какое это здание, оказывается, большое. Оно имеет форму четырехугольника, внутри у него — открытое пространство, окруженное с четырех сторон. Мне на память приходит план первого этажа старой семинарии св. Пия X. С удивлением вижу, что центральное пространство четырехугольника застроено: в нем находится часовня, и между стенами часовни и стенами главного здания остается лишь узкий зазор дюймов в двенадцать — пятнадцать. Замечаю красивый витраж. Мне хотелось бы исследовать пространство между часовней и главным зданием, хотя я предвижу, что протиснуться в него будет нелегко. Снова засыпаю.

Этот сон подсказал, что мне необходимо заново обнаружить центральную часовню, то есть центральное, главное духовное побуждение для развития осознаваемых сновидений. Мне припомнился вывод, который сделал Спэрроу на материале лекций Эдгара Кэйса: «Наверное, самый важный шаг, который может выполнить человек, желающий обрести в осознаваемых сновидениях постоянный творческий отклик, — это с самого начала принять решение следовать духовному идеалу» [34, с. 54]. Если осознаваемо сновидящий забудет об этом духовном идеале, то он, по словам Кэйса, обречен утратить осознаваемость, что вызвано утратой чистоты помыслов. Я поверил в эту теорию и стал считать, что чистота намерения имеет большое значение в процессе развития осознаваемых сновидений и что сновидцу необходимо постоянно обращать внимание на свои побуждения, дабы сохранять их в чистоте.

Во сне я исследовал пространство между часовней и основной частью своего «дома». Это подразумевало, что мне необходимо как-то связать свой духовный рост с повседневностью и что эта работа определенно потребует некоторых усилий, — их символизировало то с каким трудом я «протискивался» в щель. Похоже, что этот сон в сущности говорил: Развивая осознаваемое сновидение, сосредоточься на центральных, духовных задачах, попутно исследуя и преодолевая затруднения и тревоги, связанные с любыми другими аспектами путешествия.

Второй сон, пришедший в ответ на мой вопрос «Как я препятствую своим осознаваемым сновидениям?» оказался таким:

БИЛЛ РВЕТСЯ ВПЕРЕД

22 июля 1981 года

Я сижу в пиццерии вместе с младшим братом Биллом. Это пиццерия, что находится рядом с выездом на автостраду в городе Корте Мадера. Вдруг мы оба вспоминаем, что нужно срочно вернуться домой, в Фэрфакс. Выскакиваем из пиццерии и, вспомнив, что у нас нет автомобиля, направляемся к проходящей мимо автостраде, чтобы там поймать попутную машину. Бежим по улице: Билл на полной скорости несется впереди, я — за ним, но помедленнее. Злюсь на брата, который только что проскочил мимо отличного места, где можно было бы «голоснуть», и даже не удосужился обратить на него внимание. Понимаю, что он бегает быстрее меня и остановить его мне не удастся. Я знаю, что Билл собирается бежать через переход, чтобы занять место рядом с выездом на автостраду. Не спорю, это удачный выбор, но все равно злюсь, потому что Билл упускает другие хорошие возможности. Прибавляю темп, намереваясь как можно скорее догнать брата. Ощущаю в душе сильное раздражение.

Весть, которую принес мне этот сон, заключалась в следующем: моя младшая, мужская, импульсивная сторона, символом которой выступал мой младший брат, форсировала темп моего развития. Она двигалась слишком быстро, упуская миг настоящего и те возможности, которые он в себе несет. Несомненно, эту часть моей личности очень волновал и заботил эксперимент, но она явно вышла из под контроля. Я начал понимать, что необходимо замедлить темп и не спеша усвоить все то, что я узнал об осознаваемых сновидениях. Еще этот сон подсказал мне, что пока у меня нет подходящего средства для путешествия — на это указывал тот факт, что, не имея собственной машины, мы были вынуждены ловить попутную. Необходимое средство, вероятно, будет складываться из более полного очищения мотивов и гораздо более глубокого понимания внутренних процессов и движущих сил осознаваемого сновидения.

В ту ночь у меня был еще и третий сон, который объяснял преграды, вставшие перед моим экспериментом.

ДЖОН ЗАХВАТЫВАЕТ ИНИЦИАТИВУ

22 июля 1981 года

Вместе с Чарлин и Эриком стою у окна в доме Диллон Бич и смотрю на океан. Все мы волнуемся, потому что ждем в гости друзей, Джона и Джулию. Вижу, как их машина сворачивает на подъездную дорожку. Мы с Эриком выбегаем из дома, чтобы встретить гостей. С радостью вижу, что Джон приехал в прекрасном, полностью отреставрированном старинном автомобиле. Машина в отличном состоянии. Ее бледно-зеленый корпус эффектно лоснится и сверкает в лучах солнца. На вид модель можно отнесли к концу 20-х годов или к началу 30-х.

Джон с Джулией выходят из машины, и я иду к ним. Джон стремительно направляется по дорожке мне навстречу. Мы тепло обнимаемся, и он сразу начинает говорить, очень торопливо м возбужденно. Хочу обнять и Джулию, но Джон целиком завладел мной — он необычайно взволнован. Лицо его пылает воодушевлением, он одет в костюм, напоминающий форму машиниста: комбинезон в серо-белую полоску и полосатую же фуражку, похожую на обычную фуражку машиниста. Эта сложенная пополам фуражка комично надвинута на самый лоб. Несмотря на сильное волнение и оживление, которые Джон во время разговора выражает жестами и резкими движениями головы, его фуражка неизменно остается на месте, сохраняя безупречное равновесие.

Джулия, устав ждать, когда я с ней поздороваюсь, возвращается к машине, чтобы привести оставшуюся на заднем сиденье девочку. Интуитивно знаю, что это ее племянница, и думаю: «Ладно, обниму Джулию потом». Я рад видеть друзей и чувствую, что Эрик, который все это время стоит рядом со мной, тоже очень рад.

Внутренние движущие силы этого сновидения заставили меня сосредоточиться на Джоне и почти полностью забыть о его жене Джулии. Во сне Джон был проявлял такой напор и оживление, что я был вынужден отдать все свое внимание ему. Мое бессознательное пожелало, чтобы я принял его за машиниста — у него даже была фуражка машиниста, сложенная пополам и надвинутая на лоб. Что же говорили все эти образы? По мере размышлений из отдельных кусков стала складываться более или менее целостная картина. Машинист — важная персона: ведь он управляет огромным мощным локомотивом. Он удерживает поезд на рельсах! Я понял, что присутствующие в моих осознаваемых сновидениях силы постепенно могут набрать скорость грохочущего скорого поезда и мне, хочешь не хочешь, придется освоиться со всей этой мощью и скоростью, чтобы сдерживать ее и посылать в нужном направлении. В сущности, если я собираюсь творчески использовать всю энергию состояния осознаваемых сновидений, мне придется удерживать себя на правильном курсе. В этом сне Джон выступал символом дисциплины и целеустремленной энергии. В обычной жизни наяву Джон — профессиональный писатель, и мы с ним часто разговаривали о его литературном труде и моем крепнущем желании написать о своей работе со сновидениями. Я всегда восхищался его дисциплинированностью и мечтал о дне, когда сам буду обладать достаточной дисциплиной для того, чтобы написать книгу. Ко времени этого сна я уже знал, что энергии и энтузиазма для писательского труда мне хватит, но часто сомневался, хватит ли мне дисциплины. Теперь я начал понимать: если я сумею по-настоящему поверить в свою способность к дисциплине, то смогу преодолеть еще одно препятствие на пути к осознаваемости.

Теперь о том комическом и странном, что было в этом сне. Что значит сложенная пополам фуражка машиниста, пребывавшая в состоянии равновесия на лбу у Джона? За годы моей работы со сновидениями я научился обращать пристальное внимание на особо странные и несуразные символы, появляющиеся в снах. Сама странность такого символа — часто лишь хитрый способ, которым бессознательное соблазняет или вынуждает нас обратить внимание именно на этот конкретный символ. После того как я многократно прокрутил в уме символ «полфуражки», его смысл наконец стал мне ясен. На этой стадии эксперимента я уже наполовину потерял свою голову, чтобы говорить. Моя голова (как и мое эго) переполнялась от невероятных возможностей, которые сулили некоторые осознаваемые сновидения, и я уже состряпал множество грандиозных фантазий и грез о том, куда могут нас привести осознаваемые сновидения.