Дымовая завеса при форсировании Нейсе сыграла большую роль. Она ставилась подразделениями химзащиты, артиллерией и самолетами-штурмовиками, только на этот раз в больших масштабах — ширина фронта наступления равнялась 310 километрам!
Однажды, если помнит читатель, при постановке дымовой завесы ветер не погнал ее в глубь обороны противника, и она даже повредила наступающим войскам Петрова. На этот раз все обошлось хорошо. Как пишет И. С. Конев в своих воспоминаниях:
«Скорость ветра — всего полметра в секунду, и дымы медленно ползли в глубину неприятельской обороны, затягивая всю долину реки Нейсе, что нам и требовалось».
Под прикрытием этих дымов и огня артиллерии в 6 часов 55 минут войска начали форсировать Нейсе. Благодаря хорошей организации, сильной артиллерийской подготовке и удачной маскировке первый эшелон наступающих через час уже был на противоположном берегу и после захвата плацдармов стал продвигаться вперед.
Очень умело, энергично и самоотверженно работали в первый день наступления инженерные войска. Буквально в первые же часы они навели на направлении главного удара 133 переправы, в том числе 20 понтонных мостов и 9 паромов.
Учитывая, что после прорыва тактической зоны обороны за общевойсковыми армиями в прорыв пойдут две танковые армии, командование фронта запретило танковым армиям использовать свои переправочные средства при форсировании Нейсе. Они должны были преодолевать эту реку по переправам, наведенным силами общевойсковых армий и инженерных частей фронта, свои же переправочные средства сохранить для того, чтобы использовать их в глубине обороны, где им предстояло форсировать несколько небольших рек. Этим заложенным еще при планировании расчетом танковым армиям обеспечивался высокий темп наступления в глубине обороны.
В результате скоротечных, но ожесточенных боев войска на главном направлении форсировали Нейсе, части 3-й, 5-й гвардейской и 13-й армий прорвали оборону на участке почти в 26 километров и продвинулись за день в глубину на 13 километров.
В этот же день и в эти же часы фронт наступал еще на вспомогательном дрезденском направлении. Там перешли в наступление 2-я армия Войска Польского и 52-я армия советских войск. Они тоже наступали успешно и продвинулись примерно на 10 километров вперед.
Управлять огромной массой войск на участке около 400 километров очень непросто. К тому же войска на этом широком фронте ведь не вели бой, как говорится, плечо к плечу, со строго сомкнутыми флангами. Так, часть дивизий 13-й армии Пухова и 5-й гвардейской армии Жадова на следующий день наступления прорвали вторую полосу обороны, двигались к третьей и кое-где даже достигли подступов к Шпрее, а в других армиях некоторые корпуса только-только овладели первой полосой, часть дивизий вела бои (и тоже не на одной прямой линии) за вторую полосу. Из-за таких разрывов обнажались фланги, и надо было все время следить за тем, чтобы по этим флангам не были нанесены удары отчаянно сопротивляющимся противником.
В то же время Петрову необходимо было руководить всеми видами разведки — это прямая обязанность начальника штаба. Надо было на всех участках выявлять выдвижение резервов противника или направление отхода его частей с рубежей, которые они потеряли, знать, где и как они попытаются закрепиться. В отношении противника у начальника штаба фронта должна быть полная ясность для того, чтобы он мог в любую минуту правильно информировать командующего фронтом.
Разумеется, непосредственно руководят боем командующий фронтом и командующие армиями, но все их распоряжения и все сведения о действиях войск стекаются в штаб фронта, который, обобщая эти данные, делает выводы об общей обстановке, намечает предложения по дальнейшему ведению операции и информирует об этом командующего. Кроме того, вся собранная и обработанная информация — о своих войсках, о противнике, о предполагаемых действиях тех и других — передается в Генеральный штаб, на соседние фронты. В ходе управления войсками начальнику штаба надлежит постоянно следить за выполнением частями поставленных задач по рубежам, по срокам, определенным на выполнение этих задач, и по мере надобности корректировать их действия. Ведь как только бой начался и войска пошли вперед, неизбежно нарушаются запланированные сроки выхода на рубежи — кто-то отстает, кто-то движется более успешно. Опять же в первую очередь командующий руководит всем продвижением, но и роль начальника штаба очень важна и заключается в том, чтобы своевременно подтягивать отдельные части, помогать выполнять все намеченное планом.
Средний темп наступления в первые дни Берлинской операции оказался несколько ниже определенного Ставкой, но, как образно сказал маршал Конев:
«Планируем мы одни, а выполняем свои планы, если можно так выразиться, вместе с противником, то есть с учетом его противодействия».
Пытаясь остановить наступление войск фронта, гитлеровцы в течение первых двух дней боев контратаковали наши войска силами шести танковых, одной моторизованной и пяти пехотных дивизий. Враг бросал в бой все, что только было возможно, он чувствовал, что наступают его последние дни.
В целом наступление развивалось явно успешно. Очень активно благодаря хорошей погоде действовала в эти дни авиация. За первые три дня она совершила 7517 вылетов, а истребители сбили в боях 155 немецких самолетов.
Командующий фронтом маршал Конев, по его собственным словам, постоянно находился впереди и руководил действиями этих танковых армий. На Петрова ложилась забота об уничтожении оставшихся в тылу немалых сил фашистов.
В своих воспоминаниях маршал бронетанковых войск П. С. Рыбалко пишет:
«Мы шли вперед, в то время как позади нас оставались еще не добитые немецко-фашистские дивизии. Мы не боялись за наши коммуникации, так как знали, что высшим командованием приняты все меры для ликвидации этих недобитков. Фланги и тыл в продолжение всей операции были надежно прикрыты».
Это была ответственная и нелегкая работа. Танковые армии сражались впереди, а общевойсковым армиям на флангах приходилось вести ожесточенные бои и сдерживать противника, который мог и пытался захлопнуть пробитую брешь.
В эти дни 1-й Белорусский фронт, наступая на Берлин с востока, то есть в лоб, с большим трудом преодолевал глубоко эшелонированную и очень хорошо подготовленную оборону противника. Войскам маршала Жукова приходилось очень тяжело.
Зная, что танковые армии 1-го Украинского фронта успешно и стремительно продвигаются вперед, Верховный Главнокомандующий дал указание маршалу Коневу:
— У Жукова идет туго, поверните Рыбалко и Лелюшенко на Целендорф, помните, как договорились в Ставке.
Немедленно были отданы распоряжения обоим командующим танковыми армиями — Рыбалко и Лелюшенко и была написана очень интересная и часто вспоминаемая военными историками директива о повороте двух танковых армий на штурм Берлина. Эту директиву подписал вместе с командующим фронтом маршалом Коневым, членом Военного совета генералом Крайнюковым и начальник штаба генерал армии Петров. Суть этой директивы заключалась в неожиданном для противника повороте танковых армий — одной на север, а другой на северо-запад.
Ох не просто повернуть круто — почти на девяносто градусов — две такие танковые махины! Причем сделать это в ограниченное время, а точнее, немедленно, в течение нескольких часов! 3-й гвардейской танковой армии под командованием генерал-подполковника П. С. Рыбалко приказывалось в течение ночи на 18 апреля осуществить поворот, форсировать реку Шпрее и далее, развивая стремительное наступление на южную окраину Берлина, в ночь с 20 на 21 апреля ворваться в город. 4-я гвардейская танковая армия под командованием генерал-полковника Д. Д. Лелюшенко должна была к этому же времени овладеть Потсдамом и юго-западной частью Берлина.
В 1984 году я побывал в Германской Демократической Республике, выезжал в тот район, где танковая армия Рыбалко выполняла этот стремительный поворот и ринулась на Берлин с юга.