— Тьфу ты, блин, это телевизор там отражается! — выдохнул он с облегчением.

— Чего, где? — не понял сидевший рядом Дима.

— Вон там зеркало висит в коридоре, в прихожей, то есть, — сказал Слава, — отражает телевизор.

Дима посмотрел.

— Ну, да, — сказал он, — а ты что, не заметил?

— Да заметил, — сказал Слава, — но как-то все равно неожиданно.

Потом он сказал:

— Может, дверь закроем? Чего-то сквозит.

— Закрой, кто тебе мешает, — сказал Леша, глядя на экран.

Слава встал с дивана и попытался закрыть дверь, но язычок не хотел защелкиваться: что-то мешало ему. Дверь, шурша по полу, вновь отворилась и тихо стукнулась о стену.

Слава недовольно вздохнул. Он сел на место и, помолчав, сказал:

— А вы не пробовали по квартирам еще раз пройти? Пока меня не было. Вдруг кто-нибудь уже дома.

— Пробовали, — сказал Дима, — да вот пока нет никого. Может, еще раз сходить? — спросил он Лешу.

Леша сказал:

— Охренела твоя голова? На часы посмотри. Все давно спят в одном ботинке. Завтра с утра сходим.

— Это хорошо, если спят, — сказал Слава.

— Почему? — удивился Дима.

— Ну, потому что, значит, кто-то дома есть, — объяснил Слава, — раз они спят.

— А, ну да, — усмехнулся Дима, — будем надеяться.

Он встал, подошел к выключателю и щелкнул им. Света не было.

— Оставь так, — сказал Леша, — не выключай, хоть будем знать, когда дадут. А потом догонят и еще добавят, твою мать.

Экран телевизора снова привлек Славино внимание. Он неожиданно померк, так что в комнате стало почти совсем темно, а затем на нем появилась сверкающая россыпь звезд, которые стали медленно уплывать куда-то вверх, за границу экрана. Звезды сплетались в удивительные трехмерные скопления, которые никогда не увидишь в городском небе; такую картину можно наблюдать только в ясную погоду в деревне, что Слава однажды и делал, валяясь в теплом стогу сена и глядя на умопомрачительные звездные феерии, рассыпанные по всему небу от края до края, как светящиеся молочные брызги. Больше он нигде такого не видел.

— Ну-ка, сделай громче, — сказал он Леше, — чего-то знакомое. Какая-то фантастика, по-моему.

— Бл…, куда пульт дели? — сказал Леша, вертясь в кресле. — Только что здесь был.

— Ты ж его сам в руках держал! — Дима хохотнул. — Минуту назад.

— Блин, ну ничего вам доверять нельзя, — ворчливо сказал Слава, поднимаясь с кресла. Он подошел к телевизору и зашарил по панели, присев на корточки и пытаясь нащупать кнопки. — Где тут громкость? Щас все кончится из-за вас. — Вдруг он сказал: — Ой. Ой-ёй-ёй! — и отскочил от экрана, как ошпаренный.

— Что случилось? — спросил Дима, округлив глаза.

— Мамочки! — кричал Слава в ужасе, пытаясь спрятаться за диван, но между диваном и стеной не было свободного пространства, и он в панике побежал к выходу, но вступить в черную прихожую почему-то побоялся. Он продолжал нервно прыгать по комнате и что-то восклицать; казалось, что он немного придуривается, однако, чтобы придуриваться таким образом ни с того, ни с сего, нужно было хотя бы чуть-чуть испугаться взаправду.

— Телевизор! Телевизор! — кричал Слава в ужасе, бегая по комнате и опрокидывая стулья.

Леша и Дима одновременно встали на ноги и подошли к экрану, на котором по-прежнему сияли плывущие по небу звезды. Ничего особенного они там не увидели.

— Что опять случилось? — раздраженно спросил Леша, наполовину оборачиваясь к напуганному Славе.

— Рука проходит! — орал Слава. — У меня рука проходит! Попробуй! Попробуй!

Леша сначала не понял; потом, догадавшись, машинально сунул руку в экран, пребольно ударившись костяшками пальцев о стекло.

— Ну, и что ты гонишь, негодяй проклятый? — гневно вопросил он. — Допился, бл…, до чертиков.

Дима тоже дотронулся до экрана, и его пальцы сразу исчезли, будто погрузившись в песок. Ойкнув, он выхватил руку обратно.

— Правда! — вскрикнул он восхищенно и испуганно. — Ой, ни фига себе! Гляди, балбес!

Дима, не задумываясь, повторил движение, и рука на этот раз погрузилась в экран по локоть. Погруженной части не было видно, как будто она была отрезана.

— Видал?

Дима вытащил руку.

Зачарованный Леша, от изумления забыв про осторожность, но все же с опаской провел по экрану пальцами, вызвав слабый статический треск.

Слава оттолкнул Лешу и сказал Диме взволнованно:

— У тебя тоже проходит, да? Да? Но у меня вон как, смотри. — Он сунул руку в телевизор, и Леша с Димой увидели, что его погруженная в экран ладонь засветилась.

— Видишь, у тебя руку не видно, а у меня видно, — прошептал Слава.

— А теперь, алкаши хреновы, объясните мне, что это за херня! — заорал Леша. — А ну, бл…, давайте, делайте все обратно, как было, вашу мать!

— Да, подожди ты, — сказал Дима, напряженно смотря на Славину руку. — Успеем. Видишь, какой телевизор офигенный. Да, блин, такого я еще не видел. За все годы работы в милиции…

Слава стоял на коленях, на лице у него была блаженная улыбка. Он расслабленно закрыл глаза и сунул голову в экран.

— Ты чего, бл…, хорек скрипучий!.. — испугался Леша.

Он дернул Славу за плечи и вытащил из экрана. Слава, не сопротивляясь, опрокинулся спиной на пол и остался лежать на нем. Глаза его были закрыты, но губы улыбались по-прежнему.

— Ты живой? — тряс его Леша. Слава открыл глаза, его взгляд ничего не выражал, кроме чувства полнейшей умиротворенности. — Чего видел-то?

— Ничего, — прошептал Слава, — я глаза закрыл.

Дима, убедившись, что со Славой все в порядке, встал на колени и осторожно попробовал сунуть голову в экран. Ребята услышали глухой стук; Дима схватился за голову, отшатнувшись от телевизора.

— Блин! — вскрикнул он удивленно и почесывая лоб. — Я же только что проходил!

Ребята смотрели на него.

— Славик, попробуй еще, — сказал ушибленный Дима, — посмотрим, получится у тебя или нет. Что-то у меня больше не выходит. Наверно, я что-то не так делаю.

— И посмотри, что там, не жмурься, как дятел, — сказал Леша, сгорая от любопытства. Он даже немного присел, по привычке готовясь моментально удрать. Недопитый 'Колокольчик' стоял на столике.

Слава, не сопротивляясь, двинулся к экрану. Он опустился на колени и закрыл глаза, как молящийся.

— Не закрывай глаза, бл…! — прошипел Леша.

Слава, вздрогнув, открыл глаза как можно шире и даже вытаращил их. Пол под ним скрипел. На темном экране светились звезды. Наклонившись и обхватив телевизор за бока, Слава медленно ввел голову в экран. Она свободно прошла сквозь него, и Леша с Димой увидели, что его голова засветилась, как будто внутри нее включили галогенные лампочки.

Слава увидел бесконечный захватывающий космос.

Это было невероятное, удивительное чудо. Трехмерные, совсем живые, настоящие планеты бесшумно проносились вокруг него. Он увидел, как расширяется и сжимается Вселенная, и мириады планет и звезд меняют очертания и перетекают одна в другую, и весь безбрежный космос ежесекундно меняет цвет и форму, оставаясь, однако единым, вечным и гомогенным. Это было упоительное зрелище. Вдруг он почувствовал, как в нем словно сломалась какая-то преграда, мешавшая жить. Он вдохнул воздуха, и тот проник во все поры и клеточки его тела, наполнив его в одно мгновение кристально-чистым ощущением совершенной свободы и легкости, и все на свете вдруг приобрело новое, волнующее значение, и воспоминания обо всех горестях тотчас же испарились из его мозга. Повсюду — слева, справа, снизу, даже позади него, — везде безбрежное, невероятное пространство уносилось бесконечно вдаль. Он оглядел себя по плечи, остальной части тела не было видно. Он догадался, протянул вперед руки и увидел их — они светились, будто фосфорные. Слава счастливо засмеялся.

— Эй! — крикнул он в темноту; и как на волшебных волнах эхо понесло его сильный, все более крепнущий голос в пространство, и даже звезды вышли из состояния текучего покоя и оживленно разлетелись по всем направлениям бесконечности, проходя друг сквозь друга, как нейтрино. В совершенном, упоительном избытке чувств Слава сунул голову поглубже в экран, пытаясь заглянуть под себя, но голова его вдруг невероятно отяжелела, и он нечаянно вывалился весь.