– В общем, вы с ней ладите? – спросил Вася, рассматривая на своей дочке жуткие перстни.

– Ладим-ладим. – Она допивает пиво и встает: – Извини, у меня дела, надо бежать.

– Что, уроки делать?

– Нет, какие уроки, ты что! Мне с собакой надо гулять.

– С какой?

– С нашей. У нас собака теперь, а ты не знал! Вот, собака. А ты не разрешал никогда.

– Я – да, не разрешал... И что же за собачка у вас? Разумеется, как всегда это бывает с одинокими женщинами, это маленькая сучка-болоночка, а уж никак не, как могло показаться развращенному уму, здоровенный черный дог? – Вася начал заводиться.

– Шутки твои очень глупы. У нас как раз черный дог. Мальчик.

– Ну конечно. Я понимаю. Но я не отчаиваюсь и когда-нибудь увижу, как пожилая дама прогуливает маленькую асексуальную собачонку... Как у Чехова в этой, как ее, «Даме с собачкой».

– Папа, ну это глупо все. Извини. Пока.

И она ушла. Вася тут же заказал 200 водки.

Вася выглядывает из окна и тут же отшатывается. По лбу у него течет холодный пот, глаза широко открыты. Он еще раз осторожно смотрит в окно. А там свора черных кобелей. Подходят все новые и новые.

– Обложили... Поджидают... – шепчет он. – Как же они меня, суки, выследили?

И тут он видит того самого черного кобеля, того, на котором его бейсболка. Он стоит с гордым видом в сторонке, и вновь прибывающие собаки подходят и нюхают на нем эту кепку. Понюхав, отходят довольные, – типа, они все поняли.

– Нет бы просто меня пристрелить, убить и все! Так им хочется еще покуражиться! Поиграться с черными собачками! Они, может, какой-то новый ритуал хотят учредить, на моих причем костях! Ну суки, и все тут...

Вася видит, как у подъезда останавливается такси. Выходит таксист, открывает заднюю правую дверь, и оттуда выпрыгивает толстый черный кобель и идет к своим. Шофер смотрит ему вслед, чешет затылок, а потом достает из кармана пятисотрублевку и смотрит ее на свет: вроде настоящая. И засовывает ее обратно в карман.

– Это у них важный клиент. А которые попроще, те, наверно, на метро добираются.

К таксисту, который все еще не уехал, а сидит в машине, приближается кобель из стаи. К нему только что подходил основной кобель в бейсболке и что-то ему вроде даже сказал. И тот подходит к машине, встает на задние лапы и зубами подает бумажку, на ней адрес. Шоферу и так нехорошо после прошлого кобеля, а тут еще новый! Он недоволен, он замахивается на собаку, грязно ругается и заводит мотор. Но уехать ему не удается: тут же из кустов выскакивают двое подростков и прокалывают все четыре колеса. Они убегают, водитель выходит из машины, садится на землю и плачет.

– Увидеть бы их... Кто ж это такие? Откуда ж они взялись, твари? Поймать бы одного...

Через полминуты подъезжает еще одно такси. Первый шофер, с домкратом в руке стоит, все еще держась за крышку багажника, и смотрит – что дальше. Собака снова тычет свою не то что бумажку, а даже картонку с адресом, шофер смотрит... Из кустов выглядывают те два хулигана, но шофер таки открывает дверь и запускает кобеля.

Вася, выпив водки и не отходя от окна, начинает звонить.

– Слушаю, дежурный, – отвечают на том конце.

– Але, але! Это Вася, старик, ты узнал меня? Такая ситуация, что мне пиздец. Дима! Выручи, брателло!

– А чё там у тебя?

– Да пиздец у меня, понял? Пиз-дец. По буквам даю: падла-ирод-залупа-долбоеб-ебало-цирк.

– Кто все эти люди?

– Ты заебал своими шутками, понял? Меня тут обложили кобели и порвут уже на хуй!

– У тебя чё там, белая горячка? И давно у тебя это все? Я знал, что этим кончится. Не еби мне мозги, я на работе, понял? Не как ты – выпил с утра и весь день свободный.

– Мудак ты, и все. Я серьезно! Ну, помнишь ваши эти дела, ты мне рассказывал, как собаки по заказу рвут людей? И какой-то ваш начальник докладывал, что это все не случайно, а по заказу? Наемные такие сучьи киллеры?

– А, да-да...

– Блядь, так вот же они. Приезжай быстрей, а то порвут меня, и опять у вас будет висяк.

– Все, еду, еду! Только ты смотри из дому не выходи.

– Хер его знает, может, они и в доме достанут, чего от них, тварей, ждать и не знаешь...

Наконец Вася видит, как с разных сторон к дому подлетают милицейские машины, из них выскакивают омоновцы с автоматами и еще люди в черном с удавками, они начинают ловить собак и закидывать к подъехавшую задом грузовую машину с открытыми створками дверей. Собаки мечутся по двору, визжат и лают, менты орут, скрипят тормоза. Один кобель кидается на мента, тот, прокушенный и весь в крови, орет и убивает кобеля автоматной очередью. Мента тащат в сторону и укладывают на носилки. Снова слышится стрельба, бешеный лай и ментовский мат.

А с детской площадки, на которой со своими собачками в детские песочницы срут собачники, раздаются крики:

– Как вам не стыдно! Сейчас мы позвоним в общество защиты животных!

– А в общество защиты людей не хотите, блядь, позвонить? – спрашивает мент, на руках у которого только что помер, уронив голову на грудь, укушенный. – Всех перестреляю, сука-а-а-а!!!

Стрельба, и лай, и мат становятся все громче.

Кровавые кадры собачьих растерзанных туш с торчащим мясом. Раненые менты. Собачники с битыми лицами. Жалобно визжащие их собаки, которым досталось от милицейских ботинок.

Подъезжают телевизионщики с камерами, суетятся, диктуют стенд-апы. Появляется и Митволь. Он подходит к одной из камер и говорит:

– У меня такое чувство, что этот дом построен с нарушениями природоохранного законодательства! Здесь к поверхности очень близко подходят подземные воды и потому...

Некий мент оглядывает всю эту картину и звонит по телефону:

– Все спокойно, выходи.

Вася смотрит в окно: вроде все нормально. Он улыбается, с облегчением вздыхает и идет к двери. Но по пути останавливается, поднимает указательный палец и возвращается в комнату. Там он достает из сумки газетный сверток и выколупывает из него пистолет. Что-то ему подсказывает, что опасность не миновала. Клац-клац, и он входит в подъезд с пистолетом наготове, он идет с ним, как американский коп в кино. Менты внизу расслабились, шутят, разливают водку, смеются.

А Вася медленно спускается по ступенькам. Он идет, идет...

Внизу тихо-тихо скрипнула дверь. Вася не обратил на это внимания.

Когда он ступил на лестничную площадку между третьим и вторым этажами и повернул, чтоб спускаться дальше, тут он и увидел еще двух недобитых кобелей. Они сидели в засаде, и баба Валя их выпустила. Это такой засадный полк. Баба Валя смотрит на Васю злорадно, в тот момент как кобели уже готовы кинуться вверх на Васю. Он успевает открыть огонь, но баба Валя заслоняет собак своей грудью – и обе пули достаются ей. Кобели рвут Васю на части. Ужасное зрелище!

Менты, которые только что перестреляли всю собачью стаю, бросают недопитую водку и кидаются наверх. Они видят страшную картину: кобели рвут на части остатки Васи, он быстро и постепенно превращается в уменьшающийся с каждой минутой бесформенный обрывок мяса. Менты после трехсекундного замешательства начинают палить из автоматов, грохот на весь подъезд, дым, гильзы звенят, сыплется штукатурка со всех сторон. Крик затихает после того, как окровавленный, многократно простреленный кобель откусывает Васе голову. Менты подходят ближе...

– Эх, не уберегли! Бедный Вася... Опять мы по смертности журналистов выскочили на первое место!

Одни выносят останки Васи на улицу, другие осматривают кобелей.

– Что ж они такие живучие, суки? Мы ж из «Калашниковых» лупили!

Один пошарил по собачьему телу – и мы видим снятый с кобеля собачий бронежилет. Который сверху обшит собачьим же мехом под цвет.

– Во дают!

На улице к ментам подходят люди из собачьей общественности. Один из граждан, желая подойти совсем близко к ментам, переступает через Васин труп и орет:

– Убийцы! Ничего человеческого у вас нет!

И он плюет в лицо милицейского сержанта. Тот в бешенстве. Он выхватывает пистолет, дико вращает глазами и вдруг смотрит на овчарку, которая на поводке у мужика. И простреливает собаке голову. Хозяин падает в обморок. Он лежит рядом с застреленной собакой. Звучит сирена «скорой помощи».