Пробуждение было внезапным. Она увидела, что Харпера нет, вспомнила прошедшую ночь, и ее охватило двойственное чувство: сладостное воспоминание о свершившемся и разочарование оттого, что он ушел.

Она лежала одна в постели, а в комнату из открытой балконной двери лился свежий утренний воздух. На соседней подушке осталась вмятина от головы Харпера. Она чувствовала его запах и подтащила подушку к животу. Никки свернулась калачиком вокруг подушки — так было легче унять тоску утраты.

Открыв для себя мир чувственности, она ни о чем больше не могла думать. Как надо себя вести, проснувшись утром после ночи любви? Нормально ли, что она ощущает себя одинокой и покинутой? Любовь к Харперу настолько заполняла ее душу и тело, что она не сможет вести себя как ни в чем не бывало, когда снова увидит его. Ничего не поделаешь, она может быть лишь самой собою, а это значит, что, возможно, ее любовь обречена на неудачу.

На порог упала тень, и Никки вскинула голову.

— А, ты уже проснулась, — с восхищенной улыбкой произнес Харпер. — Меня не было каких-нибудь пять минут. Я ходил в свою спальню за халатом и дровами. В твоей ком-нате редко кто-либо останавливается, поэтому здесь почти не топят. Ты замерзла, любимая?

Никки отрицательно покачала головой и натянула повыше одеяло, так что ему были видны только большие голубые глаза. Сердце у нее сжималось от нежности и страсти при виде его взъерошенных седых волос и удивительного выражения лица — он был совсем не похож на вчерашнего сурового и натянутого, как струна, Харпера.

Под небрежно завязанным махровым халатом его плечи казались еще шире, на мускулистой груди виднелись темные волосы. Вчера он выглядел невозмутимым, властным и жестким. Сегодня он выглядел моложе и… еще красивее.

Никки готова была сказать: «Я люблю тебя». Но в последний момент удержалась, так как знала, что, хотя они и достигли высшей точки в своих отношениях, им предстояло еще столкнуться с неумолимой действительностью. А этого она очень боялась.

Харпер развел огонь в камине. Когда дрова начали трещать и шипеть, он выпрямился, быстро подошел к балконной двери и закрыл ее.

— Что случилось? — спросил он, глядя на нее через плечо.

Голубые глаза смотрели неуверенно, но ответила она смело:

— Разве я что-нибудь сказала?

— А разве это необходимо? — ответил он, подошел к кровати и, откинув одеяло, улегся рядом с ней.

Она не могла сопротивляться желанию прижаться к нему и, когда он потянулся к ней, уткнулась лицом в его голую грудь и пробормотала:

— Это так глупо.

Он провел ладонями по ее обнаженной спине, следя глазами за тем, как его пальцы двигаются по бледной коже. Ласковым голосом он попросил:

— Все равно скажи.

— Ладно. Я проснулась, а тебя не было. Он сочувственно хмыкнул, перевернул ее лицом к себе и нежно поцеловал. Но поцелуй захватил их обоих и опьянил настолько, что они с трудом оторвались друг от друга. Харпер откинулся на подушки, и Никки улеглась рядом.

Он лежал неподвижно, и его профиль вырисовывался в неярком утреннем свете. Довольная Никки свернулась у его плеча, а он поглаживал ее бедро. Она провела ладонью по его лицу, ощущая под пальцами морщинки у глаз и рта. Харпер вздохнул, прикрыл глаза и приблизил к ней лицо, радуясь этим прикосновениям. А она схватила его за волосы на затылке, нагнулась и припала губами к его губам, целуя его так же жадно, как он ее ночью. Рука Харпера железным обручем обвилась вокруг ее бедер, а их губы сталкивались, как будто на поединке. Никки руками оперлась о грудь Харпера и водила пальцами по его мощной шее. Подхватив за талию, он с легкостью положил ее на себя и заставил сесть на него верхом. Харпер не сводил глаз с лица Никки, видя, как оно засветилось от удивления и понимания его действий. Его взгляд сделался чувственным и решительным. Он обхватил ее за бедра и крепко держал. Она знала, что его сильные руки не дадут ей упасть. Почувствовав рвущееся наружу напряжение в его гибком, возбужденном теле, она нагнулась вперед, дотронулась до его естества и неумелыми, неуклюжими пальцами стала помогать ему снова проникнуть внутрь ее тела. Она заглянула ему в глаза и увидела в них то, чего не видела никогда раньше: нежность, беспощадность и ненасытность.

Он изогнулся, удерживая Никки над собой. Одно стремительное движение… и его плоть лишь на мгновение вошла в нее. Она вдруг испугалась, что разочаровала его, и вскрикнула охрипшим от волнения голосом, вцепившись в него руками. Он ободряюще улыбнулся ей и опустил на себя. Она ощутила, как он пронзает ее, а взгляд его был полон торжества и сладкой муки.

Все это время в камине поблескивал огонь, дрова весело трещали, и это напоминало звуки рвущейся оберточной бумаги от рождественских подарков.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Потом они завтракали вместе с остальными. Чарлз уже с раннего утра вертелся повсюду, весело блестя глазами. Одет он был опрятно и выглядел подозрительно ангелоподоб-но. Поглощая вафли со сливками и клубникой, он услаждал слух Гордона своими новыми остротами.

Харпер был сегодня утром очень внимателен к ней, вспоминала Никки, когда ела клубнику с хрустящими вафлями.

Утром, пока она лежала, свернувшись калачиком под 'одеялом, он принимал душ. После происшедшего ночью Никки была переполнена чувствами, вызывавшими у нее наивное изумление. Помывшись, Харпер поцеловал ее и сказал, что идет одеваться, а затем спустится вниз, а она может еще понежиться.

Когда он ушел, ей не захотелось больше лежать. Она торопливо умылась и оделась — ей не терпелось начать новый день и провести как можно больше времени около Харпера. Особенно не задумываясь над нарядом, она натянула хлопчатобумажные брюки и просторную полосатую блузу. Прыгая по ступенькам, Никки сбежала вниз, приглаживая пальцами волосы, но лишь взъерошила их, и они встали дыбом. Правда, ей было все равно, как она выглядит.

Подойдя к столовой, она остановилась, обведя комнату быстрым взглядом — он задержался на Харпере, откинувшемся в кресле с чашкой кофе. Харпер разговаривал с невозмутимой и элегантной Гейл.

На какой-то жуткий момент к Никки вернулась прежняя неуверенность, и она, озадаченная, продолжала стоять на пороге, не зная, что ей делать. Но тут Харпер краем глаза заметил ее и обернулся.

В его глазах отразилась целая гамма чувств: огромная радость при виде ее, веселость сообщника и даже… покорность. В мгновение ока Никки сообразила — она сама должна решить, давать ли понять присутствующим, каковы теперь у них с Харпером отношения. Если она сочтет нужным сделать вид, что ничего не произошло, он последует ее примеру.

Лицо у Никки засияло, и она слегка покачала головой, как бы осуждая его непонятную бестолковость. Харпер громко рассмеялся, и его строгое лицо преобразилось. Гейл, сидящая с другой стороны стола в простой юбке цвета хаки и светло-зеленой блузке-топ, с удивлением уставилась на Харпера, словно увидела его впервые, затем перевела пристальный взгляд на Никки, на лице которой были видны все явные признаки ночи любви: нежные губы распухли, прозрачная кожа бледна от недостатка сна, вокруг светящихся, ясных глаз залегли голубоватые тени. Никки выглядела так, как чувствовала себя — усталой, но сияющей.

Она заметила, как в ужасе окаменела Гейл. Что же, теперь всем все ясно без слов, и от этого Никки стало невероятно легко. Ей не придется притворяться ни сейчас, ни потом, но она все же не бросилась в объятия Харпера, который властным жестом протянул к ней руку. Никки заметила, что он улыбался уже не столь самоуверенно. Внутренний голос подсказал ей, как себя вести. Она одарила его шаловливой улыбкой, тем самым бросая вызов, дразня и насмехаясь. Легко увернувшись or его зовущей руки, она подошла к буфету налить себе горячего кофе из электрического кофейника.

Харпер продолжал смеяться, но смех его стал резким и возбужденным, взгляд чем-то напоминал звериный, а губы сложились в жестокую улыбку. Его лицо увидела одна лишь Гейл. Она вздрогнула и подумала, что Никки, возможно, знает, что делает.