Никки перебирала образцы бумаги для акварелей и прикидывала в уме, сколько и какого формата ее нужно купить. Неожиданно перед ней возникла чья-то фигура, и Никки сказала:

— Простите, вы заслоняете мне свет.

— Но, любовь моя, я уже минут десять стою в стороне, надеясь, что вы взглянете на меня, — послышался знакомый низкий голос, и Никки тут же забыла обо всем на свете, в том числе о благоразумии и сдержанности.

Она выронила лист бумаги, с радостью обернулась и прильнула к Харперу. Когда ее стройная фигурка прижалась к нему, он хмык-нул, но тут же крепко обнял ее. Это было для нее невыразимым блаженством, однако сразу же она залилась краской стыда и сделала шаг назад. Он отпустил ее и, улыбнувшись, невозмутимо произнес:

— Мне больше понравилась ваша первая реакция.

Но Никки уже раскаялась в своем поведении.

— Простите, — пролепетала она, пытаясь стереть мокрое розовое пятно, которым она испачкала его дорогой деловой костюм. — Мы ели мороженое, а, у Чарлза было клубничное, и он его опрокинул, а теперь вот я и вас запачкала.

— Понятно, — сказал он с непроницаемым лицом, глядя на сидящего в углу мальчика.

Чарлз пока не заметил Харпера. Он окунулся в мир ярких красок и эффектных картинок с героями галактики, побеждающими чудовищ. Весь взлохмаченный и перемазанный мороженым, он, как и Никки, выглядел счастливым.

Никки тоже посмотрела на мальчика и, увидев, какой он грязный, забеспокоилась, что это не понравится Харперу. Он решит, что она не смотрит как следует за ребенком, и может не позволить ей впредь брать Чарлза с собой. Поэтому она, волнуясь, сказала:

— Он хорошо позавтракал перед поездкой.

— Не сомневаюсь, — Харпер с удивлением посмотрел на нее.,

— Извините, — торопливо продолжала она, — просто не знаю, когда оц^успел так вымазаться, но…

— Вспомните детский стишок «Из чего сделаны мальчики…», — сказал Харпер и засмеялся. — Вы не видели, как он выглядит, когда играет под дождем во дворе. По сравнению с этим сейчас у него просто благостный вид. А вы, любовь моя, давно ли смотрелись в зеркало?

Никки бросила взгляд на испачканные джинсы и блузку и от досады даже закрыла глаза. Рядом с элегантно одетым, мужественным и красивым Харпером она выглядела замарашкой. Она вспомнила о шелковом платье переливчатого синего цвета, в котором собиралась встретить его сегодня вечером. Какой же дурочкой она себя выставила сейчас, бросившись ему в объятья, с горечью подумала она.

Он увидел, как помрачнело ее лицо. Она это почувствовала и тихо сказала, пытаясь то ли объяснить, то ли скрыть свои эмоции:

— Я боюсь, что вы решите, будто я не смотрю за ним как следует, когда беру с собой.

— Не смотрите за ним! — повторил он, и на его лице появилось странное выражение. — Кто вам это внушил? Каждый раз, когда я звоню домой, Чарлз только и говорит о том, чем вы с ним вместе занимаетесь.

Никки удивленно посмотрела на Харпера и застенчиво спросила:

— Значит, вы не возражаете?

— Дорогая, — сказал он и едва заметным жестом слегка коснулся ее волос, — я в восторге оттого, что вы с ним так поладили. Я на это и не рассчитывал.

Никки опустила глаза, затем подняла голову и, смущенно посмотрев на Харпера, призналась:

— Я его обожаю.

Улыбка преобразила лицо Харпера, выражение темных глаз стало открытым и очень ласковым, он весь светился изнутри.

— Я тоже люблю его, — мягко сказал он.

— Харпер! — Это Чарлз наконец поднял голову от комиксов и увидел своего дядю. — Посмотри, что у меня есть! — Он помахал грязной ладошкой.

— Сейчас, приятель. — Харпер взглянул на корзинку для покупок, стоящую на полу у ног Никки, и спросил: — Вы уже все выбрали?

— Почти, — ответила она. Покупки ее больше не интересовали. — Я сейчас отберу нужную бумагу и заплачу за все. У меня возникли кое-какие идеи, но их надо обсудить.

— Хорошо. За уик-энд мы с этим разберемся. Не торопитесь — отбирайте все необходимое. — Харпер отошел к Чарлзу и склонился над комиксами и фломастерами, которые тот зажал в кулаке.

Никки совершенно не могла сосредоточиться и вспомнить, сколько эскизов и какого формата она собиралась делать. Она поспешно взяла то, что попалось под руку, и пошла платить в кассу.

Харпер, однако, не позволил ей и заплатил сам, заявив, когда она стала спорить, что ей пришлось делать эти покупки ради него. Никки уступила ему, и они втроем, держа Чарлза за руки, пошли к машине Харпера, припарко'-ванной поблизости.

— Это, наверное, Энн сказала вам, где нас найти, — сообразила Никки.

— Да, и я решил поискать вас, чтобы предупредить о том, что у нас гости на уикэнд.

— Кошмар, — проворчал с заднего сиденья Чарлз, не большой любитель гостей.

В глубине души Никки была солидарна с Чарлзом, хотя это было несправедливо — она сама гостья, да и Харпер предупреждал ее о возможности приезда других посетителей. Тогда она была этому только рада.

Харпер улыбнулся племяннику в зеркало заднего вида.

— Да нет, малыш, не переживай. Это всего лишь Гордон и Гейл.

— Тогда ничего, — ответил непоседа.

— Я рад, что ты одобряешь их визит, — официальным тоном заметил Харпер, а Никки едва сдержала смех. Потом он обратился к ней: — Гордону не терпится снова вас увидеть. А Гейл Чанселлер — наша давняя общая приятельница. А вот и они.

Когда «ягуар» свернул на подъездную дорожку перед домом, там уже стоял лимонного цвета двухместный спортивный «мерседес», из которого как раз выходила элегантная и красивая пара, похожая на две статуэтки дрезденского фарфора. Оба двигались грациозно, чем-то похожи на скандинавов, выражение лиц надменное. Сердце у Никки ушло в пятки.

То, что Гордон красивый мужчина, она уже знала, но женщина… Она — полная противоположность Никки, которая была миниатюр-ной, темноволосой и… неряшливо одетой! Нехотя вылезая из машины, Никки поймала на себе холодный и пренебрежительный взгляд спутницы Гордона. Она снова с сожалением вспомнила о синем платье, которое собиралась надеть для любимого мужчины, надеясь соблазнить его. Теперь же она поняла, что наденет его по другой причине — в знак объявления войны.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Гордон прошествовал прямо к Никки — перепачканной и смущенной. Красивое лицо доктора светилось от радости.

— Дорогая, вы, как обычно, великолепны. — Он взял обе ее ладони в свои. — Мне было приятно узнать от Харпера, что ваши руки почти зажили.

Его слова действовали ей на нервы, но она, сжав зубы, улыбнулась.

— Я выгляжу ужасно, и вы это видите, так что не растравляйте рану.

— Ох уж это женское тщеславие, — проговорил, смеясь, красавец блондин. — Выбросьте эту мысль из головы, детка, лучше представьте себе, как Харпер, превышая скорость, примчался домой к шести часам и обнаружил, что его никто не ждет. Сегодня, кажется, впервые за пятнадцать лет он ушел с работы раньше обычного.

Никки побледнела от неловкости, но глаз не отвела.

— Вы это серьезно? — почти умоляющим голосом спросила она, отбросив гордость и внимательно глядя на Гордона.

— Я обещаю вам одну вещь, душечка, — сказал тот, наклонив к ней голову. — Вам я никогда не стану врать. Но мы можем это проверить — давайте поцелуемся.

Никки покраснела так же внезапно, как до того побледнела.

— Гордон! — возмутилась она и увидела, что Харпер сурово смотрит на нее из-под прищуренных век, а дама с удивлением подняла брови. Они с Гордоном, должно быть, очень интимно выглядели, поэтому Никки в замешательстве отошла от веселого доктора.

Чарлз уже убежал в дом, оставив входную дверь распахнутой, и, боясь окончательно потерять самообладание, Никки изобразила улыбку и извинилась, что вынуждена удалиться, чтобы принять ванну.

— Да, конечно, — с фальшивым сочувствием сказала Гейл и просверлила Никки неприязненным взглядом.

Быстро же мне удалось нажить в ее лице врага, подумала Никки. Харпер вытащил с заднего сиденья свою сумку с вещами и большую корзину с принадлежностями для рисования, купленными Никки, и вежливо сказал: